Одно только это признание оправдывает приход Тарасова в футбольный ЦСКА.
Совместная работа Астаповского с Тарасовым началась с резкого заявления тренера: «Ты — не вратарь!» Бубукину, своему ассистенту, Тарасов как-то, показывая на Астаповского, сказал: «Вот этого чтобы я больше не видел!» 28-летний Астаповский, не мальчик (играл в чемпионском армейском составе в 1970 году), будучи уверенным в том, что после таких слов его из команды отчислят, нашел в себе силы поинтересоваться у Тарасова: «А кто же — вратарь-то?» И Тарасов ответил: «Владик Третьяк — вот кто вратарь. Он у меня на тренировках сразу по три шайбы ловил». Астаповский пытался втолковать тренеру, что хоккей с его шайбами — одно, а футбол — другое. Ворота, дескать, иного размера, и по три мяча ловить, играя в них, невозможно. Тарасов сказал Астаповскому: «Будешь или по три мяча ловить, или — до свидания!» И пробивали Астаповскому на тренировках три или четыре футболиста одновременно, и спал он с мячами в обнимку — Тарасов велел, и на стенку с разгона взбегал, да так, что Тарасов поражался: «У меня Валерка Харламов пять шагов по стенке делал, а ты — шесть.» И падать Тарасов Астаповского заставлял, чтобы чувство страха отбить, — в грязь, на песок с галькой, на бетон.
Поняв однажды, что ничего, кроме пользы, от тренировок Тарасова не будет, Астаповский принял его принцип: надо — значит, надо, никакие оправдания не принимаются. Даже те, которые до начала разговора с Тарасовым казались бесспорными. Астаповский спорил с Тарасовым по поводу пенальти. Тренер говорил вратарю: ты пенальти брать — слабак. Астаповский доказывал: все давно знают, что мяч при ударе с «точки» летит быстрее, и человеческий мозг на такую скорость среагировать не способен — наукой проверено. «А он и слушать не желал, — говорил Астаповский. — Должен брать — значит, будешь». И спустя время Астаповский благодаря настойчивости Тарасова превратился в одного из лучших в Союзе вратарей по отражению пенальти.
Слова Тарасова, обращенные к Астаповскому — «Если хочешь быть большим спортсменом, то должен работать так, чтобы пот шел с тебя, как дождь с неба», — попали на благодатную почву. Астаповский их хорошо запомнил. И не просто запомнил — принял как руководство к действию. Вне зависимости от того, под чьим тренерским началом он в дальнейшем играл в клубе и в сборной.
«Анатолий Владимирович, — говорил мне Астаповский, когда я интервьюировал его для еженедельника «Футбол-хоккей» в конце 1976 года, — заставил меня поверить в то, что я способен на большее. К Тарасову можно относиться по-разному, принимать или не принимать его воззрения (особенно в футболе), но работал он не щадя себя и справедливо требовал этого же от других. И почему я, для которого футбол далеко не последнее дело в жизни, должен тренироваться спустя рукава, работать вполсилы? Тарасов напридумывал для меня столько упражнений, что я до сих пор еще не все “отработал”».
Больше всего Астаповского поразило, как в конце сезона, когда всем уже было ясно, что ЦСКА выше тринадцатого места не поднимется, а тренера будут менять, Тарасов приехал на армейскую базу в Архангельском, зашел в комнату Астаповского и сказал: «Прости, Володя». — «Да за что, Анатолий Владимирович?» — «Не дали тебе лучшего вратаря, не отстоял я тебя». «Господь с вами, за что же вам извиняться-то?» И тут Тарасов взорвался: «Да ты сам-то понимаешь, что ты лучший? Лучший! Ясно?» Лучшим тогда назвали спартаковца Александра Прохорова. В престижном списке 33-х лучших игроков чемпионата оказались сразу два футболиста из команды, занявшей тринадцатое место (Астаповский и Копейкин), — редчайший случай.
