Книга Повседневная жизнь Франции в эпоху Ришелье и Людовика ХIII, страница 45. Автор книги Екатерина Глаголева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Повседневная жизнь Франции в эпоху Ришелье и Людовика ХIII»

Cтраница 45

В юридическом плане жена находилась в полной зависимости от мужа, так что для нее брак превращался в рабство. В аристократической семье женщины были менее зависимы, поскольку могли повлиять на супруга с помощью своих знатных родственников. Брак редко свершался по любви; основным понятием был долг. Чаще всего это была сделка, способ поправить свое материальное положение или приобрести нужные связи. Ришелье выдал свою любимую племянницу, Мари-Мадлен дю Пон де Курле, за племянника Альбера де Люиня, господина де Комбале, хотя девушка была помолвлена с другим. Через два года Комбале погиб на войне, а его вдова больше не вышла замуж. Дядюшка сделал ее герцогиней д'Эгильон, но так и не смог избавиться от чувства вины за ее незаладившуюся жизнь. Вдова самого Люиня, которую король собирался удалить от двора, первая сделала предложение своему любовнику герцогу де Шеврезу Она заявила ему прямо: «Я предлагаю вам сделку: вы женитесь на мне и распоряжаетесь моим состоянием, я остаюсь при дворе и распоряжаюсь своей жизнью. Во всем остальном – полная свобода для вас и для меня». Впоследствии Шеврез немало натерпелся из-за непрекращающихся интриг своей супруги, а та, в свою очередь, пыталась добиться раздела имущества, чтобы не остаться совсем без гроша из-за его непомерных расходов. В простой среде вдовы старались поскорее выйти замуж, чтобы не остаться без кормильца и вырастить своих детей.

Рождение первенца происходило в среднем через два года после свадьбы. Затем, с тем же интервалом (два года), появлялись другие дети, пока женщина не достигала сорокалетнего возраста, или пока один из супругов не умирал. Таким образом, за два десятка лет супружеской жизни семья обзаводилась восемью-девятью детьми, однако до зрелого возраста доживали лишь трое-четверо; двое-трое умирали в первый же месяц жизни, столько же – в раннем детстве и отрочестве. Если учесть, что примерно шесть процентов супружеских пар оказывались бездетными, понятно, что рождению детей придавали большое значение.

Бесплодие, причины которого оставались людям неясны, воспринималось как великое горе. Наследование имущества оказывалось под угрозой, соседи ехидствовали, а на семью ложилось пятно позора. Бездетность чаще всего считалась результатом сглаза, наведенной порчи.

Чтобы избавиться от этого проклятия, женщины совершали различные ритуалы: например, терлись пупком о священные камни или о статую святого заступника. Рекомендовалось обернуться поясом Пресвятой Девы, целовать штаны святого Франциска, снимать передник со святого Арно, пить воду из черепа святого Геноле. В области Бурбоннэ и Марш женщины ложились, распростершись, на изображение святого Грелюшона, в Перигоре приносили обет святому Фаустину, в городе Льес – звонили в колокола на колокольне при церкви Богоматери. В Турени взывали к святому Генитуру, в Домбе – к святому Гигнефорту, в Берри – к святому Футину, в Бретани – к святому Мирли или святой Анне. В Провансе почти в каждом городке был свой святой, который мог поспособствовать зачатию. Чаще всего обращались к Пресвятой Деве, святой Анне, святой Марте, святой Россолине, святой Магдалине и святому Гонорию. Нередко родившегося затем ребенка называли именем милостивого святого. Супруга Людовика Святого в свое время вверила себя покровительству святого Тибальда. Людовик XIII и Анна Австрийская, двадцать лет не имевшие детей, ездили, по совету врача Бувара, на воды в Форж (Нормандия): тамошний железосодержащий источник излечивал от анемии. Благодаря королю это местечко превратилось в курорт: Людовик поручил итальянцу Франчини обустроить источник, и тот сделал три ответвления: «Короля», «Королевы» и «Кардинала» (Ришелье приезжал к царственным супругам, пока они там были). Кроме того, в 1633 году Анна совершила паломничество в небольшую деревеньку в области Бри, чтобы посидеть на могиле святого Фиакра (что несколько странно, ведь он излечивал от геморроя), а Людовик принес обет, вверив всю Францию под покровительство Богородицы. Разочаровавшись в силе святого Фиакра, Анна обратилась к святому Норберту. Этот кёльнский каноник был дружен со святым Бернаром; говорили, что до своего обращения к вере он прославился как «сексуальный гигант» и имел много побочных детей. Женщины, желавшие обзавестись детьми, молили его о заступничестве. Святой оправдал свою репутацию: в красивой церкви аббатства Сен-Мишель-де-Фриголе находятся двенадцать картин, приписываемых кисти Миньяра, которые Анна Австрийская, по традиции, принесла в дар святому Норберту за то, что он помог ей родить сына после ее паломничества в этот монастырь.

