Алена заметно приуныла – в отличие от Симы, которая была возбуждена и находилась в приподнято-агрессивном состоянии.
Они объехали монастырь вдоль краснокирпичной высокой стены, а потом увидели кладбище. Кованая ограда, открытая узкая калитка… Алене стало совсем не по себе. Кажется, Селетин в первый раз именно так описывал это место.
– Вылезай! – скомандовала Сима, паркуясь возле подтаявшего серого сугроба.
– Сима, мне страшно, – угрюмо произнесла Алена, не чувствуя никакой радости от своего «сумасбродства».
– Да брось ты…
У входа дед в телогрейке разгребал снег.
– Дедушка, это ведь старое кладбище? – решила на всякий случай уточнить Сима. – Это тут революционеров хоронили?
– И этих тоже… – хмыкнул дед. – Кого тут только нет… А в общем, тут и сейчас подхоранивают, у кого родственники здесь лежат.
– Алена, идем – нам сюда.
Сквозь калитку они прошли внутрь. Было тихо, лишь вороны каркали в ветвях деревьев.
– Сима, это липы? – мрачно спросила Алена.
– А я откуда знаю… Как твой Ромочка свой маршрут описывал?
– Сначала надо идти по главной аллее, среди лип…
– Ладно, будем считать, что это липы!
– …а потом слева должен быть ангел с крестом, возле могилы купца, умершего в тысяча девятьсот тринадцатом году…
– По-моему, у твоего Ромочки так называемое мортальное сознание! – с удовольствием произнесла Сима. – Нашел о чем с девушкой разговаривать…
– Нет, Симка, я же тебе объясняла – мы тогда друг другу свои сны рассказывали!
Они шли по пустой, покрытой плотным смерзшимся снегом аллее довольно долго. Нашли двух ангелов – один был без креста, а другой и вовсе справа.
– Слушай, Алена, может быть, тут два входа? Потому что если бы мы шли с другой стороны, то ангел…
– Я вспомнила, есть еще один ориентир – желтый склеп. Роман сказал, с ржавой дверью. Сима, мне не нужен этот Калясин, пошли отсюда! – умоляюще заскулила Алена.
– Вижу! – вдруг завопила Сима, игнорируя царящий вокруг покой. – Вон наш ангел! Здоровый какой… С крестом, точно по левому борту!
– Где? А, точно… – растерянно пробормотала Алена. За ангелом, сквозь черные деревья, проглядывал второй ориентир – склеп желтого цвета, напоминающий маленькую часовенку.
Как уже упоминалось, Алена заранее объяснила себе, что Селетин мог быть здесь когда-то с экскурсией и запомнить случайно эту картинку, которая через некоторое время трансформировалась в сон. Объяснила себе, почему картинка снилась Селетину, – возможно, потому, что тема смерти преследует каждого человека, а у Селетина это выражалось именно таким образом…
Но Алене вдруг стало жутко – и вовсе не от скорбно-унылого пейзажа старинного кладбища. Ей стало жутко потому, что она смогла проникнуть в чужой сон. В чужую душу!
Проваливаясь в твердый снег, Сима свернула к ангелу с крестом. Склонилась к надписи, выполненной потускневшими золочеными буквами, и торжественно прочитала вслух:
– «Бенедикт Иванович Гардин, купец второй гильдии…» Алена, купец!
– В каком году умер? – крикнула Алена, пробираясь вслед за подругой.
Сима смахнула прилипший к камню снег.
– В тринадцатом! Алена, это потрясающе!
Алена наконец догнала ее, встала рядом.
Мраморный ангел печально и строго глядел в бесконечность слепыми глазами. Почти сто лет скорбел он из-за смерти Бенедикта Ивановича… Купцу Гардину очень повезло – в том смысле, что он умер в самый лучший для Российской империи год, так и не узнав обо всех тех потрясениях, которые обрушились на нее потом…
– Ладно, давай искать нашего Калясина…
Сима с Аленой, держась за руки, заковыляли по узкой дорожке вперед. Надгробия теснились близко друг к другу, наполовину засыпанные снегом, к тому же от времени надписи на камнях потускнели и стерлись – не сразу и разберешь, где кто…
– Здесь! – Алена отчистила от снега черную плиту. – Фимка-а…
– Он! – благоговейно прошептала Серафима. – Алена, мы нашли его!
«Калясин Павел Григорьевич, тысяча восемьсот девяносто седьмой, тысяча девятьсот двадцать первый… «Из искры возгорится пламя!»
Несколько минут они стояли молча.
– Алена…
– Что?
– Ты расскажешь Селетину? О том, что мы разгадали его сон?
– Н-не знаю… – пробормотала Алена. – Да, наверное, расскажу. Только я не понимаю…
– Чего ты не понимаешь? Слушай, а вдруг этот Калясин – его родственник? Какой-нибудь прадедушка?..
– Тогда бы он об этом сразу сказал! – возразила Алена. – Зачем ему скрывать, что Калясин был его предком? Калясин, Калясин… Послушай, может быть, дело вовсе не в Калясине?..
– А в ком? Или в чем?.. – завороженно спросила Сима. От легкого мороза она разрумянилась – в первый раз Алена видела ее такой красивой. Поистине, любовь творит чудеса…
– Рома был здесь, это точно, – сказала Алена. – Ориентиры совпали – и купец, и склеп рядом… и вся дорога до этого места! Но я не понимаю – почему… Этим захоронениям не меньше ста лет, почему Рома к ним привязался?.. Это же почти история!
– Ну и что? Очень интересно.
– Нет, что-то тут не так! – в отчаянии произнесла Алена. Медленно побрела по узкой тропинке, разглядывая соседние надгробия. – Ищи, Фимка…
– Что искать?
– Не знаю… Но все равно ищи!
Серафима со рвением принялась исследовать участок рядом, громко произнося фамилии тех, кто лежал здесь.
– Грибасова Мария, Грибасов Виктор… Антипенко Аглая, заслуженная учительница… И тут же, рядом – статский советник фон Лапке… Не то? А что тогда то?..
Алена приблизилась к склепу. С трудом прочитала на обелиске возле входа, что это семейное захоронение дворян Макаровых. Целый список имен… Похоже, дворяне не скрывали своего происхождения даже при советской власти – несколько имен относились к нынешним временам. Даже вон фотографии в маленьких круглых медальонах… Алена присела и смахнула снег, закрывавший обелиск снизу. И точно свет вспыхнул перед ее глазами, ослепив на миг.
– Сима… – прошептала Алена.
– Что? – крикнула подруга с любопытством. – Чего-нибудь обнаружила?
Алена смахнула остатки снега с ледяного камня, не чувствуя холода – словно пальцы онемели.
«Виктория Андреевна Селетина, урожденная Макарова…» Годы жизни… Виктория Селетина умерла в декабре позапрошлого года, и было ей… и было ей всего тридцать пять лет. С круглого маленького медальона (не больше ладони) на Алену смотрела, мило улыбаясь, молодая красивая женщина. Светлые волосы, небесно-голубые глаза…
