Кузнецову спешно забинтовали ногу, принесли костыли, на улице расставили людей для наружного наблюдения.
В назначенное время Крно приехал на трамвае номер 28, слез на остановке "Сад имени Баумана", дошел до нужного дома, проверился и нырнул в подъезд.
Кузнецов встретил его, прыгая на костылях, иногда морщился от боли. Тут он не слишком грешил истиной: ему наложили чересчур тугую повязку, ступня затекла, а перебинтовывать ногу было поздно. Крно ни в чем не усомнился. Дальше события разворачивались следующим образом.
Дипломат снял пиджак, под ним обнаружился широкий полотняный пояс со множеством кармашков на молниях. В каждом лежало по паре мужских или дамских часов "мозер", "лонжин", "докса", других известных фирм, некоторые в золотых и серебряных корпусах.
В тот момент, когда Крно положил на стол тяжелый пояс, раздался звонок в дверь. Кузнецов проковылял на костылях в прихожую, отворил. Вошел Рясной с двумя оперативниками.
- Вам чего? - спросил Николай.
- Мы из домоуправления, в квартире под вами протечка потолка. Надо проверить ванную и кухню.
Трое вошли в прихожую, в раскрытую дверь комнаты увидели незнакомого человека без пиджака и какой-то странный предмет, вроде дамского корсажа на столе перед ним.
- А вы кто такой? - спросил Рясной.
Крно, побагровев, пробормотал что-то невнятное.
- Предъявите ваши документы.
- Но почему? - запротестовал Кузнецов. - Ваше дело протечка, вот и ищите ее.
- Никакой протечки нет, это предлог. Я начальник уголовного розыска района Семенов. К нам поступил сигнал, что в доме скрывается опасный преступник. Мы проверяем все квартиры подряд. Так что попрошу вашего гостя предъявить документы.
Крно растерялся. Меж тем один из оперативников уже расстегивал кармашки пояса и, словно знаменитый фокусник Эмиль Кио, извлекал из них одну пару часов за другой.
Между тем Николай, продолжая игру, прилег на кровать, поудобнее пристроив ногу.
- Я дипломат, - заявил Крно и трясущимися руками протянул Рясному свою аккредитационную карточку.
- В таком случае, - заявил псевдо-Семенов, бросив взгляд на груду часов, - я должен сообщить о вашем задержании в наркомат иностранных дел.
Он поднял трубку и стал наугад вращать диск. Крно схватил его за руку.
- Не надо!
Кузнецов вмешался:
- Мужики, кончайте базарить, сейчас ко мне врач придет.
Заикаясь, весь вспотев, Крно стал умолять:
- Пожалуйста, не надо никуда звонить. - Указал пальцем на "патронташи" с часами. - Здесь целое состояние, забирайте хоть все.
По знаку Рясного оперативники вышли, но один из них перед этим вынул из-под плаща фотоаппарат ФЭД и сделал несколько снимков. Уже все поняв, Крно окончательно сник.
- Часики нам не нужны, - ответил Рясной. - Но договориться можно.
Крно молча кивнул головой, он был на все согласен. Вербовка состоялась. О сотрудничестве, его условиях, формах связи договорились быстро.
Следующая встреча с дипломатом произошла на другой конспиративной квартире неподалеку от "Шарика" - так ласково называли москвичи завод шарикоподшипников - через три дня. Крно принес посольские шифры. В дальнейшем он доставлял множество секретных и важных документов, которые тут же переснимали специалисты. Крно также сообщал сведения, которыми с ним делились в германском посольстве, в частности о ходе военных действий в Югославии весной 1941 года, о подходе воинских частей вермахта к границам СССР, пересказывал свои беседы с германским послом Шуленбургом, его высказывания на регулярных встречах с послами стран прогерманской ориентации. Крно оказался кладезем полезной для руководства страны информации.
Теперь Кузнецов переключился на проникновение в посольство Германии.
