Так все начиналось. Я сам и не заметил, как уже к концу месяца купил себе нейрофон, польстившись на хорошую цену, вдвое меньше, чем цена при старте продаж.
К тому же я уже чувствовал отчуждение, которое происходило между «охваченными» и «неохваченными». Это чувствовалось на улице, в магазине, на работе. Коллеги, расхаживающие с улыбающейся блямбой в ушах, с презрением косились в сторону нас, отказывающихся покупать модный гаджет. Никогда такого раньше не было. Подумаешь, у меня крутой смартфон, а у соседа простенький кнопочный телефон. Это не мешало нам сидеть в баре за одним столом и пить после работы пиво.
Даже Наташка стала ко мне как-то по-другому относиться. Я не мог сказать, в чем это выражалось. Вроде внешне все было как всегда. Только вот появился между нами лед, и никак его было не разбить. Пока я не купил нейрофон, все так и сохранялось.
Играть я сперва не собирался. Так, побродил по виртуальности. Со скептицизмом наблюдая за тем, что же так засосало моих коллег и приятелей, чем же так купил их всех нейрофон. Потом и сам не заметил, как оказался на игровой площадке «Рим-онлайн». Я примерил на себя костюм гладиатора. Провел первый бой. И меня засосало. Все свободное время я стал проводить на гладиаторской арене. Я даже воспаление легких перенес, продолжая сражаться в виртуальном мире. Как я его подхватил? Как выкарабкался? Тут разговор отдельный. Лихорадило меня знатно. Кашлял так, что легкие чуть наружу не вылетели. По утрам и вечерам колол антибиотики и еще какие-то лекарства. Я три недели на больничном провел. Хорошо хоть в больничку не загремел. Это потом я понял, что болезнь для меня оказалась спасением.
В первую неделю нейрофон проникает в мозг человека, подключается ко всем органам чувств, перехватывает управление, оставляя иллюзию свободы. И потом уже от него не избавиться. Он полностью врастает в человеческий организм. Со мной произошло то же самое. Только вот что-то пошло не так, вероятно, вследствие болезни, и нейрофон не смог получить надо мной контроль. Я могу пользоваться всем его функционалом без ущерба для организма и личности.
А Наташке так не повезло. Уже через месяц ее было не узнать. Она полностью изменилась. Стала более жесткой, я бы даже сказал, жестокой. И абсолютно равнодушной ко всем окружающим. Даже ко мне. Нейрофон, он на всех действует по-разному. Кто-то вроде остается как был, изменения незначительные, а кто-то превращается в холодного, равнодушного ко всему робота, которого волнует только его виртуальный рай. Наташка застряла где-то посредине: и не робот, но и на всех наплевать.
А потом начались погромы. «Охваченные» стали преследовать «неохваченных». Сперва это касалось только служебных дел. Пошли необоснованные увольнения, «неохваченных» стали переводить на низкооплачиваемые должности, подводить под увольнение. Даже дошло до реальных уголовных дел: растраты, хищения и прочие махинации, сфабрикованные тут же на коленке. Вскоре дошло дело до настоящей крови. И это все сходило с рук «охваченным».
Постепенно те, кто отказывался от нейрофонов по идейным соображениям, стали собираться в группы, чтобы иметь возможность ответить на любую агрессию. Но это были пока еще жалкие попытки. Партизанщина, одним словом. До организации настоящего сопротивления оставалось еще полгода.
Недели через три после того как я начал пользоваться нейрофоном, я впервые услышал голоса. Этот тихий вкрадчивый шепот. Кто-то настойчиво лез ко мне в голову, пытался уговорить меня сделать то или иное действие, которое шло вразрез с моими убеждениями. Но, к удивлению своему, я понял, что могу контролировать себя, не слушать этот чужой голос, похожий на шелест осенних листьев в парке. Я даже могу глушить его при помощи нейрофона. Этот голос приказывал мне выйти на улицу и убить человека, который отверг нейрофон. Первого попавшегося, все равно кого. Но я мог забить на него, не слушать. Другие так не могли.
