– Что произошло? – Власта кивнула на диванчик в нише, откуда зеркало бассейна было видно как на ладони.
Столбов, помявшись, сел.
– В общем-то, ничего страшного, хотя естественным событие назвать нельзя. Наша поднадзорная тройка: Ромашин, Железовский и Мальгин – исчезла.
– Как это понимать? – Боянова осталась спокойной, наблюдая за резвящейся дочерью.
– Они забрали Мальгина из клиники – кстати, он вылечился сам, практически без помощи врачей, – зашли и нему домой и… исчезли.
Власта оторвалась от своего занятия и посмотрела на инспектора. Тот правильно понял ее взгляд.
– Специального наблюдения за ними, конечно, никто не устанавливал, но по Мальгину проводится императив «телохранитель», отсюда и информация. Командир группы ждал сутки, потом позвонил нам. В квартире хирурга – никого! Кузьма – это «домовой» Мальгина – твердит, что у него нет сведений относительно местонахождения хозяина. Однако из квартиры он не выходил, это абсолютно точно.
Комиссар, казалось, не поняла, о чем идет речь.
– Может быть, они у соседей?
– Мы проверили. Они не выходили.
– Мистика!
– В мистику я не верю, но их там нет.
– К ним никто не заходил?
– Нет. И на розыгрыш это не похоже. Я подключил к розыску паучников управления, но скорых результатов ждать не приходится. Это все, что я хотел сказать. – Столбов встал. – Извините, если потревожил. – Хотел еще что-то сказать, но, поколебавшись, не решился.
– Свяжитесь с Лондоном, – сказала Боянова ему в спину. – Может быть, он знает, в чем дело?
– Он не знает, – ровным голосом ответил инспектор, оглянувшись через плечо. – Я был у него, Майкл перестал быть экзосенсом, он обыкновенный человек, уравновешенный, доброжелательный и умный, но и только. К тому же он ничего не помнит с момента взрыва «черного человека» – дифференциальная амнезия.
– Странно. Еще несколько дней назад я слышала его предсказания и предупреждения, подтверждавшие его экстраординарные способности. Что же изменилось? Он не играет с нами?
– Вряд ли. Правда, актерские способности его нам неизвестны, но зачем ему играть? Смысл?
Боянова кивнула.
– Хорошо, идите.
Инспектор удалился. Из бассейна вылезла Забава, подошла к сестре, кутавшейся в халат, села рядом.
– Что-нибудь серьезное? «Эскадроны жизни»?
– «Эскадроны» – моя постоянная тревога.
– Я слышала, председатель СЭКОНа настроен скептически относительно опасности «эскадронов». Ты его мнение не разделяешь?
– Мне его отношение к этой проблеме не нравится совсем. – Власта нахмурилась, передразнила: – «Мальчики развлекаются, играют в казаков-разбойников». Не слишком ли злые игры у этих «мальчиков»? Даже инсоэтики отмечают растущую жестокость молодежных групп вроде «эскадронов»… основанную, кстати, на культе вседозволенности. Впрочем, – Власта решительно встала, подзывая дочь, – давай переведем разговор на другую тему, не хватало еще во время отдыха продолжать деловые беседы.
– А сыщик зачем заходил?
– Исчез Мальгин. – Власта мельком посмотрела на сестру. – Хирург нейроцентра. А с ним Ромашин и Железовский…
Трансфер…
Темнота была настолько глубокой, глухой и непроницаемой, что даже Лондон ничего не видел вокруг себя, хотя его зрение было не чета человеческому, и тем не менее он чувствовал присутствие Нечто, вернее, Некто, ибо так «пахнуть» могло только живое существо.
Переход закончился вспышкой голубого света. Лондон оказался в сферическом помещении, напоминавшем пузырек воздуха в толще воды, на первый взгляд пустом и дымном, однако в следующий миг помещение наполнилось предметами земной бытовой обстановки – сообразно представителю расы.
Это был трансфер – транслятор перехода из «эскалаторов» в орилоунскую сеть метро, последний и единственный на всю Галактику. Майкл сделал несколько шагов по матовой пластине пола, оглянулся. В радужной оболочке полусферы (вторая полусфера скрылась под полом) медленно таяла черная клякса выхода. Никто из нее не вышел следом за человеком. Но чувства экзосенса не обманывали: кто-то приближался к этому месту и вот-вот должен был выйти. Лондон оглянулся.
В противоположной части полусферы, на полу которой выросли кресла, диван, бар, стойка виома, мини-бассейн в окружении пальм, вдруг вспыхнула яркая зеленая звезда, стала расти в размерах и одновременно тускнеть, проходя гамму цвета от зеленого до фиолетового. С последней голубой вспышкой в помещение шагнул гигант в черных доспехах с человеческим лицом. Лицом Даниила Шаламова. Черные доспехи сползли с него на пол клочьями дыма, сам он уменьшился в размерах до двухметровой высоты, но костюм его не претерпел изменений – странная шкура-балахон, напоминающая ромбовидно иссеченную морщинистую шкуру динозавра с какими-то бляшками и острыми шиловидными наростами. Пси-сферы вошедшего и Майкла соприкасались всего несколько сотых долей секунды, в течение которых Лондону удалось уловить лишь общий фон мышления и несколько рядов логического анализа, – думал Шаламов не по-человечески, сразу о многих десятках событий, – а в следующее мгновение Шаламов заблокировал пси-вход, превратившись эмоционально и мысленно в своеобразную «черную дыру». Ни один из видов зрения, которыми владел бывший начальник отдела безопасности, не мог пробить брешь в панцире души Шаламова, к его внутреннему миру. Закрылся и Лондон, инстинктивно, повинуясь голосу осторожности, хотя он давно уже никого и ничего не боялся.
– Откуда? – спросил Шаламов мысленно.
– Оттуда, – ответил Лондон тем же манером.
– Тянет к семье?
– Иногда, но это не главная причина. К тому же дома мне появляться нельзя.
– Боишься испугать?
– Боюсь остаться. А оставаться мне не даст память того, что я уже видел. Я – садху, странник, и не хочу иной доли.
– Перекати-поле…
– Что?.. Ах, да… ты прав, но, наверное, мы оба – перекати-поле. К сожалению, я поздно понял, что тот, кто вкусил странствий, обречен на вечные скитания.
– Но как же дочь, жена?
– Они счастливы, потому что…
– Двойник, – догадался Шаламов.
– Одна из линий «я», вполне качественная… почти человек. Но я сделал так, что он будет стариться, как и все. Почему бы тебе не сделать то же самое?
Шаламов не ответил, странно переваливаясь с ноги на ногу, прошел на середину помещения, поманил кого-то – Лондон услышал пси-зов, и в помещение трансфера просочилась струя полупрозрачного желе-тумана, сформировалась в переливчатое искристое облако. Майкл с удивлением узнал в нем миллионоглазого орилоунского призрака, который спас его когда-то от взрыва «черного человека». Правда, сейчас «призрак» на облако с глазами не походил, вернее, только люди видели его «глаза», таким образом он влиял на их подсознание, но Лондону он представлялся иным: воображение, опирающееся на информацию многих нечеловеческих органов чувств, рисовало настороженно дремлющее гигантское существо, получеловека-полуосьминога, в котором прятались жуткая, потрясающая мощь и не менее жуткая, непредсказуемая тайна инобытия.