Снова вернемся к рассказу В.С. Рясного:
"Одной из наиболее интересующих нас фигур в составе германского посольства был военно-морской атташе Норберт Вильгельм фон Баумбах, активный разведчик, прекрасно владеющий русским языком. Он много ездил и ходил по Москве, якшался с проститутками, имел агентуру, которую мы частично знали.
Баумбах один, без семьи, жил на улице Воровского (ныне снова Поварская), неподалеку от того здания, где потом обосновался театр Киноактера. Перед отделением была поставлена задача забраться в его документы, чтобы полностью выявить агентурную сеть. Знали, что дома он держит сейф, но квартира никогда не пустует - когда Баумбах отсутствует, в ней занимается хозяйством горничная, происхождением из русских немок, довольно миловидная особа лет тридцати.
Кузнецов познакомился с ней на нейтральной почве, завязал флирт, выяснил, когда точно по дням и часам Баумбах отсутствует. В подходящий день Кузнецов увел горничную в кинотеатр "Баррикады", что на Пресне напротив зоопарка, мы же с мастером оперативно-технического отдела Пушковым проникли в квартиру Баумбаха. Пушков вскрыл сейф, вынул документы. Их пересняли и вернули на место, не оставив после себя никаких следов. Агентурная сеть гитлеровского разведчика была полностью выявлена, а затем и обезврежена. Самого Баумбаха мы потом сумели скомпрометировать на почве его чрезмерного увлечения женским полом - на квартире у Красных Ворот, где он развлекался с одной из своих, но и наших тоже знакомых. Проделали это с помощью скрытых фотокамер.
В интересах контрразведки Кузнецов сумел очаровать горничных норвежского и иранского послов (обе были немками), а также жену личного камердинера посла Германии Ганса Флегеля Ирму. Потом, кстати, подобрались и к самому Флегелю. Он был страшным бабником, на этом подловили и его. Это тоже было значительное личное достижение Кузнецова. Флегель был настолько убежден в прогерманских и пронацистских симпатиях Шмидта, что на Рождество 1940 года подарил ему... членский значок НСДАП, а позже достал экземпляр книги Гитлера "Майн Кампф". Потом Кузнецов добился прямо-таки невероятного: во время очередного кратковременного отъезда Шуленбурга в Германию он уговорил камердинера показать ему квартиру посла в Чистом переулке (теперь в этом особняке резиденция патриарха) и потом составил точный план расположения комнат и подробнейшее описание кабинета. Не забыл даже указать, что на столе Шуленбурга стояли в рамках две фотографии: министра иностранных дел Германии фон Риббентропа и... берлинской любовницы, русской по происхождению...
От Флегеля мы узнали немало важного. В частности, он сообщил о любопытном и примечательном факте, подслушав разговор посла с одним из сотрудников, это уже было, кажется, в конце апреля 1941 года. Шуленбург тогда вернулся из Вены, где был принят Гитлером. В разговоре с фюрером посол сделал последнюю попытку отговорить его от нападения на СССР1. Гитлер пришел в такую ярость, что смахнул на пол и вдребезги разбил дорогую настольную лампу.
Военный атташе посольства генерал Эрих Кестринг жил в особняке с наружной охраной в Хлебном переулке, 28. Он прекрасно владел русским языком, говорил без акцента. Проникнуть в его жилище обычным, накатанным способом было невозможно. Между тем обстановка на границе сгущалась, мы все понимали, что война на носу (она и разразилась через два месяца). Придумали такое: в полуподвал жилого дома рядом с особняком пришли строители. Жильцам объяснили, что произошел разрыв труб, нужен серьезный ремонт. На самом деле с торца дома прорыли подземный ход в подвал особняка, отсюда проникли в кабинет атташе, вскрыли сейф, пересняли важные документы, наставили повсюду "жучков" и успешно замели, как говорится, все следы своего визита.
