Оставшиеся пять берсерков, положив руки на пористый, непрерывно мерцающий камень, разобрали поставленный на кон псиос. После этого двое берсерков поднялись и ушли, видно не желая больше рисковать, а их места заняли новые. Упавший револьвер подняли, осмотрели и, сменив патрон, вернули на стол.
– По маленькой играют, ребятки! Азартом греются, – ласково пробасил Ват.
– А по большой играют? – спросила Лиана.
– Случается и по большой, – сказал Ват. – Заряжаются пять гнезд из шести. Зато и псиоса в случае удачи можно получить гораздо больше.
– И есть такие, кто соглашается?
– А как же! Ребятки все порастеряли. Из форта их выкинули невесть за какую вину. Подметки плохо Тиллю лизали. Чего им еще лишаться? – отвечал Ват, ядовито взглянув на Дионисия Тиграновича.
За ближайшим столиком девушка с копной светлых волос рисовала акварели. Акварели были прекрасны, но в момент, когда она заканчивала и, оторвав кисть, пристально смотрела на картину, яростный огонь охватывал бумагу и пожирал ее с такой жадностью, что у стола было невозможно стоять. Лишь сама девушка оставалась на месте. Она гладила огонь, явно ее не обжигавший, и вздыхала.
– Ну сами посмотрите! Ее зовут Марго. Как я мог оставить ее в своем форте? Она ничего не умеет, ничего не делает, только рисует – и все начинает пылать! Она обратила в пепел три съемные квартиры! Для меня это такие расходы! – горячо зашептал Дионисий Тигранович. При этом он прятал лицо, чтобы Марго его случайно не узнала.
– Трагедия завершенности, – заметила Лиана.
– А? – не понял Белдо.
– Ну пока она рисует, акварель, как видите, не горит. Но едва акварель завершена, Марго видит, как много ей не удалось, и тут происходит вспышка эмоций, превращающая бумагу в огонь. Все, что Марго нужно, это умный друг, который будет отнимать у нее акварели и с криком «Да все у тебя хорошо! Ничего ты не понимаешь!» убегать с ними в другую комнату.
– Друзьями я не обеспечиваю! Мне нужны боевые ведьмы, а не неуверенные в себе поджигательницы! – заявил Дионисий Тигранович.
В двух шагах от него сидел молодой человек с черными жесткими волосами и поедал макароны, наматывая их на вилку с такой скоростью, словно у него была не рука, а механический манипулятор.
– Надеюсь, ни у кого нет ни телефонов, ни часов? – спросил Ват. – Если есть, его лучше обойти стороной. Все выходит из строя моментально. Он навеки втягивает в себя свойства всех механизмов, которые оказываются рядом. Он и человек, и пылесос, и пила-болгарка, и микроволновка, и компьютер – все в одном лице.
– А он в чьем форте был? – спросил Долбушин. – У вас, Дионисий?
– Нет, – сказал Белдо. – Я его не принял. Когда он, взяв закладку, сбежал из ШНыра и явился ко мне, у меня заклинило дверной замок, сломался телевизор, вышла из строя газовая плита, из холодильника вытек фрион… И все за какую-то минуту! У Младочки с Владочкой тоже начались какие-то личные трагедии с планшетами, и мы его прогнали… Потом он сунулся к Тиллю, и его не пристрелили лишь потому, что у Тилля не осталось ни одного исправного арбалета. Наконец Гай устроил его в Кубинке в щитовом домике. Там не было ни света, ни техники – ничего! Он не усидел и убежал… Но самое смешное что? Самое смешное, что у него фамилия Чинилкин. Настоящая фамилия – я паспорт видел.
– Бджинг! – вскрикнул вдруг Чинилкин, и глаза у него вспыхнули двумя зелеными светодиодами, что-то сильно напоминая. Лиана смотрела и никак не могла вспомнить, где она уже видела это зеленое сияние.
– Турникет в метро! – догадался Ват, грозя молодому человеку кулаком. – Говорят ему, ходи пешком. Как на метро приедет – ветка потом полдня не работает.
Чинилкин был за столиком не один. С ним рядом сидела улыбчивая темноволосая девушка в странном платье. Поначалу Лиана решила, что платье шерстяное, и лишь после разглядела, что оно состоит из тысяч пауков, покрывающих тело живым ковром. Девушка и Чинилкин держались за руки.
– Вот, – сказал Ват сердито. – У меня тут познакомились, теперь неразлейвода… И ведь не прогонишь! Он через кухню пройдет и все там переломает, а она пауками насорит.
– А так не сорит? – спросила Лиана.
– Да что вы! Они ее как дети слушаются! Вчера один какой-то потерялся… не то птицеед, не то черная вдова… так целая трагедия была! Слезы, вопли. Чинилкин бегал тут, искал повсюду. И как она заметила, что кто-то пропал? Пауков-то на ней тысяч десять!
Хозяин с ловкостью, которой сложно было ожидать от человека массивного, на безопасном расстоянии проскочил мимо столика влюбленных. Обогнул деревянный щит и остановился, на что-то показывая глазами. У щита двое мужчин – один пожилой, ссутуленный, как шахматный конь, а другой желтолицый с взлохмаченными волосами – играли в непонятную игру. Склонившись над столом, расчерченным на множество клеток, они по очереди выставляли на него поблескивающие камни.
– Как видите, они драгоценными камнями выкладывают руну несчастной случайности, – прошептал Ват. – Один играет изумрудами, другой рубинами. При этом каждый, разумеется, стремится поставить свой камень так, чтобы помешать противнику собрать руну первым. Победитель получает все камни с доски.
– А проигравший?
Не успел хозяин ответить, как похожий на шахматного коня старичок, ухмыльнувшись, занял центральную клетку крупным изумрудом. Завершенная руна вспыхнула. Полюбовавшись ею, старичок стал сгребать камни в мешочки – изумруды в бархатный, а рубины в холщовый. Потом насмешливо уставился на своего соперника.
– Раз – и готово! – сказал он.
– Нечестно! Требую реванша! – крикнул взлохмаченный и хотел схватить старичка за руку, но ножки стула под ним подломились. Он рухнул, в горячности стал вскакивать, но тут же судорожно закашлялся, давясь выпавшей пломбой. Завершилось все тем, что, едва не задохнувшийся, он замер на полу, с беспомощной ненавистью глядя на старичка, который хладнокровно рассовывал по карманам его сокровища.
– Руна действует ровно двадцать четыре часа! Ничего не пей, не ешь и не ссорься даже с мухой! – утешающе сказал старичок. – А после, если будет желание, доставай новые камни, отыщи меня и отыграешься!
– Я вас ненавижу!
– И никого не ненавидь! Сердце может разорваться! Просто лежи и думай, что у тебя все хорошо! Это лучше всего, – строго предупредил старичок.
Всклокоченный, не выдержав, начал приподниматься, но задел рукой соседний столик. Тот покачнулся, лопнувшая чашка плеснула в него кипятком, и, окончательно сдавшись, несчастный бессильно притих на полу.
С другой стороны щита послышались возбужденные голоса. Рослый берсерк повздорил с боевым магом. Ссора произошла из-за такой мелочи, как дама с красивым бюстом, страдавшая сказочным синдромом. Все ее слова превращались либо в лилии, либо в ос. В боевом маге ей нравилось, что он превращает старые газеты в новые деньги, а берсерк… хм… ну тут сложнее. У берсерка были волосатые руки, он неплохо шутил и хорошо водил машину. В результате дама никак не могла определиться с выбором и по примеру волчиц в лесу надеялась, что все разрешится само собой, и она достанется победителю.
