Однако кардинал не со всеми был столь суров и непреклонен. В начале 1641 года два монаха-отшельника, попавшие под следствие в уголовном суде Шатле в Париже, заявили, что на Ришельё готовилось очередное покушение, в котором был замешан герцог Сезар де Вандом. Узнав об этом, герцог начал собирать вещи, готовясь к отплытию в Англию. В самом деле, Людовик XIII отнесся к этому делу весьма серьезно и в начале февраля приказал Вандому и двум его сыновьям отправляться в Шенонсо. Затем он создал чрезвычайную комиссию из двадцати пяти судей, которую возглавил сам. 22 марта Вандом получил повестку в суд, но не явился. Комиссия собралась снова 17 мая и по просьбе короля готовилась вынести окончательный приговор, как вдруг один из секретарей кардинала передал Сегье письмо, в котором Ришельё умолял короля простить Вандома. Людовик несколько растерялся. Он был настроен принять самые строгие меры, а тут… Но в конце концов Ришелье — главное заинтересованное лицо… Впрочем, прощать Вандома он не стал, просто заявил, что вынесение приговора переносится, а он сохраняет за собой право помиловать единокровного брата, если тот заслужит прощение дальнейшим поведением.
Кардинала, однако, вполне можно понять. Вандом — не какая-нибудь пешка; обвинения против него основаны на показаниях двух мелких жуликов, это несерьезно. Ну, уедет он в Англию, затаив зло на кардинала, — кому-нибудь станет от этого легче? Тем более что Ришельё уже имел на руках надежные доказательства сношений между графом де Суассоном и герцогом Бульонским с аббатом де Мери, агентом кардинала-инфанта: они должны были ввести армию в Шампань одновременно с высадкой десанта в Бретани под командованием герцога де Лавалетта, а Лафорс тем временем взбунтует гугенотов в Гиени. Господи, когда всё это кончится…
Этой информацией Ришельё поделился с венецианским посланником Анджело Коррером, который сообщил ему, что имеет поручение частного порядка. Молодой герцог Анри де Гиз (его отец в 1640 году скончался в Италии, куда уехал десять лет тому назад, повздорив с Ришельё) без памяти влюбился в Анну Гонзага — младшую сестру принцессы Марии. Он архиепископ Реймса, однако, поскольку еще не был рукоположен в священство, решил оставить Церковь и жениться. Ришельё поручил послу передать жениху, что король дает согласие на этот брак и отпускает ему все прежние прегрешения. (Конечно, к чему выпускать из рук архиепископство Реймсское и многочисленные аббатства, которыми владел Анри де Гиз! Пусть будет благодарен за оказанную милость и верно служит королю.)
Между тем Суассон тоже задумал распрощаться с холостяцкой жизнью — его избранницей стала мадемуазель де Бурбон, дочь Конце. 19 февраля его мать явилась к маршалу де Ламейре с просьбой замолвить словечко перед кардиналом, чтобы ее сыну позволили задержаться в Седане. Ришельё тогда был занят устройством другой свадьбы — своей тринадцатилетней племянницы Клер Клемане де Майе-Брезе с девятнадцатилетним герцогом Энгиенским, сыном принца Конде и Шарлотты де Монморанси, сестры казненного герцога. Клер — дочь его сестры Николь и маршала де Майе-Брезе; Николь была безумна, и девочка тоже явно не в себе: у нее всё время мерз небольшой участок руки повыше запястья, и она капала туда горячей смолой; кроме того, она боялась садиться, воображая, что ее зад из стекла… Герцог Энгиенский обладал невыигрышной внешностью, но был умен и хорошо образован, а потому пользовался популярностью у дам. Он был влюблен в Марту де Вижан, герцогиню де Фронсак, которой тогда было 18 лет; но отец настоял на том, чтобы Луи II пошел под венец с безумной девочкой
[60]. Так будет лучше для его военной карьеры.
А герцогу Лотарингскому, похоже, надоело воевать для других. 10 марта 1641 года он явился в Сен-Жермен, чтобы разыграть комедию раскаяния. Войдя в королевскую опочивальню, он тотчас опустился на одно колено, сказав, что вручает свое состояние и свои помыслы в руки его справедливого величества. Людовик обнял его и трижды пытался поднять, но герцог упорно отказывался встать, пока его величество не простит его за прошлое. Король отвечал, что прошлое забыто, он желает лишь помочь герцогу. Тогда Карл встал и, слегка помешкав, надел шляпу. Договор между Карлом IV Лотарингским и Людовиком XIII был подписан 29 июня. Герцог получал обратно свои владения, но признавал себя вассалом французского короля, уступая ему безвозвратно четыре крепости, соглашаясь на временную оккупацию Нанси и обязуясь не вступать в союз с врагами государя и помогать ему в войне с Испанией. Герцог подтвердил все эти обязательства во время торжественной церемонии, поклявшись на Евангелии, однако днем раньше нотариально заверил протест, аннулировавший клятву, которую он будет вынужден принести «под принуждением».
Вскоре после этого «примирения» Ришельё принял графиню де Суассон (мать) и герцога де Лонгвиля (он был женат первым браком на сестре графа де Суассона, скончавшейся в 1637 году). Они оторопели, услышав от кардинала, что, поскольку господин граф не мог не знать о сношениях герцога Бульонского с врагами короля через дона Мигеля де Саламанку, единственный способ доказать свою невиновность — порвать с герцогом и удалиться либо в Венецию, либо в свои французские поместья. В начале апреля король официально сообщил Суассону, что пора делать выбор.
В конце мая барон де Бово, уполномоченный кардиналом-инфантом, доставил из Брюсселя в Седан текст договора, подписанного правителем Нидерландов от имени Филиппа IV и Фердинанда III: они обещали предоставить заговорщикам деньги и солдат.
Естественно, Ришельё об этом знал (иначе какой смысл платить шпионам?) и сработал на опережение: 7 мая маршал де Шатильон выехал из Парижа, чтобы возглавить армию из восьми тысяч пехоты и двух тысяч конницы, которая должна была противостоять мятежникам. Он ожидал подкреплений от Карла Лотарингского, но тот преспокойно уехал в Люксембург, где вел переговоры с герцогом де Гизом. Когда кардинал напомнил ему о взятых на себя обязательствах, тот довольно дерзко ответил, что в прошлом его не раз обманывали, зачем же ему теперь держать слово?
Одновременно Анри де Гиз отправил в Блуа, к Гастону Орлеанскому, господина де Воселя, чтобы привлечь Месье на сторону заговорщиков. Принц не удивился появлению Воселя, поскольку был предупрежден о нем Ришельё; письмо от Гиза он переслал в Париж, Воселя арестовал, но позволил ему сбежать, радуясь тому, как ловко провел кардинала. Какая наивность! Восель был шпионом его высокопреосвященства и прекрасно сыграл роль провокатора. Его арестовали и для виду посадили в Бастилию. Предварительно кардинал допросил его в присутствии короля, и Людовик порадовался поведению брата, который наконец-то остепенился…