В Провансе не пренебрегали и языческими ритуалами, сочетая их с церковными. Так, бездетным супругам советовали совершить на Троицу паломничество в Сент-Бом, к пещере Марии-Магдалины. По дороге делали остановку, во время которой складывали небольшую кучку из камней – «замок», символизирующий эрекцию, – а потом муж прикреплял ветку омелы к поясу жены. В Эксан-Провансе супруги отправлялись к священному оливковому дереву в Туэсс и водили вокруг него хоровод, во время которого должны были трижды стукнуться о его ствол своим задом. В Коллобриере женщины карабкались на корень старого каштана на Дороге влюбленных: дерево с давних пор считалось фаллическим символом.

Среди католиков, почитавших Пресвятую Деву, бездетность априори считалась женским изъяном. Мысль о том, что в ней может быть повинен мужчина, даже не возникала. Развод был почти небывалым делом (Церковь могла признать брак недействительным, если он «не был свершен», и продавала подтверждающие это документы зажиточным парам, проведя постыдное и не всегда честное расследование). Единственная надежда бездетной пары заключалась в усыновлении сироты. Иначе оставалось ждать смерти одного из супругов, чтобы вдовец или вдова попытались обрести счастье в новом браке.

Даже забеременев, женщина продолжала исполнять свои обязанности по хозяйству: работала в доме, в огороде, ухаживала за скотиной, жала, ворошила сено, собирала виноград… Порой тяжелый физический труд вызывал выкидыши. Впрочем, это несчастье могло случиться и с аристократкой: так, беременность Анны Австрийской четырежды обрывалась до срока. Во второй раз это случилось, когда королева, возвращаясь ночью вместе с герцогиней де Шеврез и сводной сестрой короля Габриэль де Верней в свои покои в Лувре, вздумала пробежаться через темный, как печь, тронный зал и упала, наткнувшись на трон. Людовик страшно разгневался на всех трех; его нежной любви к Анне пришел конец, и отныне он делил с ней постель только из чувства долга.

В хороших семьях беременная могла опереться на поддержку других женщин: своей матери, сестры, подруг, старых соседок, щедрых на советы о том, чем следует питаться и как себя вести. По народным поверьям считалось, что, если отказать беременной женщине в ее просьбе, на глазу вскочит ячмень. В городском уставе Тулона значилось, что любая беременная женщина может набрать в чужом саду полную пригоршню фруктов или столько же съесть, но если унесет больше пригоршни, должна уплатить пять су.

Молитвы, реликвии и талисманы и тут приходили на помощь. Когда Анна Австрийская наконец забеременела в 1638 году, ей принесли пояс Богородицы из Пюи – его носила каждая французская королева.

В помощь грамотным горожанкам издавали альманахи и книжицы из «синей библиотеки», содержавшие описания народных традиций и верные способы определить пол будущего ребенка. Мальчик был жизненной необходимостью; вся Франция издревле жила по салическому закону: отцовское достояние наследовал сын. Народные приметы сводились к следующему: если беременная женщина найдет булавку, у нее родится сын, если иголку – дочь. Если выпить остатки вина из бутылки, тоже родится дочь. В Провансе будущей матери давали ключицу съеденной курицы, которую надо было бросить наземь. Если раздвоенная косточка упадет «ногами кверху», родится девочка. Нетерпеливые мужья подбрасывали монетку, которую предварительно надо было пропустить между рубашкой и телом беременной жены: «орел» – мальчик, «решка» – девочка. А если вдруг на платье будущей матери помочится собака, тогда точно жди сына.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация