Несмотря на юный по нашим меркам возраст, король Наварры уже был к тому времени вполне сложившимся мужчиной и закаленным в боях воином: приобщившись к искусству Марса под руководством дяди, Луи де Конде, и адмирала де Колиньи, он еще в 15 лет был назначен матерью, Жанной д’Альбре, главнокомандующим протестантскими войсками и за два года дошел с ними почти до Парижа, где начались мирные переговоры. Военное счастье чаще было на стороне католиков; отец Генриха, Антуан де Бурбон, погиб во время первой религиозной войны, когда его сыну было всего девять лет. Юный принц, а затем король разделял все тяготы походной жизни с солдатами своей родины Наварры, видел смерть вблизи и знал, что такое страх, хотя научился его преодолевать. Близко знакомый с правящим французским королевским домом, изъездивший все провинции и знавший о настроении умов, в частности о религиозном фанатизме парижан, подстрекаемом католическими проповедниками, юноша, обладавший гибким и бойким умом, наблюдательностью и природной сметкой, сформировал и закалил характер и выработал собственную систему ценностей.
Его переход в католичество после Варфоломеевской ночи был уже четвертой сменой религии за его недолгую жизнь
[4], и то он согласился это сделать лишь через месяц после трагедии. Самым страшным было не это, а его вынужденное участие в осаде Ла-Рошели, цитадели французского протестантизма, в составе королевских войск. Четыре года его удерживали пленником при французском дворе, пока, наконец, он не сумел бежать во время охоты, вместе с несколькими ближайшими соратниками (Маргарита последовала за мужем). По дороге в родной Беарн он вновь перешел в кальвинизм.
В последующие десять лет он превратился в отважного полководца, способного рисковать и принимать нестандартные решения, и мудрого политика, проводящего в жизнь принцип сосуществования и ценящего равно католиков и протестантов исключительно за их личные способности и заслуги.
Судьба в очередной раз подстегнула развитие событий: в 1584 году смерть Франсуа Анжуйского, младшего из братьев Валуа, сделала Генриха Наваррского единственным законным наследником французского трона. По Салическому закону
[5], не допускавшему на престол женщин, в отсутствие мужского потомства у Генриха III наследовать ему мог только старший из Бурбонов, приходившийся ему кузеном в 22-м колене. Но Католическая лига, или Священный союз, возглавляемая Гизами, не могла допустить, чтобы французская корона досталась еретику, к тому же отлученному от Церкви папой Сикстом V. Она даже заключила союз с испанским королем Филиппом II, обещавшим помочь материально. Началась «война трех Генрихов»: французского короля Генриха III, Генриха Наваррского и Генриха де Гиза.
Король Наварры пустил в ход все свои таланты: заручившись поддержкой протестантских правителей (Елизаветы Английской, немецких государей), он вел активную переписку с королем Франции, которого знал с детства и с которым поддерживал теплые и доверительные отношения. В результате, когда его жена Маргарита примкнула к Лиге, она оказалась отвергнута и мужем, и братом. Генрих III выслал ее в замок Юссон и поместил под надзор.
Но столкновение между королями-кузенами было неизбежно. 20 октября 1587 года в битве при Кутра протестанты наголову разбили лигистов, потери составили 30 человек против двух тысяч. Вместо того чтобы развить наступление, Генрих Наваррский отступил, написав в письме «брату», как сожалеет о пролитой крови, поскольку не делает различия между «добрыми французами» и «сторонниками Лиги». Между тем сам французский король, не разделявший ожесточения соотечественников, был вынужден бежать из Парижа, ощетинившегося баррикадами, и укрыться в замке Блуа на Луаре. В попытке восстановить свою попранную власть он заманил в этот замок герцога де Гиза и его брата-кардинала, где они были убиты по его приказу в конце декабря 1588 года. В апреле состоялась встреча двух оставшихся Генрихов, которые заключили друг друга в объятия и поклялись вместе уничтожить Лигу. «Никогда моя страна не будет второй по значению после меня. Ее польза всегда будет стоять впереди моей собственной, а мои беды, невзгоды и огорчения побегут впереди несчастий моей родины», — поклялся Генрих Наваррский в марте того же года перед депутатами Генеральных штатов. Объединив свои усилия, «кузены» осадили Париж.
Первого августа 1589 года к Генриху III, находившемуся в городке Сен-Клу чуть западнее Парижа, явился генеральный прокурор Парижского парламента в сопровождении монаха-доминиканца Жака Клемана, у которого якобы были важные известия для короля. Тот не заставил себя долго ждать и принял визитеров в своей спальне, сидя на стульчаке, в одном халате. Клеман приблизился к королю и передал ему пачку писем. Генрих начал их читать, и тут коварный монах ударил его ножом в живот. Вскрикнув, несчастный схватился за нож и выдернул его, но тем самым увеличил рану. С возгласом «Злодей! Ты убил меня!» он попытался поразить напавшего его же оружием, но лишь порезался лезвием, скользнувшим по черепу Клемана. Увидев, что король весь в крови, стража наконец-то спохватилась, набросилась на монаха и зарубила его алебардами. Обнаженный труп Клемана выбросили в окно. Генрих III был еще жив, но у него начались жар и бред. Однако он успел провозгласить законным наследником Генриха Наваррского.
Маргарита Валуа, первая жена Генриха IV. Гравюра XVII в. (?)
Несмотря на то что других претендентов на трон уже не осталось, король-еретик был противен подданным. Ему пришлось в очередной раз перейти в католичество: 25 июля 1593 года Генрих IV торжественно отрекся от кальвинизма в аббатстве Сен-Дени. Реймс, где обычно короновались французские монархи, упорно не желал открыть перед ним двери, и для коронации был выбран недавно завоеванный Шартр. 27 февраля 1594 года Генрих получил все атрибуты королевской власти: шпоры, меч, перчатки, кольцо (означавшее «брак» короля с Францией), скипетр, «руку правосудия»
[6] и корону. Выйдя из собора, король велел раздать золотые и серебряные медали, на которых была выбита надпись «Invia virtuti nulla est via» — «Для доблести нет непроходимых путей». Теперь он обладал всей полнотой власти и даже способностью исцелять золотушных наложением рук, как все Капетинги
[7].
