К месту, указанному на карте, приехало два бронетранспортёра – солдаты, вооружённые боевыми автоматами. Командир поставил часовых возле входа в тоннель, у огромных железных ворот, за которыми скрылся новоиспечённый поезд, пахнущий краской дегтярного цвета. Лишних вопросов командир не задавал, однако же немало удивился, разглядывая железную диковину, – ничего подобного не приходилось видеть.
Оригинальным этим железным чудищем управлял оригинальный какой-то чернокожий старик, похожий на чумазого кочегара. Оказавшись один на один с новой техникой, старик стал заниматься колдовством, чудотворчеством или чёрт его знает, или бог его знает, что он там проделывал. (Часовые пытались подсматривать в дырку, проржавевшую на старых железных воротах). Черномазый чудотворец что-то бубнил себе под нос, ходил кругами возле поезда; свечи зажигал; траву пахучую палил. Потом – не похуже попа – многократно окропил крест-накрест. И тут произошло преображение. Капли необычного раствора, попадая на железо, вдруг начинали искрить разноцветными искромётами; гайки засверкали как серебряные и золотые; бриллиантовым оком заиграл прожектор на лбу чудо-поезда.
После такой волшебной процедуры черномазый кудесник приоткрыл железные ворота № 1 – командира кликнул.
– Мне нужно отлучиться, – сказал старик, темною морщинистой рукой показывая на поезд. – Вот, смотрите! Сдаю вам бронепоезд в целости и сохранности, чтобы разговору не было потом. А я ненадолго.
– Какой разговор! – Лейтенант залихватски взял под козырёк. – Муха тут не пролетит, не сядет на него!
Чернокожий старикан усмехнулся, крепко-накрепко закрыл железные ворота № 2, а затем ещё и опломбировал.
В глубоком тоннеле, где находились вторые ворота, был такой колотун – воробей не пролетит, не то, что муха. Тоннель был весь покрыт крахмальными скатёрками измороси. Минут через десять командир по гранитным ступеням поднялся наверх, а вот беднягам часовым пришлось помаяться; солдаты посинели, задубели так, что руки едва-едва держали автоматы.
– Ё-моё! – переминаясь с ноги на ногу, ворчал сержант. – Тулупы надо выдавать!
– Или спирту, – зарычал рядовой, потирая уши. – Загнуться можно! Сколько ждать? Этот черномазый хоть бы сказал.
– Да он, может, по-русски ни в зуб ногой. Это же какой-то негритос.
– Нет, он с командиром говорил о чём-то. – Солдат автоматом показал на старые ворота. – Вон там стояли, про какую-то муху шептались.
– Гранатомет, что ли? «Муха»?
– Наверно. Не знаю.
Часовые, отвернувшись друг от друга, помолчали, поетски шумно шмыгая носами и приплясывая, как это делают на сильном морозе. Рядовой подошёл к воротам № 2, в проржавленную щёлку посмотрел.
– Ни черта не видно, – сказал, постукивая зубами. – Забавный паровоз какой-то. Как бронепоезд.
– А может быть, и правда, бронепоезд?
– Да кому он теперь нужен? Атомный век на дворе.
– Тоже правильно. – Сержант передёрнул погонами. – Вот холодрыга.
– Я отсюда в лазарет уеду.
– Лишь бы не на кладбище.
– Да ладно, шуточки. – Солдат обиделся. – Ты сибиряк, тебе легко. А мне…
– А ты вспоминай своё синее Житейское море, пляжи, солнцем раскалённые как сковородки, на которых бабы, девки жарятся. – Сержант ухмыльнулся. – Согреешься, тля буду.
– Ага, уже вспотел, – хмуро огрызнулся рядовой. – Скорей бы пересменка, а то подохнем!
Солдаты менялись три раза – выходили на солнышко, чтобы простуду не подхватить. Прошло, чёрт знает, сколько томительных часов, прежде чем где-то вверху заскрежетали ворота № 1, и вслед за этим на стенах тоннеля стали загораться лампочки дополнительного освещения, похожие на лимоны.
– Командир идёт, – зашептались часовые. – Да не один, а с этим, с негритосом.
Нацепив очки на нос, черномазый «негритос» самым внимательным образом осмотрел железные ворота № 2 – все пломбы, все печати.
Лейтенант стоял поодаль, сумрачно дышал – струйка пара кучерявилась барашками.
– Всё нормально, – заверил он, – граница на замке!
– Благодарю за службу, – приоткрывая ворота, сдержанно похвалил старик и тут же всполошился: – Мать моя! А где он? Где бронепоезд?
Часовые – вместе с командиром – распахнули заиндевелые полотнища ворот и обалдели от изумления; слова сказать не могли. Поезда в тоннеле не было. В тишине, в полумгле поблёскивали пустые рельсы – как будто скалились железною ухмылкой.
– Угнали? – Черномазый старик запаниковал, но как-то странно, не совсем натурально. – Угнали! Украли! А вы, ротозеи! Граница у них на замке!
Лейтенант поначалу обмяк, а затем стал вытягиваться по стойке «смирно», точно не старик был перед ним – генерал или маршал. Затем, бледнея, командир круто повернулся к часовым.
– Козлы! – заорал, размахивая кулаками. – Под трибунал!
Под расстрел!
Дураковато глядя друг на друга, часовые пожали плечами и вразнобой пытались негромко оправдываться:
– А пломбы? А печати? Товарищ командир! Всё на месте! Мы тут причём?
– Всё на месте! Кроме паровоза! – заорал лейтенант и сделал такое движение, словно хотел кобуру расчехлить.
Старик заметил это и нахмурился, как-то странно, плутовато сверкая глазами из-под бровей.
– Отставить, – попросил по-отечески. – Побереги патроны для врагов.
Посмотрев на него, лейтенант удивился: черномазый был почему-то спокоен. Мало того – он позволил себе даже кривую усмешку.
– Я что-то не понял, – пробормотал лейтенант.
– А чего тут понимать? Угнали на фиг! Ох, люди… – Старик покачал тёмно-седой головой и опять усмехнулся. – Хотя, постой, постой. А может, паровоз за угол завернул? Тут небольшой уклон, а я, старый дурень, забыл под колёса железный башмак положить. Да, да! Скорей всего, что поезд откатился, стоит за углом в тупике.
Лейтенант, окрылённый слабою надеждой, всё-таки выхватил оружие из кобуры и побежал по рельсам вглубь тоннеля, и хотел уже за угол завернуть, как вдруг… Он споткнулся на бегу – фуражка полетела с головы; пистолет обо что-то ударился, и в тёмном гулком горле тоннеля прозвучало громкое: «Бом!.. Бом!..»
И только тогда представитель заказчика неожиданно расхохотался, сверкая своим оригинальным золотистым зубом.
– Командир! Хе-хе… Ты зачем бодаешься с нашим бронепоездом? Гляди, буфера не сломай!
Рослый лейтенант в недоумении почесал ушибленную голову, потом руками шарить стал по воздуху. Нашёл какую-то холодную железку – совершенно невидимую. Медленно двигаясь дальше – как двигаются слепые – лейтенант обнаружил под руками железные какие-то узлы и механизмы поезда. Обескураженный как ребёнок, лейтенант повернулся – широко раскрытыми глазами посмотрел на старика.
