Виргиний все больше молчал, глядел только на дорогу и на меня, – быстрые взгляды искоса, и каждый срывал с меня какую-то часть моего туалета, так что к концу поездки я чувствовала себя совсем раздетой. Кажется, я ему понравилась...
Они довезли нас до улицы Паши Ангелиной, высадили возле дома и уехали обратно в гостиницу, обещав быть завтра.
– Было очень приятно познакомиться! – крикнул на прощание Ник. – Инесс, никуда не уходи, я приду! Ты моя русская мечта!
Возможно, в Америке и принято так непринужденно выражать свои чувства, но в нашем Тишинске это произвело шокирующее впечатление.
За соседним забором сидела Люсинда с половником в руке, в своем самом лучшем пеньюаре, который светился фосфоресцирующим блеском в наступающей летней полутьме... она ждала мужа с работы. Появление на нашей улице «Паккарда», незнакомых мужчин и нас с Инессой очень поразило ее. И последний, фамильярный выкрик Ника... Бог знает что она подумала.
Но моей подруге не было никакого дела до Люсинды, она думала только об одном.
– Оленька, что это было? – с улыбкой спросила она меня, когда автомобиль с нашими новыми друзьями уехал. – Ущипни меня... я не сплю?
– Нет, все правда... – ответила я. – Только что ты видела живого и молодого Николая Александровича Ивашова на роскошном свадебном автомобиле.
– И солнце заходило! – расхохоталась Инесса, впрочем, несколько истерично.
– Ты ему расскажешь? – быстро, шепотом спросила я – этот вопрос меня очень мучил.
– Нику? О детях? О том, что Николай Александрович... Нет, это уж слишком, нет! И ты обещай, что ничего не скажешь Нику...
– Инесса, ты меня обижаешь... – надулась я.
Дома мы первым делом сообщили родителям Инессы и моей тетке, что появился родственник покойного соседа, прямиком из Америки. Поскольку разговор шел в коридоре и на повышенно-оживленных тонах, появилась Молодцова, при полном параде (она каждую минуту ждала возвращения своего блудного супруга, хотя продолжала произносить обличительные и гневные монологи), потом притащился Филипыч и тоже был посвящен в историю.
Старого князя Ивашова все вспомнили быстро, даже Борис и Глеб знали о том, что в их доме существовал когда-то такой человек, но поначалу известие о приезде родственника покойного князя не вызвало особого энтузиазма – кто приехал, зачем приехал?.. – и только красноречие моей подруги сумело разгорячить публику.
Я видела, что ей очень хотелось, чтобы все, все соседи обрадовались и удивились приезду Ника, потому что она сама находилась в состоянии какой-то безудержной эйфории, она хотела, чтобы Ник не почувствовал завтра разочарования и равнодушия, она переживала за него... человек же приехал навестить могилы предков, пересек для того половину земного шара!
Она преподнесла историю рода Ивашовых столь драматичным и интригующим образом, что все присутствующие почувствовали себя на миг героями какого-то слезоточивого ток-шоу.
– ...и мы с Оленькой пригласили Ника и его секретаря к нам в дом – пусть посмотрит, как жил его дедушка, поговорит с людьми, которые хорошо знали старика. Пусть забежит на минутку – чего в этом плохого...
– Зачем же на минутку? – возмутилась Любовь Павловна, и ее горячо поддержал Валентин Яковлевич. – Человек из Америки приехал, что он о нас подумает? Что русские такие свиньи и им на все наплевать? Нет, мы тоже понимаем, что не должны свою историю забывать... Из-за этих коммунистов люди были разлучены, брат на брата, сын на отца...
– Мама, молодой Ивашов тоже русский, он даже без акцента говорит!
– Я полы еще раз вымою, – мрачно заявила Клавдия Степановна. – У кого гостей принимать будем?
– У нас, – сказала Инесса. – У нас в гостиной – это самая большая комната в доме.
– Филипыч, у тебя вроде какие-то вещи остались от старого князя? – вдруг вспомнила Молодцова. – Фотографии, книги какие-то... У меня этажерка, Ивашов перед смертью все по соседям роздал...
Смуглый, молчаливый Борис слушал все это серьезно, с каким-то мрачным выражением, а Глеб что-то легкомысленно напевал и даже пританцовывал – у него в голове были какие-то свои мысли, впрочем, и он отнесся к приезду Ника с любопытством.
– Железный занавес рухнул, – заявил он авторитетно. – Кстати, ведь род Ивашовых у нас похоронен на старом кладбище – да, мам? Я у тебя какую-то статью читал. И дым Отечества нам сладок и приятен... Вот она, любовь к могилам предков, – завела человека на другой конец света!
– Да, Оля тоже так сказала... – рассеянно заметила Инесса. – Я, пожалуй, куплю завтра торт.
– А у меня есть наливка, – вступила в разговор тетушка, которая даже умудрилась прослезиться от избытка чувств. – Рябина на коньяке... Бедный, бедный Николай Александрович, всю-то жизнь он один прожил, а тут племянник появился...
– Внучатый племянник, – заметила Инесса.
– Да какая разница! Всю жизнь как сирота...
Тетушка моя была чрезвычайно сентиментальна, я не представляю, что было бы с ней, если б она знала всю историю, со всеми душераздирающими подробностями... она бы просто умерла от избытка чувств.
Мне вдруг тоже стало как-то не по себе. Я смотрела на Глеба с Борисом другими глазами, после того как Инесса рассказала мне свою тайну, они казались мне необыкновенными существами, их талантливость и красота были теперь объяснимы – я где-то читала, что у пожилых отцов рождаются очень умные дети.
– Оля, вытри слезы, – вдруг заявил Глеб. – Ма, ты всех так возбудила...
– Что, и я плачу? – удивилась я. – Нет, это я случайно...
– Надо же – племянничек! Внучатый? Не было ни гроша, да вдруг алтын...
– Оля, зайди потом ко мне, – сказала Инесса. – Мне с тобой поговорить надо.
...Я смогла зайти к ней только поздно вечером, почти ночью, потому что тетушке вздумалось устроить у нас в комнатах генеральную уборку – ну как же, люди из Америки приезжают! – она бросилась протирать везде пыль и драить нашу ржавую ванную, хотя я сильно сомневалась в том, что Нику понадобится заглядывать в места общего пользования, никакого напоминания о его покойном дедушке там не было.
Инесса не спала и по-прежнему находилась в смятении.
– Так странно... – сказала она, когда я наконец зашла к ней. – Я все не могу привыкнуть к мысли, что на свете существует еще один Николай Александрович Ивашов, молодой и красивый. Закрой плотнее дверь, я не хочу, чтобы нас кто-нибудь слышал...
– О да, очень красивый! – горячо согласилась я. – И ты ему понравилась.
– О чем ты?
– Ты ему понравилась.
– Ах, это все не важно, – махнула она рукой, хотя я все отчетливее замечала, что очень даже важно. – Я вот сейчас думала... кем Ник приходится моим мальчикам?
– Кем? – озадаченно переспросила я. – В этих родственных связях сам черт ногу сломит, тут надо какого-нибудь специалиста. Дядя-тетя, свекровь-золовка – это еще туда-сюда, но вот кем они друг другу приходятся... А это, именно это, – так ли важно?
