Канада пошла за ним, и заслуга ее тем более велика, что население страны состоит из двух народов, сосуществующих, но не смешивающихся, и тем более, что война идет далеко от Канады и ее интересы прямо тут не затронуты.
Под воздействием своего правительства страна теперь развернула мощные военные усилия. Канада выставила многочисленные контингента, отличающиеся высокими боевыми качествами; дала большие войсковые соединения, экипажи кораблей, включенные в английский флот, эскадрильи самолетов, вошедшие в состав английских военно-воздушных сил. Значительная часть военных материалов союзников производится в Канаде. Даже лаборатории и заводы Канады привлечены к научным исследованиям и практическим опытам, которые вскоре должны были привести к изготовлению атомной бомбы. Мне сделали секретный отчет о выдающихся достижениях французских ученых Пьера Оже
[100], Жюля Герона
[101] и Бертрана Гольдсмидта
[102], которые с моего разрешения включились в союзные группы, посвятившие себя этой работе, достойной Апокалипсиса. Но в сравнении с тем, что происходило во время Первой мировой войны, действия Канады носят на этот раз национальный характер. Для государства и для народа такая самостоятельность как бы является новой ступенью развития, что вызывает чувство гордости у министров, депутатов парламента, чиновников и всех граждан. Мне сказал об этом Меккензи Кинг, а затем и его главный коллега Луи Сен-Лоран, причем мне было ясно сказано о намерении Канады по возможности помочь восстановлению Франции.
Во время моего пребывания в Канаде я был гостем графа Этлона, канадского генерал-губернатора, и его супруги принцессы Алисы, тетки короля Георга VI. они принимали меня с незабываемым радушием, приглашали к себе многих видных лиц, для того чтобы представить их мне. Много часов заняли официальные беседы, аудиенции, которые я должен был давать, торжественная церемония у памятника гражданам Оттавы, погибшим в Первую мировую войну, инспекционная поездка к французским летчикам, которые проходили обучение в окрестностях города, обед, устроенный в мою честь канадским правительством, пресс-конференция, речь — все-таки пришлось произнести одну — в ответ на приветствие Сен-Лорана. Я произнес эту речь перед депутатами парламента, перед министрами, высшими должностными лицами и дипломатическим корпусом. Говоря о том, какое должно иметь значение для дела мира, который уже близится, международное сотрудничество, особенно сотрудничество на Западе, я указал, что моя страна тоже хочет внести свой вклад в общую сокровищницу, и закончил свое выступление следующими словами: «Франция убеждена, что рядом с нею и вместе с нею будут все народы, верящие в нее. Она убеждена, что среди них прежде всего будет Канада».
12 июля я прибыл в Монреаль и был взволнован восторженной встречей, которую там оказали мне. После приема в городской ратуше и возложения венков у двух памятников жертвам войны — канадцам и французам — я выступил с речью перед огромной толпой, собравшейся в сквере Доминион и на прилегающих к нему улицах. Адемар Рейно, мэр города, крикнул своим согражданам: «Покажите генералу де Голлю, что Монреаль — второй французский город в мире!» Никакими словами не описать ту бурю ликования, те шумные приветствия, которые раздавались со всех сторон. Вечером самолет унес нас из Канады. 13 июля мы уже были в Алжире.
И тут я получил текст декларации, опубликованной накануне американским правительством. «Соединенные Штаты, — говорилось в ней, — признают, что Французский комитет национального освобождения имеет право осуществлять административное управление Францией». Тотчас же государственный департамент повел переговоры с Оппено и Альфаном относительно соглашения об административном сотрудничестве на освобожденной территории. Иден и Вьено со своей стороны выработали удовлетворительные условия сотрудничества. В начале августа Алжир, Вашингтон и Лондон пришли к согласию относительно редакции соглашения.
То, что было принято, удивительно походило на то, что мы предлагали год назад. Временное правительство Французской республики — в соглашении было употреблено именно это наименование. Без всяких оговорок указывалось, что только оно одно является государственной властью, что лишь оно одно создает необходимые органы для связи с союзными войсками, что лишь оно одно может предоставлять в распоряжение военного командования службы, которые командование затребует; что во Франции лишь оно одно имеет право выпускать деньги и снабжать ими в обмен на фунты стерлингов и доллары американские и английские войска, находящиеся на французской территории.
Пусть развертывается великая битва за Францию! Пусть союзные армии бок о бок с нашей армией и при содействии наших внутренних сил двинутся из Нормандии на Париж и пойдут по долине Роны, вверх по течению реки! Пусть от Северного до Средиземного моря, от Атлантического океана до Рейна будет освобождена нация, которую за полторы тысячи лет никакие бури, даже та, что бушует ныне, не могли лишить суверенитета и вырвать из ее рук последнее оружие. Мы возвратим Франции независимость, империю и шпагу.
Глава седьмая
Сражение
Как коротка была шпага Франции в тот момент, когда союзники ринулись на штурм Европы! Еще никогда наша страна при столь серьезных обстоятельствах не располагала такими ограниченными вооруженными силами. Людей, боровшихся теперь за освобождение Родины, охватывала грусть, когда они вспоминали о былой силе Франции. Но еще никогда ее армия не обладала такими высокими качествами. Возрождение ее было тем более замечательно, что она поднялась из бездны унижения.
