Просто невероятно – ты возвращаешься домой и по-прежнему не знаешь, по чьей милости выпали тебе все испытания.
Неужели Зара и впрямь хотела от него избавиться? Неужели она на такое способна – по ее ли это характеру, да и по уму ли?
Да, много чего случилось. Да, после самоубийства матери Зара несколько недель провела в психиатрической клинике, потому что утратила связь с реальностью. Но все это в далеком прошлом. Да, психика ее и прежде не отличалась устойчивостью, да, она склонна к эксцентричному поведению. Но низость? Разве Зара была способна на низость?
Мысли его по-прежнему вертелись по кругу, как золотые рыбки в слишком маленькой банке. Но одно отличие от последних семи лет все-таки было.
Сейчас он свободен. У него есть возможность действовать. Он встретит их всех. Иоганна. Бернда. И ее. Эту женщину.
Еще несколько минут. И тогда он заглянет ей в глаза. Он увидит ее лицо и все поймет.
Вдруг вспомнилась свадьба.
Лас-Вегас, мерцающая фата-моргана посреди пустыни.
Уже перед самым венчанием Зара ни с того ни с сего оробела.
В ожидании своей очереди они жарились на солнце перед маленькой белой капеллой с непомерных размеров вывеской, на которой было написано: Wedding Chapel. America‘s Favorite Since 1940 – «Венчальная капелла. Самое посещаемое место в Америке с 1940 года». Только что оттуда выплыли новоиспеченные молодожены, погрузились в огромный розовый «кадиллак» и умчались восвояси.
Он был полон радостного предчувствия и сильно волновался, атмосфера этого странного, шального, шумного, кричащего города захватила и его.
– Ты в порядке, принцесса? – спросил он.
Заре нравилось, когда он ее так называл, но теперь она не отвечала.
– Тебя что-то тревожит?
Зара провела рукой по распущенным волосам, ниспадавшим на белое платье. Потом покачала головой.
– А что если мы станем такими же, как все остальные супружеские пары, – спросила она наконец. – Если будем без конца ссориться?
Он понял: недавняя размолвка за несколько дней до этого еще не забыта, хотя он уже и не знал, с чего все началось.
– Значит, будем ссориться, – ответил он.
Он улыбнулся, погладил Зару по щеке, провел рукой по ее волосам. Она посмотрела на него с сомнением.
– И стараться как можно скорее обо всем забыть и любить друг друга дальше, – сказал он. – Вот и все.
Но эти слова ее как будто мало удовлетворили.
– Мы любим друг друга. Этого достаточно, – заверил он.
– Хм. – В ее голосе звучали нерешительные нотки. – Все пары, стоящие перед алтарем, любят друг друга. И, тем не менее, далеко не всем удается остаться вместе.
На миг она запнулась.
– Проблема в том, что если мы ругаемся так, как делали это третьего дня, то я совершенно забываю, что люблю тебя или что ты меня любишь, – сказала она наконец. – И ведь даже повода серьезного не было. Если мы уже сейчас готовы загрызть друг друга из-за какой-то ерунды, то что же будет потом? Когда у нас появятся дети или когда… – Зара говорила медленно, словно выдавливала по каплям каждое слово. – Когда я в такой ярости, как третьего дня, мне уже все равно, я на все способна, – завершила она.
Он смотрел на нее и молчал, не зная, что она хочет от него услышать.
– Это меня пугает.
– Что тебя пугает?
– Когда мы такие, – сказала она. – Когда мы настолько забываем друг о друге.
– Ты никогда не забудешь о том, что я тебя люблю. Этого я не допущу, обещаю.
Взгляд Зары омрачился.
– Не обещай того, что не в силах исполнить.
Внутри капеллы зазвучала музыка. Предыдущее венчание подходило к концу.
– Ну хорошо, у меня есть идея, – тут же откликнулся он. – Давай заключим договор. Придумаем какую-нибудь фразу или слово. И если когда-нибудь так же сильно повздорим, как позавчера – а ведь это абсолютно не исключено, – и если ты усомнишься, люблю ли я еще тебя, ты просто скажешь это слово.
– Кодовое слово или вроде того, – подтвердила она.
– Точно. И услышав от тебя это слово, я тут же вспомню наш разговор и свое обещание. И тогда мы сразу перестанем ссориться и будем… любить друг друга дальше.
Зара засмеялась, а потом хмыкнула.
И ее хмыканье означало безоговорочное согласие.
– Но только слово должно быть особое, которое в обычной жизни мы никогда не употребляем, – предложила она. – Чтобы не затаскать его.
Некоторое время они размышляли.
– Мамихлапинатапай, – наконец провозгласил он.
– Как ты сказал?
– Мамихлапинатапай, – повторил он.
– На каком же это языке? – спросила Зара.
– Понятия не имею. Но я где-то читал, что это одно из самых трудных на земле слов для перевода.
– Да что ты говоришь!
Зара осклабилась. Она часто и в охотку посмеивалась над своим сверхумным женихом.
– И что оно означает?
– Оно описывает обмен взглядами между двумя людьми, которые хотят одного и того же, но при этом каждый из них уповает на то, чтобы другой взял инициативу на себя.
– Вот это то, что надо, – согласилась Зара.
Он улыбнулся.
– Мааих… как там еще раз?
– Лапинатапай, – закончил он.
– Мне никогда в жизни не запомнить, – сказала Зара и рассмеялась.
Двери капеллы открылись, и имитатор Элвиса, которого они наняли, чтобы тот подвел Зару к алтарю и во время церемонии исполнил «Love Me Tender», попросил их войти.
Как сильно мы изменились, подумал он. За время, прошедшее между свадьбой и нашим натянутым расставанием. Перед ним словно в режиме киномонтажа развернулась вся история их отношений. Знакомство. Первое свидание на берегу Эльбы. Первый поцелуй, первая ссора. Предложение – тоже на берегу Эльбы, «на нашем месте» – свадьба, ребенок. Распад.
Сцена прощания не выходила у него из головы на протяжении всех этих семи лет. Означала ли она, что жена больше его не любит? Неужели она устроила ему все это? Или он напрасно на нее наговаривает? Любит ли она его по-прежнему? Будет ли ждать?
Семи лет оказалось недостаточно, чтобы проникнуть в тайну этой мистерии.
Мой четырнадцать тысяч четыреста сороковой день на земле, подумал он. День, когда я вернулся домой, если, конечно, дом этот вообще есть.
Потом события развивались с невероятной скоростью. Приземление. Толпа народа. Филипп чувствовал себя как крот, которого силком вытащили на свет.
Но он решил не отступаться.
