Джума проглотил слюну, облизал пересохшие губы, покачал головой, повернулся и, деревянно переставляя ноги, направился к двери. У порога оглянулся:
– Научись контролировать своего «тигра», Клим, иначе…
Вышел.
Мальгин ударил кулаком в ладонь с такой силой, что едва не содрал кожу. Боль заставила думать.
С минуту он размышлял, поглядывая на виом и вслушиваясь в приглушенный говор двух десятков людей, потом подсел к столу и соединился с отделом комплектации.
– Мне нужен нестандартный кокос, оборудованный персонкомпом
[85]
типа «Советчик».
Инк-распорядитель хозяйственной службы института не удивился запросу, но просьба была неординарной.
– На складах института таких нет, вы же знаете. И почему именно «Советчик»? Могу предложить персонком первого класса «Деловой».
– Мне нужен высший класс. Сколько понадобится времени на выполнение заказа?
– Если есть разрешение директора…
– Запросите.
– «Советчики» используются в основном погранслужбой и спасателями… – Инк задумался на секунду, успевая за это время связаться с компьютерами упомянутых служб и получить ответ. – Через два часа комплект будет в институте.
– Чудесно.
Мальгин выключил стол и некоторое время сидел неподвижно, вспоминая лицо Джумы. Скверно получилось!
«Что же, собственно, произошло? Спонтанное кратковременное расщепление личности, после которого «черный человек» вырвался на волю? В каком образе? В образе «тигра», как выразился Джума? Или «барса», по впечатлению Зарембы? Странно, у меня никогда не наблюдалось особой любви к хищникам из семейства кошачьих. Может быть, это их личные впечатления? А хищник, сидящий внутри меня, выглядит на самом деле иначе?»
Мальгин внимательно вгляделся в свое отражение, включив в стене зеркало.
М-да, мастер, интрасенс из тебя пока что фиговый. Видимо, иногда возникают «короткие замыкания» нейросвязей, и независимо от воли информация «черных кладов» просачивается наружу, вызывая неглубокий шок и одновременно неспецифические реакции парасимпатики и психики. Джума прав, это опасно. Нельзя надеяться на собственные силы и хороший тренинг, можно наломать таких дров, что и Шаламову не по силам!
Клим вдруг почувствовал слабость и облился потом, проговорил сквозь зубы:
– Мальчишка!..
В зале реанимационного бокса он появился через полчаса, приведя себя в порядок и вызвав Железовского. Нужен был человек, на которого он мог бы безоговорочно положиться и который не боялся бы никакой ответственности.
ГЛАВА 12
За развитием событий в отделении нейропроблем следили не только сотрудники других отделений института, но и работники других родственных учреждений: Академии наук, Всемирного координационного совета, СЭКОНа, Управления аварийно– спасательной службы, отдела безопасности и погранслужбы – всего около двух тысяч человек. Кроме того, все происходящее записывалось операторами информвидения и агентства новостей, чтобы в сжатом виде передать запись в эфир в своих программах.
Непосредственно в зоне гарантированного риска – в зале реанимационного бокса ждали финала всего четыре человека: Мальгин, Стобецкий, Заремба и Железовский, соединенные информполем «спрута» с системой эм-синхро Европы; в случае нужды им могли прийти на помощь все инки сети и ведущие ученые-медики и врачи, включенные в контур эм-синхро. И все же ответственность за выбор тактики и стратегии, за последствия выхода Лондона из комы и его дальнейшие действия падала на этих четверых. Плюс пятый угол квалитета ответственности – председатель СЭКОНа Казимир Ландсберг, во избежание ненужного риска наблюдавший за превращениями «куколки» в «бабочку» из кабинета главврача.
Майкл Лондон открыл глаза в двенадцать минут десятого, и от этого простого движения все приборы, показывающие параметры жизнедеятельности, словно сошли с ума. Если верить им, у пациента артериальное давление внезапно увеличилось в десять раз, сердце заработало с быстротой аварийного насоса, температура тела подскочила до пятидесяти градусов по Цельсию, а мозговые процессы, фиксируемые по альфа-, бета-, тета– и дельта-ритмам, наоборот, прекратились! Затем так же внезапно все пришло в норму, операционный инк отключил автосердце и легкие, подачу физиогаза, гасители колебаний, убрал поддерживающие манипуляторы, и Майкл Лондон, лоснящийся то ли от пота, то ли от слоя осевшего физиогаза, встал и помахал всем рукой.
– Привет, спасители! – раздался из скрытых динамиков его приятный голос. – Выпустите меня отсюда и предоставьте одежду, дабы достойно предстать пред светлы очи комиссии. – Говорил Лондон серьезно, да и на лице его было выражение сосредоточенности и суровости, но в голосе слышались нотки сарказма, а может быть, и превосходства.
Мальгин выключил передачу из камеры и дал команду Гиппократу. Юркий кибер приволок пластиковый пакет – одежду Лондона и замер у стены реанимакамеры. Стена разошлась лепестками диафрагмы, образовав овальное отверстие в рост человека, и в эту дыру шагнул нагой бывший начальник службы безопасности.
В боксе установилась такая тишина, что звуки собственного дыхания стали казаться людям оглушительными.
Некоторое время четверо (и с ними еще бригада официальных лиц) и переродившийся человек смотрели друг на друга внимательно и настороженно, однако немая сцена не могла длиться долго: Лондон взял из манипулятора кибера пакет, развернул и начал одеваться. Потом похлопал кибера по горбику генератора, и тот, смешно поджав манипуляторы, кинулся из зала. Бывший начальник отдела безопасности подошел к сидящим в кокон-креслах, оглядел каждого, мельком взглянул на порхающие у потолка «ромашки» видеокамер.
– Пресс-конференции не будет, коллеги. Я здоров и нахожусь в здравом уме и твердой памяти. Хотя, может быть, это определение и находится за пределами человеческой оценки, ибо я – второй экзосенс, если применять термин коллеги Железовского. То есть я – человек, получивший экстраспособности извне, как и Шаламов. Но в отличие от Даниила, у меня произошло не расщепление психики, а слияние двух психик, что существенно меняет дело.
Лондон снова посмотрел на видеокамеры, на скулах дернулись желваки, закаменели.
– Власта, обращаюсь к вам. Снимите оцепление и отмените императив «Аргус», а также «Цербер». Во-первых, я не опасен, ибо полностью контролирую сознание, а во-вторых, сам обращусь к вам попозже, потому что есть такая необходимость.
– Хорошо, – после некоторого молчания прошелестел в наушниках «спрута» голос комиссара безопасности.
Лондон удовлетворенно кивнул.
– До свидания, друзья. Мы еще увидимся… во всяком случае, со многими из вас – непременно.
В голове Мальгина сам собой всплыл «бутончик» света, развернулся венчиком и превратился в подмигивающий глаз.