ГЛАВА 6
После встречи с представителями «Черного корпуса» возле Поющего дерева Катька выглядела подавленной. Она погрузилась в свои мысли, расхаживала по дому словно на автомате, не реагируя ни на что. Переживала очередной провал. Братец Харви серьезно ее обложил, так что в ближайшее время я бы на ее месте не высовывался.
Я не стал ей докучать, прихватил ноутбук, ушел на кухню, поставил чайник на плиту и забрался в мировую паутину. Интересно, что пишут относительно побоища на Бухарестской улице.
Но в сети кроме скупых строчек о количестве погибших и информации о том, что часть из них была из числа «неохваченных», больше ничего толкового я не увидел. В одном месте только упоминалось, что у следствия есть подозреваемый, и он уже объявлен в розыск. Чутье подсказывало мне, что это по мою душу гончих пустили. Значит, надо быть осторожным и в пекло не лезть. Все время ходить, оглядываться, да я так уже несколько месяцев живу. Не привыкать.
Два вопроса меня волновали больше всего. Первый: кто вывел на нас «охваченных»? Второй: где сейчас находятся Рубик и Светка и можно ли их еще спасти? Их захватили, вероятно, для того, чтобы выудить ценную информацию, значит, остается надежда, что они все еще живы. И этот вопрос надо решить в первую очередь. А чтобы понять, где они сейчас находятся, надо вычислить, кто стоял за нападением на нашу конспиративную квартиру.
И это сейчас самая главная задача. Я отставил ноутбук в сторону и запустил нейрофон. Перед глазами появилась рабочая область с несколькими иконками. Я активировал одну из них и вошел в социальную сеть для «охваченных». Специальная программа, предназначенная только для своих. Здесь «охваченные» могли разговаривать свободно, не думая, что их могут подслушать обычные люди, которых они держали за быдло, рабочее стадо.
Народ здесь группировался по интересам. В основном кто во что играл, там и кучковался. Закрытая группа для любителей средневековья, для почитателей гномов и эльфов, далекого космоса со злобными пришельцами и отчаянными космопроходцами. И конечно же моя старая группа «Рим-онлайн», где собирались завсегдатаи гладиаторских арен и улочек древнего города. Я бегло просмотрел список тем, которые в основном касались жизни внутри игры, турнирные таблицы (в последнее время по всем показателям лидировал мой старый товарищ Коршун, а ведь когда-то вместе начинали), и запустил «болталку». Так мы называли чат, в котором можно было общаться на любые темы, не выходя в виртуальность. Когда ты на арене, то у тебя только одна цель — выжить и на втором плане — не растерять инвентарь и не уронить уровень. Там есть только ты и твой враг. Здесь же мы могли свободно пообщаться на любую тему, хоть с чертом рогатым, главное, чтобы собеседник интересный был.
Мое появление в чате вызвало волну комментариев, все как один похожие. «Привет, давно тебя не было видно…» и все в таком же духе. Поприветствовав всю честную компанию, я на время затаился. Нельзя же вот так сразу и к делу переходить. С Центурионом мы обсудили последние футбольные матчи. Все-таки ничто человеческое нам не чуждо. С Марком Белкой прошлись по политическим вопросам. Он утверждал, что все беды идут от «неохваченных», если бы они могли приобщиться к общей культуре нейрофонов, то и все разногласия на политической арене сами собой стихли бы, вернее, перешли бы в виртуальную реальность. С Конрадом Галльским обсудили последние события на гладиаторских аренах. Бои шли не утихая, новые фавориты, талантливые новички. Конрад все сожалел, что куда-то пропал Гладиатор, вот уже полгода о нем ни слуху ни духу. Я предположил, что придет время, появится. Вероятно, готовит триумфальное возвращение. В такого рода мероприятиях я предпочитал участвовать под другой маской. Нельзя же Гладиатора по пустякам светить. В «болталке» меня все знали как Тони Вепря. Под этой личиной я ни разу не выходил на гладиаторскую арену, но народ был уверен, что я из числа ветеранов. Кто-то даже рассказывал, что видел мои бои и даже может попробовать раскопать записи. Мне это было на руку. Спустя полчаса, когда внимание народа, казалось, было усыплено, я решил перейти к главному вопросу.
