Квартира оказалась в идеальном порядке, все находилось на своих местах. На полке в кухне стояли две чистые тарелки, поверх каждой в виде буквы X были уложены нож с вилкой, а по бокам сияли чистотой симметрично расставленные стаканы. Почти все шкафчики пустовали, лишь один заполняли одинаковые банки с консервами. Кровать была идеально заправлена, ванная комната просто блестела. С трудом верилось, что в этой стерильной квартире вообще кто-то живет.
В раздумье Йенси бродил по квартире, пока не нашел в кабинете ручку и лист бумаги, на котором написал одно-единственное предложение: «Твое следующее место работы?» и добавил внизу видеофонный номер компании, из которой только что уволился. Задумался, не слишком ли рискует, не выдаст ли тем самым себя? Возможно, и так, но какого черта?! У него у самого жизнь была не сахар, и Йенси не считал, что отбирает заработок у другого человека, пусть даже речь шла о таком странном, погруженном в себя типе, как Талбот. Он оставил записку на кухонном столе, где она выглядела как бельмо на глазу, – единственный предмет не на своем месте в этой идеальной квартире.
Незадолго до того времени, когда Талбот обычно возвращался домой, Йенси надел балаклаву и притаился в коридоре. Пилот «Эйбона» открыл входную дверь, зашел в квартиру и тут же получил два мощных и точных удара в висок. Издав приглушенный крик, он кулем повалился на пол. Йенси перетащил нетяжелое тело в кухню и плотно примотал руки и ноги скотчем к стулу.
Покончив с этим, Йенси налил стакан воды и растворил в нем снотворное. Теперь оставалось дождаться, когда оглушенный Талбот очнется. Шло время, но он не приходил в себя.
Йенси выждал еще немного, подошел к Талботу и приложил палец к шее. Пульса не было.
Это была нелепая случайность. Йенси стащил балаклаву, быстро отвязал Талбота от стула и, уложив на спину, начал делать искусственное дыхание. Он усердно надавливал на грудную клетку, но было слишком поздно. Кровь уже едва сочилась из раны, образуя на полу маленькую лужицу. Лицо Талбота побелело и напоминало восковую маску.
Йенси оставил свои попытки, закрыл лицо руками и рухнул на кровать. Это случилось по его вине: он ударил слишком сильно. А может быть, просто фатальное невезение. Возможно, у Талбота было не все в порядке со здоровьем, – о чем следовало бы разузнать заранее, – например, проблемы с сердцем. Так или иначе, вырубив Талбота, Йенси первым делом должен был проверить пульс и убедиться, что пилот дышит.
Теперь же выходило так, что он заполучил шанс увидеться с братом ценой жизни ни в чем не повинного человека. И кто знает, сколькими еще придется пожертвовать?
Через некоторое время Йенси встал и убрал остатки скотча с рук и ног Талбота, а также со стула. Потом перетащил тело в соседнюю комнату и, усадив в кресло перед монитором, включил один из развлекательных каналов. Окоченение уже началось, но труп еще сохранил некоторую гибкость, и Йенси с усилием удалось придать ему естественную позу. Пусть все думают, что Талбот умер здесь.
Затем он прошел в кухню и аккуратно вернул стул на прежнее место, у стола. Вымыл стакан, в котором растворил снотворное, и поставил в точности туда же, откуда взял. Записку разорвал на мелкие кусочки и сунул их в карман.
Окинув напоследок квартиру внимательным взглядом, Йенси решил, что больше здесь делать нечего, и вышел, притворив за собой дверь.
На следующий день Йенси с утра пораньше уже был в космопорте, якобы чтобы проводить Свансона. Швед, завидев приятеля, подбежал к нему и хлопнул огромной ручищей по плечу.
– Больше никаких пьянок, а? – сказал он и подмигнул. – Придется тебе теперь пить в одиночестве.
Он познакомил Йенси с капитаном Мартином, и они обменялись рукопожатиями.
– Мой друг Йенси, – объявил Свансон. – Он один из лучших перевальщиков на планете и готов взяться за более серьезное дело. Если у вас появится свободное место, имейте его в виду, кэп.
Капитан коротко кивнул, бросил несколько ничего не значащих фраз и вернулся к наблюдению за погрузкой шаттлов, которые доставят груз к ожидающему на орбите «Эйбону». Свансон пожал другу руку и также отправился по своим делам.
Йенси еще покрутился вокруг, но недолго, чтобы не привлекать ненужного внимания, и отбыл домой.
Йенси весь извелся, просидев несколько часов перед видеофоном в ожидании вызова. Что, если ему не позвонят? Вдруг у них уже есть запасной вариант на такой случай или капитан Мартин вообще решит не брать никого на борт вместо Талбота? Тогда получится, что убийство Талбота было бессмысленным, а Йенси ни на шаг не продвинулся в решении вопроса, как увидеться с братом.
Он представлял себе, как капитан, или Свансон, или кто-то другой заметят отсутствие Талбота, попытаются до него дозвониться, – безуспешно, естественно, – после чего отправят за ним гонца, который и обнаружит в квартире остывший труп. Поверят ли они, что Талбот умер естественной смертью? Не вызовет ли подозрений кровоподтек на виске в том месте, куда пришелся удар Йенси?
Так прошел час, другой – и ничего. Он уже собирался все бросить и придумать другой способ попасть на Асперу, когда видеофон пиликнул и на экране появилось лицо капитана Мартина. Йенси нажал кнопку «Прием».
– Мистер Йенси Сато?
– Слушаю вас.
– Не думал, что застану вас дома. Однако же повезло.
– Смену сегодня сдвинули, – солгал Йенси, надеясь, что капитан вряд ли узнавал, на каком именно шаттле он работает, и, соответственно, не в курсе того, что Йенси уволился. – Выхожу через несколько минут.
– Может, и нет. Как вы смотрите на то, чтобы поработать на меня?
– На вас? Конечно же. – Йенси подумал, что не должен так легко соглашаться, и спросил: – А сколько я буду получать?
Капитан назвал сумму почти вдвое выше того, что Йенси зарабатывал перевальщиком.
– Вас очень хорошо отрекомендовал Свансон, а я доверяю его мнению. Но имейте в виду: старт сегодня.
Йенси сделал вид, что раздумывает, потом кивнул:
– В котором часу я должен быть на борту?
– Прямо сейчас. Мы уже на орбите и ждем только вас. В порту вас заберет шаттл. Собирайте вещи и отправляйтесь прямиком в порт. Не задерживайтесь – мы стартуем, как только вы окажетесь на «Эйбоне».
Йенси кивнул и отключил связь. Сделал глубокий вдох. Сегодня он на один шаг приблизился к встрече с братом.
21
Иштван не мог угадать заранее, когда мир вокруг начинал меняться. Бóльшую часть времени тот, другой мир находился глубоко в тени. Он воспринимался Иштваном как приглушенный шепот, словно кто-то пытался говорить с ним из дальнего далека. А затем внезапно в голове вспыхивала боль и снова опускалась пелена, и теперь уже мир, в котором существовала тюрьма для политических преступников, почти исчезал, а иной мир полностью вступал в свои права. Какой же мир был реальным? Может быть, оба? Или ни один из них? И с каждым разом, когда возвращалась привычная реальность, иной мир, казалось, отступал на меньшее расстояние, становился немного громче, немного реальнее.
