Когда возник проект «Американка», Ковалев тут же поставил на его мониторинг Пичугина, уже по опыту зная, что тот выполнит все, что нужно и как сказано. Да и мало кому можно было доверить курировать программу столь высокого уровня секретности. К тому же, для такой работы нужен был человек, прекрасно разбирающийся в математике, технике и физике.
Так все и срослось. Днем Пичугин зарабатывал легкие, но официально небольшие деньги в редакции, где его никто особо не нагружал, а вот платили при этом исправно, и в виде премиальных совсем не мало. Вечером он усаживался за домашний компьютер и начинал мелким ситом утюжить информационное пространство открытых источников, выискивая либо признаки утечки информации, либо признаки того, что кто-то, кроме Бражникова, тоже до такого додумался. При этом ни в какие лишние детали Ковалев агента не посвящал.
Чтобы лучше справляться с работой, Пичугин составил себе систему ключевых слов-запросов, по которым он, через поисковые системы, просматривал самые разные сайты, от пресс-релизов зарубежных разработок до отзывов к фантастическим романам на сайтах пиратских библиотек. Но каждый раз выяснялось, что ни утечки информации от Бражникова не произошло, ни подобных идей, независимо и параллельно, ни у кого не возникло. И это было замечательно, так как в работе Пичугина ценился именно отрицательный, а не положительный результат поиска.
Именно из-за специфики своей «общественной нагрузки» Пичугин терялся в догадках, что же такого могло произойти, чтобы его вот так, тайком ото всех, без звонка, взяли под белы рученьки и доставили на конспиративную квартиру. Это было как минимум странно. А, по чести говоря, – ни в какие ворота не лезло. Пичугин физически не владел никакой сверхсекретной информацией, кроме самой сути «Американки» Бражникова. Но понимания сути мало. Бражников несколько лет разрабатывал методологию вычислений, объединявших в себе расчеты параметров лазерного луча, расчеты энергетики его воздействия, динамики испарения материала обломков, а также динамики соударения и его последствий. Это цифры, цифры, цифры и многие цифры. Лишь часть из них можно было рассчитать на основе кеплеровской механики. Большинство данных собиралось эмпирическим путем, фиксацией и анализом десятков и сотен воздействий, как на стендовых, так и на космических испытаниях. Такой массив не соберешь ни за год, ни за два. Именно этот массив являлся особо секретным, именно он мог оказаться лакомым куском для иностранных разведок. Но доступ к нему был в полном объеме только у Бражникова.
Конечно, сам факт существования «Американки» также являлся тайной. Пичугин затем и сидел ночами за компьютером, роясь в Сети, чтобы вовремя выявить момент, когда это перестанет быть секретом. Пока этого не произошло, информация оставалась конфиденциальной, но не настолько, чтобы за одно это знание Пичугину могли грозить серьезные неприятности. Если только что-то не поменялось кардинально, если в стране не случился путч, или если американцы не разработали еще что-то более хитрое, и оно как-то ускользнуло от глаз аналитика. Вот в этом случае лишний свидетель может оказаться не нужен или даже опасен. И тогда жизнь Пичугина гроша ломаного не будет стоить.
Несмотря на жару, еще наполнявшую двор, у журналиста по спине пробежали ледяные мурашки. Но это лишь в первый миг, когда мысль о возможной смерти неожиданно выпрыгнула из глубин сознания и больно резанула по нервам. Уже в следующую секунду он сам себя успокоил. Не для того существуют конспиративные квартиры в Москве, чтобы на них убивать неугодных агентов. Куда проще было бы отвезти за город и там элементарно прикончить из пистолета с глушителем, а потом отправить в Клязьму с обломком бордюрного камня на шее. Нет, тут все же что-то другое. Но что?
Добравшись до подъезда, Кирилл нажал комбинацию кнопок на домофоне, отворил дверь и пропустил Пичугина вперед. Внутри было прохладно, над лестничной площадкой у лифта кружило несколько мух.
Аналитик, ощущая, как начинает болеть голова, вызвал лифт, но он оказался в самом низу, поэтому двери открылись сразу.
– Шестой этаж, – подсказал Кирилл.
Кабина тронулась, и это движение словно подтолкнуло мысли Пичугина в нужное русло.
«Что-то случилось с самим Бражниковым, – догадался он. – Или с проектом».
Это был наиболее правдоподобный вариант. Возможно, из-за какого-то происшествия с Бражниковым Ковалев оказался в неудобном для него положении. И хотел бы сохранить это в тайне. Но ему нужна информация, добыть которую можно поручить лишь собственному агенту, никого при этом больше не ставя в известность. Это самое логичное.
Пичугину стало легче. С одной стороны, это просто догадка, досужий вымысел. С другой – в нем действительно имелась вполне здравая логика.
На выходе из лифта Кирилл достал из кармана джинсов ключи и открыл замок стальной двери одной из квартир.
– Проходите, – велел он.
Квартира была небольшой, коридор выводил из прихожей прямиком на кухню, а слева располагались две двери. Одна закрытая, другая распахнутая настежь. За ней виднелась скромная, типовая для советской малогабаритки, обстановка гостиной.
– Разуваться не надо, ковров нет. – Кирилл запер входную дверь. – Проходите в гостиную.
Пичугин перешагнул порог комнаты и увидел Ковалева, в брюках и цветастой гавайке. Тот сидел в кресле и улыбался.
– Перепугался небось? – спросил он вместо приветствия.
– Было дело, не без этого, – сознался аналитик, невольно поморщившись от накатившей головной боли.
– Пиджак снимай и садись. Жарко. – Ковалев указал на диван у противоположной стены. – Кирилл, ты пока свободен. Только будь на связи. Если понадобишься, вызову по рации.
– Хорошо.
Провожатый покинул квартиру, оставив генерала наедине с журналистом.
– Я понимаю, что ты весь в догадках… – Ковалев хмыкнул. – Но у нас тут такое дело… Честно признаюсь, пока не хочется всех на уши поднимать. Ты же знаешь, как в моей работе легко прослыть паникером? И что бывает, если к тебе прилипнет такое клеймо.
– Да.
– Ну вот. Поэтому я решил: сначала собрать данные, потом их хоть как-то проанализировать, а потом уже делать выводы и представлять их начальству.
– С Бражниковым что-то? – напрямую спросил Пичугин.
– Экий ты догадливый! За что и ценю. Да. С Бражниковым. И именно «что-то». Точнее не скажешь.
– Пропал?
– Нет, вот тут мимо тазика. На месте Бражников. В бункере системы слежения. Секретный объект, как ты понимаешь. Его группа проводит серию экспериментов, как раз по «Американке». Но, как в известном анекдоте, есть нюансы. И заключаются они в том, что если мы не почешемся, не разберемся в ситуации и не купируем ее, может запросто начаться третья мировая война.
– Шутите? – Пичугин напрягся.
– Хотелось бы. Но что-то не весело. Во время очередного воздействия лазером один из обломков космического мусора, принимавший участие в эксперименте, сорвался с орбиты и теперь должен впечататься в действующий американский спутник. Причем изменение траектории произошло так круто, что любой мало-мальски грамотный баллистик отвергнет случайность произошедшего и легко вычислит, откуда у ситуации ноги растут. До реальной причины, может, и не докопаются, но начнут искать, и наверняка кому-то в голову придет та же идея. Тогда вся наша секретность накроется медным тазом. Это раз. А два, по факту, мы атакуем военный объект США. Первыми. Без объявления. Понимаешь, к чему все придет?
