Через три года он напечатал свою вторую пьесу – трагикомедию «Клитандр», которая, равно как и третья – «Вдова, или Изменник», имела большой сценический успех и обеспечила автору известность. Комедии хорошо ему удавались; удачным приемом было использовать в качестве заглавий названия хорошо известных мест, например «Королевская площадь», – это очень нравилось публике.
В 1634 году архиепископ Руанский попросил Пьера Корнеля написать хвалебные стихи в честь Людовика XIII и кардинала Ришелье, которые должны были приехать в Руан. Ришелье оценил похвалы молодого поэта и попросил его присоединиться к четырем драматургам (Буароберу, Коллете, де Лэтуалю и Ротру), чтобы писать пьесы по его заказу, ибо кардинал обожал театр. Эти произведения назвали «Пьесами пяти авторов». Для Корнеля, испытывавшего финансовые затруднения, предложение кардинала стало спасением. Пьесы по высочайшему заказу представляли перед королем и всем двором. Первое представление комедии «Тюильри» состоялось уже 4 марта 1635 года в Арсенале в присутствии Анны Австрийской. Корнель взял на себя смелость изменить в ней третий акт; Ришелье это не понравилось, и он указал молодому автору на его место. Получив в итоге меньшую плату, чем остальные авторы, Корнель вышел из их числа и уехал к себе в Руан. Его новая трагедия «Медея», поставленная в том же году, встретила холодный прием.
Корнель уже хотел отказаться от литературных опытов, но, по счастью, повстречался в Руане с господином де Шалоном, бывшим секретарем королевы-матери. Тот посоветовал ему заняться переводом и переработкой испанских пьес. Так родилось величайшее произведение Корнеля – трагедия «Сид», получившая горячее одобрение короля и королевы. Испанка Анна Австрийская так растрогалась, что даже попросила Ришелье возвести отца Корнеля в дворянское достоинство, что и было сделано в январе 1637 года. «Сида» трижды сыграли в Лувре. Не желая перечить королю, Ришелье устроил два представления пьесы в своем новом дворце, где как раз было закончено сооружение великолепного зрительного зала. Однако он ревновал к успеху драматурга, затмившего «четырех авторов», которые подправляли его собственные пьесы, а потому объединился со Скюдери, завидовавшим Корнелю черной завистью, и стал подвергать его нападкам и клевете.
Корнель решил быть выше завистников и интриганов и продолжал писать пьесы. Однако «война авторов» разрасталась и достигла такого накала, что сам кардинал решил положить ей конец с помощью недавно созданной Французской академии. Правда, Ришелье и Скюдери хотели заставить академию осудить «Сида» и Корнеля, но та, напротив, оценила пьесу положительно, упрочив репутацию автора.
Тем временем отец Корнеля умер, и ему теперь приходилось заботиться о своих сестрах и братьях, самый юный из которых был младше его на двадцать три года. В 1640 году Пьер пылко влюбился в Марию де Ламперьер, дочь генерального наместника в Андели. Думая, что не сможет на ней жениться, он глубоко страдал. Непредсказуемый Ришелье, узнав о причине его тоски, велел отцу девушки немедленно явиться в Париж. Такому свату нельзя было отказать: свадьбу отпраздновали в том же году. Более того, брат Пьера, Тома Корнель (кстати, тоже драматург), без памяти влюбился в сестру Марии Маргариту, и их отцу пришлось дать разрешение и на второй брак. В этом же году вышла трагедия «Гораций» – с посвящением Ришелье.
После смерти кардинала Корнель написал четверостишие, в котором отразил их непростые отношения:
Пусть всяко говорят о кардинале легендарном;
И проза, и стихи мои хранят о нем молчанье.
Он слишком добрым был ко мне – как быть неблагодарным? —
Но столь жесток, что не найти и слова в оправданье.
[26]Кардинал-министр сам не чурался сочинительства, но, с одной стороны, был вынужден смирять свое авторское тщеславие и никогда не указывал своего имени на титульном листе (за исключением богословских трудов), а с другой – трезво оценивал свои возможности. Так, если политические памфлеты он писал сам до последней строчки
[27], то для пьес («Большая пастораль», «Смирнский слепой») только разрабатывал сюжет и делал черновые наброски текста, который затем отдавал зарифмовать Жану Демаре, завсегдатаю салона Рамбуйе и первому канцлеру Французской академии.
Жан Демаре де Сен-Сорлен (1595—1676) был советником Людовика XIII, главным инспектором чрезвычайных военных расходов и генеральным секретарем Левантийского военного флота. Но в истории он остался как талантливый поэт и прозаик. Ришелье побуждал своего протеже сочинять трагедии, но Демаре гораздо лучше удавались комедии, например «Фантазёрки» (1637) – забавная пьеса, легко читающаяся и по сей день, в персонажах которой нетрудно узнать маркизу де Рамбуйе и ее подруг.
21 сентября 1640 года Анна Австрийская произвела на свет второго сына – Филиппа, получившего титул герцога Анжуйского. По этому случаю Ришелье пригласил королевских супругов в свой дворец на представление новой пьесы «Мирама», автором которой значился Демаре.
Старый зал для увеселений показался главному министру недостаточно велик, и он велел выстроить новый, с большой сценой и хитроумными машинами, приводившими ее в движение. Зал и предстоящий спектакль обошлись ему ни много ни мало в 300 тысяч экю. В центре, напротив сцены, стояли три кресла – для короля, королевы и хозяина дома, чуть сзади приготовили места для принцесс и принцев крови, знатная публика расположилась на стульях, выстроенных полукругом; прочие устроились на балконе.
Занавес поднялся, и публика ахнула. На сцене был чудесный сад с гротами, статуями и фонтанами; цветники уступами спускались к морю, на котором ходили волны; вдали проплыли две вереницы кораблей. Понемногу, незаметно для глаза, яркий свет угас, сумрак сгустился – на сад и на море спустилась ночь, и в небе появилась луна.
Мирама, дочь короля Вифинии, была влюблена в принца враждебной державы и разрывалась между своей страстью и любовью к родине. Принцесса бродила по берегу моря, выискивая взглядом флот своего возлюбленного, и в то же время кляла себя за преступную любовь к чужеземцу, который ради ее благосклонности был готов ввергнуть ее страну в пучину бед.
Намек на Анну Австрийскую и Бекингема был настолько очевиден, что публика затаила дыхание, предчувствуя скандал. Однако скандала не последовало. Только король уехал сразу же после спектакля, сославшись на какой-то предлог. А королева если и была оскорблена, то никак этого не показала.
По окончании пьесы с потолка спустилось облако плотной ткани, совершенно скрывшей сцену. Сбоку вышли тридцать два пажа и поднесли королеве и дамам освежающие напитки и закуски. Вдруг из-под занавеса появились два павлина и распустили свои хвосты. В то же время оттуда выкатилась позолоченная ковровая дорожка, развернувшись у ног королевы. Анна встала, и занавес тут же взметнулся ввысь. Там, где только что была сцена с декорациями, теперь открывался огромный, великолепно украшенный зал, освещенный шестнадцатью канделябрами, в глубине которого возвышался трон для королевы.