«Сплавляли» ли футболисты ЦСКА Тарасова во втором круге чемпионата? Тайна, покрытая мраком. Можно лишь сказать, что Тарасов не раз сетовал на отсутствие в футболе спортивной чистоты. Нина Григорьевна рассказывала об этом: «В хоккее еще такого не было, чтобы кто-то игру продал, а в футболе уже начиналось. Когда Анатолий Владимирович с этим столкнулся, он просто растерялся».
…Существует история, изрядно, надо сказать, повеселившая футбольную публику. Герман Семенович Зонин поведал однажды о том, как Анатолий Владимирович Тарасов просил У него, тогдашнего тренера ленинградского «Зенита», ничью во втором круге чемпионата страны 1975 года. Но здесь нельзя обойтись без некоторых пояснений относительно личности самого рассказчика.
Герман Семенович — человек, хорошо известный в футбольных кругах, в том числе и благодаря своим, мягко говоря, не слишком правдоподобным историям. Так, тренер, работавший одно время в течение полугода в столице Грузии, называл вратаря тбилисского «Динамо» Отари Габелия «запойным» пьяницей, а заодно рассказал, что и Тенгиз Сулаквелидзе «ведрами хлестал винище», и Тела Кеташвили был злостным нарушителем режима. На этот счет у Германа Семеновича, стоит заметить, пунктик: редкий человек в его интервью проскакивал, не будучи обвинен в пьянстве. Таковыми оказывались, например, Юрий Андреевич Морозов, Валерий Васильевич Лобановский, Сергей Михайлович Мосягин, Михаил Месхи-старший и многие, многие другие.
Не могу сказать про всех. Думаю, что Лобановский, Морозов и Мосягин, тренерские достижения которых даже сопоставлять как-то неловко со скандальным зонинским чемпионством с луганской «Зарей» в 1972 году, вряд ли стали бы уподобляться выдумщику. Грузины же с наветами смириться не могли.
Ибо все причастные к футбольному миру люди прекрасно знали, что Сулаквелидзе, к примеру, вообще не пил — позволял себе стакан вина только на день рождения и на Новый год. «Как не стыдно Герману Семеновичу?» — удивлялся Тенгиз. Знали все, что и Габелия, лучший вратарь СССР 1979 года, ничего общего не имеет с запойными людьми. «Как может запойный вратарь быть в отличной форме в 37 лет?» — задавался вопросом Отари, игравший в воротах «Динамо» и в 37-летнем возрасте. «Это просто какой-то абсурд, — сказал капитан тбилисского «Динамо» и сборной СССР Александр Чивадзе. — Герман Семенович оскорбил не только ветеранов “Динамо”, но и многих известных в прошлом футболистов и тренеров Украины, России… Зачем ему понадобилось это вранье?»
Если «пьяницам», в том числе и грузинским, нашлось место в пространном интервью, данном Зониным газете «Спорт-экспресс», то Тарасову он посвятил два абзаца в книге «Вся жизнь — футбол». Герман Семенович сообщает, что никогда «с тренерами не договаривался, за исключением одного-единственного раза». И участником сделки этого «одного-единственного раза» называет… Тарасова.
«Пошел навстречу, — пишет он, — легенде нашего спорта Анатолию Тарасову, который в 1975 году на год возглавил футбольный ЦСКА. Армейцам позарез требовалось очко. Приходит от Тарасова второй тренер Валентин Бубукин: “Герман, мы с Тарасовым предлагаем ничью. Сам просит”. Как я мог отказать мэтру? Переговорил по телефону с Анатолием Владимировичем. Решили: играем вничью — 1:1.
И вот начался матч. Моя команда ведет — 1:0. Время идет, остается совсем немного времени до конца встречи, счет прежний. Вижу, Бубукин бежит: “Герман, ты что? Хочешь старика до инфаркта довести? Да на Тарасове лица нет!” Я отвечаю: “Да пусть уйдет он из-за ворот и не волнуется. Будет всё в порядке”. И точно. Копейкин прорвался и забил ответный мяч — 1:1 (надо ж ЦСКА выручать!) — ничья. Потом Тарасов мне говорит: “Да я чуть с ума не сошел! Хотя момент мы хороший создали”.
