Глория Карманиу очень изменилась. В тридцать шестом году, когда Жоан, почти не простившись, отправился на фронт защищать Республику, она с потерянным видом уселась на кухне возле очага и стала ждать, когда закончится война. Однако голод ее троих детей заставил ее очнуться и выйти на улицу, вглядеться в овдовевшие лица других женщин и задать себе вопрос почему, во имя святого Амвросия, почему, если Бог существует, Торена осталась без мужчин? И теперь, после стольких смертей, она говорила я не хочу, чтобы на меня смотрели свысока только из-за того, что я – жена одного из тех, кого называют бандитами.
– Не обращай внимания на этих паршивых людишек. Даже не смотри на них. Ты – это ты, и поступай, как считаешь нужным.
– Но так не получится; мы ведь живем в одной деревне. Невозможно не смотреть на них. Я помогу тебе во всем. И не вздумай сказать мне «нет».
Лейтенант Марко посмотрел на окно, закрытое ставнями. Поразмышлял несколько секунд и стремительно, как в разгар важной военной операции, принял решение.
– Ну хорошо, так и быть, – кивнул он. – Завтра в девять утра ты пойдешь к Маресу и позвонишь по телефону Тарге. Скажешь ему, что ты секретарша сеньора Даудера.
– И все?
– Нет. Скажешь ему то, что написано здесь.
Он вынул из кармана бумажку и вручил ее жене.
– А ты?
– А я буду его поджидать. Если сделаешь все так, как я скажу, то он выедет из дома один.
Валенти Тарга смотрел в объектив фотокамеры. Снимок сделан. Он поправил узел галстука. Еще один снимок, теперь он смотрит вправо, в сторону мертвых. И в этот момент зазвонил телефон. Синтета-телефонистка перевела звонок на него, он молча выслушал, сказал что это вы такое выдумали и с озабоченным лицом повесил трубку. Еще один снимок, снова взгляд вправо.
– Приходите завтра, сейчас у меня неотложные дела, – сказал он фотографу.
Спустя две минуты, когда часы на колокольне церкви Сант-Пере пробили девять, пред ним предстала сеньора Элизенда.
– Какой-то незнакомец хочет поговорить со мной о Туке.
– С тобой? – Элизенда была удивлена. – И кто же это?
– Не знаю. Некий Даудер.
Сеньора Элизенда дождалась, пока фотограф плотно закроет за собой дверь. Потом в ярости посмотрела на алькальда и презрительно спросила его что именно тебе сказали. А Глория Карманиу между тем выпила стакан воды, который принес ей Марес. У нее пересохло в горле после того, как она сказала человеку, с которым больше никогда не собиралась разговаривать, что она секретарша сеньора Даудера из Лериды, и что тот предлагает ему встретиться через час в Сорте, чтобы обсудить вопрос, касающийся законного права собственности на Туку, и что если он не явится, то разразится скандал; после чего она испуганно нажала на отбой, не дав Валенти времени ответить да что это вы такое выдумали и с озабоченным лицом повесить трубку, устремив взгляд вправо, в сторону мертвых.
После двух крутых поворотов начинается прямой участок дороги Сант-Антони. В конце этой прямой, перед поворотом на Пендис, хорошо одетый мужчина с дипломатом в руке, странным образом оказавшийся в полном одиночестве на заледенелом шоссе, сделал энергичный и в то же время весьма любезный жест рукой, чтобы Валенти заглушил мотор. Потом подошел к окошечку автомобиля:
– Сеньор Тарга?
– Да.
– Я Жоаким Даудер.
– Разве мы не условились встретиться в?..
– Вы позволите?.. Холодно, не правда ли?
Сеньор Даудер разместился в машине рядом с водителем.
– Здесь нам спокойнее поговорить о Туке. Без свидетелей.
