– Я нечаянно, – всполошилось сокровище, закрывая живот рукой.
– У Рины…
– …Гавр! – подсказала Рина. – И гепард, и перстень! И вообще я само совершенство!
– Рину терпит Сашка, и это тоже чудо! – договорила Кавалерия. – Терпеть «само совершенство» трудно, но он пока справляется. Лара… Лена… О каждой можно говорить полчаса. Но меня больше занимает, что у каждого свой путь, ведущий к великой закладке, которая откроет для ШНыра новую эпоху. Для каждого в отдельности она неподъемна. Но вместе вы способны провести ее в наш мир и доставить в ШНыр.
Кузепыча они нашли у него в комнате. Завхоз шомполом чистил ствол карабина. Рядом в кепке тускло поблескивали патроны. Увидев карабин, равно как и оценив воинственный вид Кузепыча, Влад Ганич не стал просить денег, а сказал просто «здрасьте!» и пропустил вперед Сашку.
– Чего надо? – глухо спросил Кузепыч.
– Денег. Нас посылают в Питер, – сказал Сашка.
– Много денег? – спросил Кузепыч.
– Много. На дорогу, на жизнь.
Он ожидал вопросов, однако Кузепыч, переложив карабин под мышку, вытащил бумажник и, послюнявив пальцы, приготовился отсчитывать купюры.
– Нас десять человек! – не выдержал Влад, меряя глазами толщину пачки Кузепыча.
Нос Кузепыча заерзал. Красная пятка подбородка тревожно мигнула.
– Пока десять. Но некоторые самые умные могут и не вернуться, – сказал он.
Глава двенадцатая
Идите лесом
АЛГОРИТМЫ СВЯЗИ С ДВУШКОЙ
Если испытываешь смущение при совершении поступка – значит, совершать его не следует.
Часто кажется, что тебя окружают плохие, глупые, черствые, ничего не понимающие люди. И что где-то там, далеко, есть люди другие: золотые, чуткие и умные, которых надо непременно найти, потому что только они тебе помогут. Это иллюзия. Твои люди уже сейчас перед тобой. Присмотрись – и ты их узнаешь!
Кавалерия
Кавалерия стояла за корпусом, где наблюдатель ведьмарей с холма не смог бы разглядеть их в самый хороший бинокль, и с грустью озирала свою рать. На этот раз вообще без очков. Меньше видишь – меньше огорчаешься.
– ШНыр покинете подземьем, дальше пойдете по оврагу. Он выходит в лес. И, повторяю, никаких телепортаций. Нерпь использовать только в крайнем случае!
Кирюша зашмыгал носом, соображая, какой случай можно счесть крайним.
– И удачи! – Кавалерия вдруг шагнула и порывисто обняла… нет, не Рину, не Макара, а Алису. А остальные как суслики прижались уже к Алисе, когда Кавалерия поманила их, так что Алиса оказалась, можно сказать, в центре бутерброда.
– Идиотизм! Только микробов передавать! – проворчала она, но Рина заметила, что лицо у Алисы смягчившееся и растроганное.
К оврагу их выводил Вадюша. Вначале триста ступенек вниз, потом по узкому гулкому коридору со сводчатым потолком, а потом столько же ступенек наверх.
– Что за ход странный? Зачем так глубоко зарываться? – не выдержав, спросил Сашка.
Вадюша повернул к нему круглое, залитое потом лицо. В руке он держал факел.
– А ты думаешь, как подземные ходы устраивали? Сто разных пунктов, и к каждому свой отдельный тоннель тянуть? Нет, рубят в массиве, где грунтовых вод поменьше, одну магистраль, а от нее уже ответвления. Хотя существует и обратная тенденция… – отдуваясь, заявил он.
Вадюша обожал вначале озвучить нечто несомненное, звучащее как непреложный закон, а потом самому себе возразить. Опровергнет, затем опровергнет само опровержение – и так до бесконечности.
Одна была радость – что сейчас Вадюша от ступенек устал и не слишком занудствовал. Ход завершился глинистым лазом.
– Надо же, грязюка какая! – брезгливо сказал Вадюша, отодвигаясь, чтобы кто-нибудь другой толкнул разбухшую деревянную дверь. Дверь была какая-то гномья, полукруглая и низкая. Выводила она в неприметный овраг, шедший к лесу.
– Лесом идите на электричку, но не в Копытово, а на ту станцию, что ближе к Москве, – сказал Вадюша и скользнул в подземный ход.
Шныры пошли оврагом. Дно его раскисло, и чистоплотная Алиса тихо шипела, что ненавидит грязь.
– В научном смысле грязи не существует! – успокоил ее Даня.
– Ты что, ослеп? А это, по-твоему, что?
– По-моему, это природные коллоидные органические минеральные образования.
Алиса молча швырнула в него грязью. Даня не успел увернуться, и комок повис у него на куртке. Даня снял его, размял в пальцах, потрогал. Сказал назидательно:
– Я был не прав, господа! В данном случае это остатки глинистой породы после ледниковой стертости!
Рина вручила свой тяжелый рюкзак Сашке. В рюкзаке лежал камень с цветком, на который она навалила сверху множество вещей, оправдывая себя тем, что цветок невозможно раздавить. Ноутбук тоже, разумеется, был не забыт.
Макар выбрался наверх и осторожно выглянул из оврага. Два темных силуэта медленно ползли над лугом.
– Гиелы, – пробормотал он. – Кругами летают. Надо когти рвать. Скоро здесь будут.
Они ускорились, но все равно не успели. Пришлось прижиматься к склону оврага. Над ними на приличной высоте пронеслась патрульная двойка гиел. Направление полета гиел не изменилось. Их не заметили.
Пропустив гиел, благополучно перевалили открытый пригорок и оказались в лесу. Сашка, хорошо знавший эти места, повел группу малозаметной тропой вдоль железной дороги.
Рина переживала за Гавра.
– Кто будет его кормить? – спрашивала она у Сашки.
– Окса обещала, – успокаивал ее Сашка.
– А если он укусит Оксу?
– Тогда Вовчик.
– А Вовчика если укусит?
– Рузя.
– А Рузю укусит?
– Витяра. Вроде ему получше стало. Только у доброго Витяры хватит самопожертвования пройти по горе трупов и дать твоему Гаврику селедочный хвостик.
Рина вздохнула:
– Я все же надеюсь, Окса поленится ходить и попросит Суповну. Суповну Гавр обожает. Как увидит ее – валится на спину и задирает лапы, подхалим!
Через полтора часа, покрытые репьями и грязью, они вышли на платформу электрички. Платформа была дачная, бестолковая. На ней почти ничего не останавливалось и все пролетало мимо. Макар агитировал нарушить приказ Кавалерии и телепортироваться прямо в Питер.
– Давай! – одобрила Фреда. – Ты первый! Если минуешь все ведьмарские блокировки – звони мне из Питера на сотовый.
Макар с сомнением покосился на нерпь.
– А ча я первый-то? – спросил он.
– Твоя идея. И вообще – ты Питер хорошо себе представляешь?
