Я думаю, что на нас не посетуют, если, говоря о трудностях нашей задачи, я несколько отвлекусь и с удовлетворением отмечу, что мы не ошиблись в своих надеждах. Мы явились свидетелями того, как Великобритания под водительством Уинстона Черчилля стояла твердо, как скала, несмотря на лавину воздушного вторжения. Мы были свидетелями того, как упорно и победоносно она вела величайшее в истории морское сражение, какие огромные усилия приложила на Востоке, в Африке, на Дальнем Востоке и как, наконец, она превратилась в грозный плацдарм для наступления. Мы явились свидетелями того, как русский народ и его армия под руководством Сталина за год непрерывных боев на фронте протяженностью в 2000 километров сломили бешеный натиск Германии и се так называемых «союзников». Мы видим, как Соединенные Штаты Америки, воодушевляемые Рузвельтом, трудятся над тем, чтобы свои гигантские ресурсы и свой благородный идеализм превратить в фактор военной мощи. Но мы видим также и то, как массы французского народа сплачиваются в рядах Сопротивления, что вынуждает врага и предателей удвоить свои репрессии и усилить свою лживую пропаганду, чтобы предотвратить возмездие.
Впрочем, все их усилия тщетны, ибо Сражающаяся Франция и Франция, которая готовится к бою, неотделимы друг от друга и составляют одно целое, столь же огромное, как вся нация. И мы громко, по-братски приветствуем сегодня наши доблестные боевые организации во Франции: «Либерасьон», «Комба», «Верите», «Франтирер», «Либерасьон насьональ» и другие. Мы шлем братский привет нашему дорогому и столь успешно борющемуся профсоюзному объединению, нашим университетским дружинам Сопротивления, их командирам, их бойцам. Во всеуслышание мы обращаемся к многочисленным французским патриотам, которые от своего имени и от имени своих друзей изыскивают тысячи разнообразных возможностей любой ценой оказать нам свое содействие, используя при этом самые необычные и самые рискованные пути. Во всеуслышание мы обращаемся к миллионам и миллионам французов и француженок, которые — мы это знаем — ждут лишь момента победоносного вступления на родную землю наших авангардов, чтобы встретить их со знаменами, украшенными Лотарингским крестом, и вновь почувствовать себя сынами и дочерьми великого народа, способного быстро воспрянуть от поражения.
Да, именно великого народа, который должен остаться великим как для себя, так и для других. Но разве он мог бы остаться таковым, если бы он был полностью повержен? Как и вокруг кого он мог бы вновь восстановить свое единство, если бы его бойцы не были для него символом его чести, источником бодрости, сосредоточением надежд? О, конечно, если бы этой войне было суждено закончиться победой врага, то все, что мы сделали, имело бы ценность не более чем красивого жеста и было бы проявлением предсмертной агонии великой нации. Но представим себе, какое будущее ожидает французский народ в случае, когда успех выпадет на долю партии свободы, если, удерживаемый недостойными руководителями, пребывающими в состоянии позорного нейтралитета, в итоге войны он окажется лишенным всяких прав, лишенным славы и лавров победителя. Недовольный самим собой, а следовательно, и другими, озлобленный тем, что его огромные страдания оказались напрасными и не снискали ему уважения, униженный своей непричастностью к победе, к какому расколу, какой полной анархии и беспредельному шовинизму неминуемо пришел бы этот народ? Люди, имеющие достойную сожаления смелость претендовать на то, что им якобы удалось сохранить национальное единство в условиях позорной капитуляции, это те люди, которые уже сейчас заняты подсчетом того, сколько полицейских, карательных и охранных войск им понадобится, какая система угроз, цензуры и наушничества должна быть установлена для того, чтобы создать вокруг себя хотя бы видимость общественного порядка. Нет уж, полноте! Национальное единство заключается только в борьбе, в благородных чувствах, в победе, и для нас, избравших борьбу, благородные чувства, победа, восстановление в ходе борьбы национального единства является первой из наших целей.
Однако среди страшных испытаний французская нация поняла, что существует один фактор, особенно важный для ее будущего и совершенно необходимый для ее величия. Этот фактор — Французская империя. Прежде всего потому, что именно она явилась первоначальной базой для возрождения Франции.
Не подлежит сомнению тот факт, что, используя средства, одно отвратительнее другого, иногда обманывая заграницу, Виши до сих пор удавалось поддерживать нейтрализацию значительной части наших заморских территорий. Но несмотря на это, Экваториальная Африка, Камерун, Новая Каледония, Новые Гебриды, Таити, французские владения в Океании, французские владения в Индии, Сен-Пьер и Микелон уже избавлены от оккупации. Несмотря на это, Сирийская и Ливанская республики, находящиеся под мандатом Франции и получившие отныне независимость, уже в ходе этой войны стали ее союзниками, которыми она дорожит и которые пользуется особыми привилегиями. Вот почему, сражаясь, Франция сумела не только сохранить значительные силы, но и удержать территории, где она остается вполне суверенной воюющей стороной. С другой стороны, обнаружилось и то, что, несмотря на неслыханное бедствие, постигшее Францию, население французских владений повсюду доказало ей свою беспредельную верность. Разве это не является лучшим признанием цивилизаторского гения Франции?
Вот почему французская нация осознала все значение своей миссии в колониях и глубокую солидарность, которая связывает Францию с ее империей.
Даже то прискорбное мужество, с которым войска, опутанные ложью Виши, защищают те или иные владения империи от Сражающейся Франции и ее союзников, является извращенным, но несомненным доказательством этой непреклонной воли французов. В самом деле, всякое покушение на суверенные права Франции в ее империи является для Франции совершенно нетерпимым. И если мы осуществляем эти суверенные права в интересах Франции на тех территориях, которые нам удалось освободить, то таких же точно прав мы требуем в отношении всех остальных французских территорий. Постепенно привлекая все ресурсы империи для борьбы на стороне наших союзников, презирая клевету предателей, которые бросают нам обвинение в том, что мы якобы предоставляем в распоряжение других то, что принадлежит только Франции, мы неуклонно и в интересах нации отстаиваем целостность Французской империи.
Но если Франция борется за то, чтобы по мере возможности освободиться собственными силами и тем самым восстановить свой престиж, свое единство и территориальную целостность, она это делает не только в своих собственных интересах, но также и в интересах других. Иден заметил однажды, что «нынешняя война умаляет размеры земного шара». Замечание это глубоко справедливо. Скорость, мощь, радиус действия современных боевых средств превращают всю нашу планету в единое поле сражения. Тем самым обеспечение обороны каждого отдельного народа все теснее и теснее сочетается с обеспечением обороны многих других народов. Это неизбежное стратегическое следствие общей эволюции, которая непрерывно усиливает взаимозависимость между различными нациями. К какой бы области мы ни обратились, будь то обеспечение безопасности, экономическая деятельность, сообщения и связь, ни в одной из них изолированное существование любого, даже самого большого и сильного государства уже немыслимо. Предатели могут сегодня сколько им угодно кричать: «Только Франция!», находя при этом вполне естественным, что Франция должна терпеть на своей земле присутствие ненавистных оккупантов. Но сама Франция прекрасно понимает, что, лишившись союзов, она была бы обречена на гибель. И поскольку мы хотим отстоять право Франции на жизнь, мы стремимся сохранить для нее формальные и естественные союзы, которые ей необходимы.