– Послушайте, я ведь…
Он так и не понял, как это произошло, но в следующий момент он оказался прикованным наручниками к рулю, в его ноздрю упиралось черное дуло «люгера» тысяча девятьсот тридцать пятого года, и спокойный, но властный голос говорил я ждал этого десять лет, но у меня оказалось достаточно терпения. Поскольку я не хочу, чтобы твое убийство связали с моими родными, тебе придется погибнуть в автомобильной аварии, но я хочу, чтобы ты покидал этот мир, зная, что умираешь потому, что убил моего сына Жоана Эспландиу, Жоана Вентурету, и потому, что ты сделал это как самый последний трус на свете.
– Но это не я… я не…
– Несмотря на мою теперешнюю бороду, это я, Жоан из дома Вентура.
– Но если я… я правда…
– Я прибыл слишком поздно, потому что ты дал мне всего двадцать четыре часа. – Мужчина вставил дуло пистолета в ноздрю своего врага и слегка протолкнул его внутрь. – И я намеревался сдаться, чтобы спасти своего сына.
Валенти не осмеливался пошевелиться, опасаясь нечаянного выстрела. Он искоса поглядывал на Вентуру, время от времени подергивая наручники.
– Двадцать четыре часа! Видно, очень уж тебе хотелось убить мальчика, – продолжил Вентура. – Хотел войти в историю. – И после тяжелого молчаливого раздумья: – А ведь сейчас моему сыну было бы уже двадцать пять лет. – Он сказал это со слезами в голосе. – И еще ты умрешь за всех жителей деревни, которых ты угробил.
– Но я… Такие были времена…
– И за смерть Фонтельеса. Как только смогу, обязательно изничтожу эти ужасные стрелы на его могиле. Бедный учитель!
Тарга застонал от боли, и партизан слегка ослабил нажим.
– А ведь знаешь, я не имел никакого отношения к смерти отца и сына Вилабру.
Валенти Тарга ничего не ответил. Тогда лейтенант Марко снова втолкнул дуло глубже в ноздрю.
– Я был во Франции, потом переправлял груз через перевал Салау, и ты это знал.
Вместо ответа Валенти издал что-то похожее на испуганный хрип. Жоан Вентура продолжил свой монолог:
– Ты просто хотел отомстить мне за Малавелью.
– Но вспомни, это же ты напал тогда.
Когда группа Кареге была полностью сбита с толку из-за нападений людей в масках, которые изгоняли их с привычных маршрутов и оставляли без поставщиков товара, словно в мире контрабанды не существовало никаких законов, расплачиваться за это пришлось одному из молодых помощников Кареге, Валенти Тарге из дома Ройя в Алтроне, который вопреки четкому приказанию своего шефа отправил двенадцать парней с дорогущим грузом коротким путем через овраг Порт-Негре, потому что никакие люди в масках, да и сам Бог не остановят меня и не заставят делать крюк с грузом на плечах. И люди в масках отобрали у них товар, обратили их в бегство и полностью разорили Кареге, поскольку это был самый ценный груз, какой я когда-либо за всю свою жизнь переправлял из Андорры… И, гневно сверкая глазами, он тихо, но грозно сказал Валенти, меня воротит от таких засранцев, как ты, и я не хочу дышать одним воздухом с человеком, который рискует моим товаром, потому что ему вожжа под хвост попала, а посему я, так и быть, убивать тебя пока не буду, но у тебя ровно три дня, чтобы свалить отсюда и никогда больше не возвращаться, и ежели ты только посмеешь сунуться сюда, в Алтрон, Сорт или в какое другое место в округе, то клянусь святыми Сервасом и Потрасом, святой девой Карегской, святым Иосифом, ангелом, мулом и быком, что убью тебя, хватит мне проблем. И юный Тарга с полным хладнокровием использовал два из трех отпущенных ему дней на то, чтобы прочесать сверху донизу весь овраг Порт-Негре, пока в середине второго дня не обнаружил в одной из пастушьих хижин блестящий, красноватого цвета металлический предмет, уместившийся у него в ладони, которую он крепко сжал, охваченный гневом. Целый час он делал глубокие вздохи, пытаясь совладать с яростью, а металл впивался ему в кожу, и все тело, до самых костей, пропитывалось ненавистью. Потом он вернулся в Алтрон, расположенный в нескольких часах пути, и вошел в деревню, когда уже стемнело.
