Очнулся Мальгин в постели. Озабоченный Аристарх сидел рядом и переговаривался с кем-то по виому, а заметив движение больного, наклонился над ним:
– Извини, мастер, это я виноват.
– Нет, – сквозь зубы сказал Мальгин. – Похоже, я нечаянно разбудил один из «кладов». Мне надо прежде всего научиться при этом терпеть боль и не терять сознания.
– Я вызвал Джуму и лечащую группу, пусть посмотрит. Вечером составлю программу оптим-тренинга, а с завтрашнего дня начнем выявлять твои резервы, сегодня ты еще не в форме.
Мальгин с благодарностью сжал руку Аристарха и увидел, как у «железного» Железовского порозовели щеки. И у Клима стало удивительно легко на душе, словно они безмолвно сказали друг другу: будем друзьями.
У выхода из спальни Аристарх обернулся.
– Забыл передать тебе привет от Ромашина. Он рад, что ты со мной одного поля ягода.
Исчез. Ни шороха, ни звука. Однако неосознанно включившимся внутренним видением Мальгин легко определил, как человек-глыба миновал гостиную, переднюю, вышел на лифтовую площадку и лишь потом исчез, послав короткое, как толчок сердца, слово-ощущение: будь!..
– Он в порядке, – сказал Джума сдержанно.
Сидевшие напротив переглянулись.
– Немного подробней, – проговорила женщина.
– Он интрасенс. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но экстраспособности его врожденные, ничего общего с «темным знанием» не имеют, просто прорезались поздновато.
Боянова снова посмотрела на соседа, растянула губы в улыбке.
– Кажется, ваши страхи не имеют почвы, Казимир?
– Хотелось бы верить, – улыбнулся в ответ председатель СЭКОНа. – До сих пор кошки на душе скребут, что мы разрешили ему этот плохо спрогнозированный эксперимент. В дальнейшем, вероятно, после детального анализа, комиссия подготовит предложение для ВКС о моратории на подобные эксперименты. Даниил Шаламов, потом Майкл Лондон, теперь Мальгин…
– С Шаламовым и Лондоном все было иначе, – возразил Джума.
– Но связь прямая. Впрочем, я поспешил с заявлением. Итак, вы считаете, что этот ваш Мальгин… м-м, как бы это сказать… не опасен?
– Я ему верю, – ответил Джума, помедлив, разговор ему не нравился. – Во-первых, нет полной уверенности, что нам удалось подобрать ключи к «черным кладам» памяти Мальгина. Во-вторых, он очень сильный человек, волевой и жесткий, он способен контролировать себя в любой ситуации.
– Вы можете дать стопроцентную гарантию?
– Могу, – не очень твердо сказал Джума.
Ландсберг пожал плечами и откинулся на спинку кресла.
– Хорошо, мы поняли, – проговорила Боянова. – Надеюсь, чрезвычайных мер по Мальгину принимать не придется. Спасибо за участие в эксперименте, другарь Хан, вы понимаете – подстраховка была необходима. Побудьте с ним рядом еще некоторое время, пока он…
– Честно говоря, прямой необходимости в этом нет, да и ребята ждут в обойме, но пару дней на Земле я еще побуду.
– Вы знаете, что «серая дыра» закрылась?
– Знаю. Очень жаль. До свидания.
Джума Хан вышел.
По кабинету маревом поплыла тишина.
– «Серая дыра» заросла, однако хлопот не убавилось, – нарушила молчание комиссар отдела, словно говорила сама с собой. – А главное, что остались нерешенными не только научные, но и социальные, внешние и внутренние, проблемы. Шаламов не найден. Лондон в том же положении, что и Шаламов. Мальгин тоже под подозрением. Контакт с маатанами не установлен и теперь вряд ли когда будет установлен. Орилоух остается загадкой, причем загадкой довольно опасной…
– Будет вам, Власта, – негромко сказал Ландсберг. – Вы не все перечисленные проблемы несете на своих плечах, с вами работает и Даль-разведка, и погранслужба, и ксенологи, и социоэтики, и мы. Но я вас понял: требуется наше разрешение на какие-то рискованные действия?
Боянова отодвинулась.
– Иногда мне кажется, что вы интрасенс, Казимир. Да, мне нужно добиться согласия СЭКОНа на рейды к Маату, Орилоуху и в Сферу Дайсона.
– Если бы с подобным заявлением в комиссию обратилась Даль-разведка, я бы не удивился. Но что делать службе безопасности на этих планетах и объектах?
Боянова включила проектор, и перед сидящими открылась сияющая бездна, на фоне которой висел желто-лиловый шарик планеты. Если приглядеться, можно было увидеть, что светлый, с перламутровыми переливами фон изображения состоит из мириад зерен, испускающих нежное сияние.
– Сфера Дайсона изнутри, – пояснила Боянова. – Как вы уже знаете, и Маат, и Орилоух являются искусственно созданными мирами и населены странными расами существ, которых трудно назвать разумными, да и вообще живыми. Имеется множество классификаций разумной жизни, но все они сходятся в определении небиологических цивилизаций. Так вот, жизнь обеих планет относится именно к этому типу, и, хотим мы этого или не хотим, выяснять – опасны ли с ней контакты или нет, придется нам. К тому же от Даль-разведки поступил запрос на определение степени риска при непосредственном, прямом изучении этих объектов. Кстати, по заявлениям ксенологов, наблюдающих за ними, Маат практически пуст, «черные люди» покинули его, спеша уйти в «серую дыру», а Орилоух намного снизил трансформационную активность.
– Это не довод, вернее, не самый сильный аргумент. Ваш запрос официальный?
– Вполне. Весь интенсионал по данной проблеме готов уйти в ваш банк по первому требованию.
– Хорошо. – Ландсберг встал, поклонился. – Комиссия сообщит вам свое решение не позднее чем через три дня.
Комнату заливал интенсивный синий свет, так что казалось, будто находишься под водным слоем в метр толщиной. Все остальные цвета поблекли, и предметы в комнате выглядели плоскими и неузнаваемыми. А испускал синее сияние виом во всю стену, в центре которого с тяжеловесной на вид медлительностью вращался шар планеты.
Нептун, подумал Железовский, отыскивая взглядом хозяина.
– Проходите, – раздался голос Ромашина, – размещайтесь.
Математик сел рядом.
На боку Нептуна выплыло овальное фиолетово-черное пятно, и Ромашин остановил кадр.
– Самое загадочное явление прошлых столетий – роторный циклон-эффект под названием Большое темное пятно. И, как оказалось, – самое заурядное явление для мощных турбулентных атмосфер.
– И все же в данном случае это явление не совсем обычное, – пророкотал Железовский. – Дело в том, что с вероятностью в шестьдесят пять процентов орилоун, извергнувший через своего собрата на Землю струю газа, сидит именно в центре Большого пятна.
Ромашин вскинул изумленные глаза.
Железовский едва заметно улыбнулся.
– Мне почему-то кажется, что вы разочарованы.
– Нет, но слишком уж тривиальное решение. Единственный объект на лице планеты, сразу приковывающий внимание, оказывается и местом обитания орилоуна… А если ваш прогноз ошибочен?
