– Тарга мне не доверяет, потому что я не хочу пользоваться ситуацией.
– Тарга следует закону и требует его исполнения. Он не преступник.
– Когда не убивает детей.
– Если ты хочешь донести на него, ты знаешь, что нужно делать. – Несколько мгновений, чтобы успокоиться. – Что-то мы слишком много говорим о нем, ты не считаешь?
– Ты его оправдываешь?
– Нет. Он хам, но ты не представляешь себе, какой была Торена до его появления.
Она произнесла это с нахлынувшей страстью, одновременно расстегивая блузку.
Ориол подумал, что если он скажет ей, что до появления Тарги в Торене было больше живых, это будет означать конец. А он хотел увидеть, что скрывается под блузкой. Поэтому он ничего не сказал и прекратил этот разговор. Он даже подумал, что опрометчиво было начинать его. Блузка, ну давай же.
По поводу опасений военного командования и службы информации относительно того, что судьба европейского военного конфликта, обострившегося после высадки союзников в июне прошлого года, примет более серьезные масштабы; нет: выльется в бóльшие беспорядки в пограничных областях, должен с гордостью заявить, что в горных районах, находящихся под моим гражданским контролем, подозрительных перемещений не выявлено, насколько это можно утверждать, учитывая, что полный контроль над столь обширной и труднодоступной зоной невозможен.
– Я люблю тебя, – сказал он ей от всего сердца, но все же ощущая, что между ними возникла крохотная трещинка. Она улыбнулась уже гораздо спокойнее.
Они занялись любовью, но трещинка между ними никуда не исчезла. Он знал, что бы ни случилось, он уже никогда не сможет обойтись без поцелуев, без голоса, без запаха этой женщины, и почувствовал себя жалким и несчастным.
Что касается одного из последних сообщений, в котором меня спрашивали о моей личной безопасности, могу сказать, что пока рано отказываться от личной охраны во время нахождения в деревне, потому что все еще находятся мерзавцы, которые не желают мириться с восстановлением порядка там, где прежде царил хаос, убийства, месть и ненависть. Они не принимают мира, который я им подарил, и не понимают, что для того, чтобы сохранить его, мы вынуждены действовать энергично и решительно, всегда обращаясь мыслями к словам нашего каудильо, который наставлял нас, чтобы у нас не дрогнула рука в момент восстановления великих ценностей Отечества и веры, и принимая во внимание… Нет: учитывая. Нет: и принимая во внимание лозунги, исходящие… Нет, как это говорится: проистекающие от ответственных лиц Фаланги, которую я имею честь скромно представлять. С гордостью представлять.
Затем, лежа в постели, окутанные напряженной тишиной, они долго молчали. И так же молча простились. Элизенда вышла из комнаты, не оглянувшись. Домой возвращалась тоже в полной тишине, не промолвив ни слова Хасинто, упорно глядя прямо перед собой, словно думала только о том, чтобы поскорее приехать. И Хасинто подумал похоже, сегодня они поссорились. Сегодня они не прелюбодействовали. Поссорились до того, как лечь в постель. В этот момент он ощутил аромат нарда и посмотрел в зеркало заднего вида. Сеньора молча плакала. Бог мой, что же ей сделал этот несчастный, сеньора плачет, а я не знаю, что сделать, чтобы она не плакала.
Хотя это весьма неприятное дело, которое может иметь серьезнейшие последствия, если о нем узнают; нет: если в обществе распространятся слухи, но я считаю своим долгом сообщить вам, что нужно… Нет: что необходимо вновь установить тайное наблюдение за товарищем Ориолом Фонтельесом касательно его перемещений за пределами муниципального округа Торены, и важно, чтобы наблюдение вели незнакомые ему люди. Вы даже не представляете себе, сеньор, как бы мне хотелось, чтобы мои опасения по поводу вышеназванного товарища оказались ложными. Нет: необоснованными.
Ориол остался сидеть на кровати, глядя в зеркало, тоскуя по Элизенде и спрашивая себя, благоразумно ли терять голову из-за женщины, которая в иных обстоятельствах оказалась бы по другую сторону баррикад. Спрашивая себя, не подвергает ли он из-за своего легкомыслия опасности все большие операции в мире. Легкомыслие? Нет, это страсть. И страсть взаимная. Он встал с кровати и тут только заметил, что из комнаты до сих пор не улетучился пленительный аромат нарда.
Также было бы весьма полезно выяснить происхождение пса породы спрингер-спаниель, откликающегося на кличку Ахилл, который появился в Торена-де-Пальярс несколько дней назад и обосновался в школе, словно вышеупомянутой ищейке это место хорошо знакомо. Этот пес составляет часть тех мелочей, что окутывают сомнениями фигуру вышеназванного товарища Фонтельеса.
Хотя это не входит в мои прямые обязанности, должен поставить вас в известность, что во время одного обеда с рядом офицеров, приписанных к славной шестидесят… шестедисят… дивизии шестьдесят два, славной дивизии шестьдесят два, я случайно услышал критические комментарии относительно воинского превосходства наших сил со стороны капитана Алонсо Феса; при этом данные комментарии вышеупомянутого капитана не получили никакого осуждения присутствующих.
Машина остановилась не перед домом Грават, а перед входом в мэрию. Элизенда, превратившись в валькирию, прямая, решительная, с черными волосами, смуглой кожей, поднялась по входной лестнице и оказалась в кабинете Валенти, который в этот самый момент писал потому что они считают, что с остатками партизан можно было бы покончить одним махом, то есть разом, если бы армия была более расторопной. Так что как вышеупомянутый капитан Фес, так и другие присутствовавшие там офицеры дали понять, что командование слишком слабовольно по отношению к мятежникам. Черт, кто там еще?
– А теперь ты меня внимательно выслушаешь.
Элизенда села за стол, бросила пальто и сумку на пол, оперлась локтями на столешницу и предоставила Валенти возможность спрятать свои секреты в кожаную папку. Она заметила, что у него лицо быка, которого ведут на заклание, и это ей понравилось. Когда бык наконец взглянул на нее печальными влажными глазами, она негромко произнесла ты так и не усвоил, что есть вещи, которые ты никому не должен рассказывать, даже своему лучшему другу, если таковой у тебя есть. После продолжительного, слишком долгого молчания Элизенда нетерпеливо бросила:
– Так что?
– Почему ты мне это говоришь?
– Откуда Ориол Фонтельес знает, что я купила часть Туки?
– А ты откуда знаешь, что Ориол Фонтельес это знает?
– Отвечай.
– Ну… – Словно в поисках оправдания, Валенти Тарга стал перебирать лежавшие на столе бумаги, открыл папку, вынул оттуда конфиденциальные бумаги и вновь сунул их в папку, так и не найдя ответа на заданный вопрос.
– Прекрасно. В таком случае, раз ты не умеешь хранить тайну, я смещу тебя с твоего поста.
– Ты не можешь этого сделать. Армия тебе не позволит.
– Ты даже представить себе не можешь, что мне позволяют военные.
