Антоний по своей природе не был подозрительным, а потому, насколько возможно, игнорировал враждебность Октавиана. Клеопатра, более чуткая к реальности, видела в Октавиане и его сестре Октавии прямую угрозу собственному положению. До сих пор ее утешала то, что Октавиан не обладает особыми полководческими талантами. Подтверждением этому как будто служило и то, что во время подготовки Антония к походу в Северную Мидию Октавиан снова потерпел несколько поражений на море от Секста Помпея, которые привели Октавиана в отчаяние и поставили его на грань самоубийства. Но теперь ситуация переменилась. Антоний потерпел поражение, зато выдающийся флотоводец Октавиана Агриппа в битве у берегов Сицилии 3 сентября разгромил Секста Помпея. Это была окончательная победа, позволявшая Октавиану объявить о конце гражданской войны.
* * *
Когда армия Антония, понесшая тяжелые потери, наконец вернулась на зимние квартиры в Сирии, в его окружении многие стали порицать и его самого, и Клеопатру. Антония ругали за то, что он не дал возможности своим утомленным людям перезимовать в Армении. Однако Антоний понимал, что на гостеприимство армянского царя рассчитывать не стоило и пребывание там его солдат привело бы к еще более серьезным потерям. Недруги Антония утверждали также, что он гак торопился, поскольку хотел поскорее увидеться с Клеопатрой. Действительно, Антоний передал Клеопатре требование приплыть из Египта на финикийское побережье, чтобы встретиться с ним. Он избрал для этого малоизвестную гавань под названием Белая деревня, поскольку имел сведения, что парфяне вот-вот начнут захватывать финикийские города.
Но Антоний хотел не просто побыть в обществе Клеопатры (как бы ни нуждался он в нем в то время). Ему нужны были от нее деньги и припасы для его войск. Через некоторое время, очевидно в январе 35 года до н.э. Клеопатра доставила Антонию то, что ему требовалось. Недоброжелатели ее и Антония утверждали, что она специально промедлила с возвращением, в знак неодобрения поражения Антония, и что она будто бы не привезла ему денег, так что Антоний, чтобы спасти лицо, вынужден был раздать солдатам свои деньги, объявив, что они поступили из Египта. Но если Клеопатра и задержалась с возвращением, то только потому, что ей нужно было время, чтобы собрать и привезти самое необходимое из того, что требовалось Антонию. Конечно, вопреки ее ожиданиям, Антоний не смог стать великим завоевателем, однако кроме него египетской царице не на кого было рассчитывать. Только он мог удовлетворить ее амбиции. Более того, только он мог помочь ей сохранить то, что уже было ей подвластно.
Еще одной причиной задержки Клеопатры было рождение четвертого ребенка (и третьего ребенка от Антония). Она назвала мальчика Птолемеем Филадельфом, в память о знаменитом Птолемее И, в правление которого Египетская держава находилась в зените своего могущества и который вступил на престол ровно за двести пятьдесят лет до рождения сына Клеопатры. Таким образом, выбирая имя сыну, царица вновь подчеркивала свои основные цели. Она хотела сохранить то, что уже имела, и стремилась к большему. Пусть Антоний и проиграл войну, но Клеопатре оставалось поддерживать его, как и чем она могла. Поэтому царица прибыла в Белую деревню; захватив с собой средства и припасы, которые могла за это время собрать.
* * *
Между тем Октавиан, победоносно завершивший сицилийскую войну, остался недоволен своим соправителем Лепидом, который не пожелал признать приоритет Октавиана на Западе. Поэтому он лишил Лепида власти и насильно отправил в отставку. Это было также и нарушением прав третьего соправителя, Антония, с которым никто даже не посоветовался. Ясно было, что если уж Октавиан с такой легкостью избавился от одного из партнеров, то он со временем постарается отделаться и от другого. Однако он еще не был готов к открытому столкновению с Антонием. Он одержал победу в гражданской войне, а для того, чтобы приобрести подлинные славу и могущество, нужно было победить в войне с внешним врагом. Такой случай представился: возникла необходимость отразить агрессию балканских иллирийских племен, угрожавших границам Италии. Это дало Октавиану возможность отправить на войну собственные бездействовавшие войска, сняв с Италии бремя по их содержанию, а также предлог, чтобы не предоставлять Антонию давно обещанные ему четыре легиона.
Поэтому. Октавиан отослал Антонию дипломатическое письмо. Содержание его нам точно не известно. Возможно, он объяснял, что происки Лепида сделали неизбежным его отрешение от власти. Конечно, он поблагодарил Антония за переданные последним военные корабли, что существенно помогло Октавиану одержать победу. Само собой, он должен был известить Антония о готовящейся иллирийской войне и формально спросить его согласия на нее.
Октавиан не старался тогда извлечь для себя пропагандистские выгоды из военной неудачи Антония. Более того, его вторжение в Северную Мидию было расценено как победа. Сам Антоний послал в Рим известия о своих якобы успехах на Востоке и даже монеты, выпущенные в честь мнимой победы. По предложению Октавиана сенат официально выразил благодарность Антонию за его предполагаемые военные достижения. Сделав эту любезность, Октавиан снова обеспечил себе важное преимущество. Антоний ведь всегда настаивал на своем праве вербовать солдат и селить своих ветеранов в Италии, а Октавиан вовсе не собирался предоставлять ему такую возможность. Если же Антоний действительно одержал на Востоке такую победу, о которой он известил сенат, то он, следовательно, сам получил возможность и рекрутировать людей на Востоке, и селить колонистов на завоеванных им землях.
В ознаменование побед обоих триумвиров сенат решил удостоить их почестей, которые, в случае с Антонием, выглядели очень двусмысленно. В честь обоих триумвиров следовало установить статуи в храме Согласия, и оба они получили позволение устроить в том же храме пиры вместе со своими женами и детьми. Это был первый пропагандистский удар, нанесенный Октавианом по Антонию. Он был уже тогда расценен как попытка оказать давление на последнего, с тем чтобы он оставил Клеопатру и вернулся к сестре своего соправителя Октавии. Однако, скорее всего, на такой результат Октавиан не рассчитывал и хотел ограничиться тем, чтобы привлечь общественное внимание к связи Антония с Клеопатрой.
Октавиан изобрел и новый, еще более действенный способ сделать то же самое. Октавия жила в афинском доме Антония, но в конце 36 года до н.э. она вернулась в Рим, очевидно, по просьбе мужа, чтобы более или менее правдоподобно изложить его версию о собственных успехах в Северной Мидии. Однако весной 35 года до н.э. Антоний, все еще находившийся в Сирии, вдруг узнал, что его жена отправилась обратно в Афины. Как и Клеопатра, она везла провиант и одежду для его армии. Но кроме того, по распоряжению Октавиана ее сопровождали 70 уцелевших кораблей, из тех, что Антоний в свое время отправил своему соправителю, а на кораблях находились две тысячи солдат для Антония.
Возможно, римляне и усмотрели в этом поступке Октавиана жест щедрости, но для самого Антония он выглядел как оскорбление. Ведь Октавиан был должен ему не две тысячи, а 20 тысяч солдат, которые тем более были нужны Антонию сейчас, после его тяжелых потерь в Северной Мидии. О кораблях же Антоний не просил, да и не нуждался в них. Даже если каждый корабль был возвращен со всей командой, Антонию прежде всего нужны были легионеры. Клеопатра в это время уже начала строить корабли для Антония и собирать для него возможно большее количество солдат.
