– Поздравляю! Нас выследили! В одном поезде с нами люди Тилля! – сказала Фреда.
– Где это мы засветились? – спросил Кирюша. – В овраге нас засекли? Или в электричке?
Сашка вспомнил про нерпь Макара. Поймал его за запястье:
– Где ты потратил русалку? Когда это было?
– А ну отпустил!
Макар, оттолкнув его свободной рукой, вырвался. Пока они с Сашкой боролись, Рина заметила, что карманы у Макара набиты шоколадом, сладкой соломкой и банками с колой.
– О нет! Я вспомнила: ты на вокзале отходил к торговому автомату. Значит, обчистил его с помощью русалки! Вот когда слухачи Белдо нас засекли! – воскликнула она.
– Я что, для себя только? Хавчик нам всем нужен! Отвалите от меня, Дудники, вы оба, достали меня! – заорал Макар.
Рина не сразу сообразила, что «Дудники» прозвучали во множественном числе. Когда же до нее это дошло, вспыхнула. Дудник была фамилия Сашки. Значит, и она тоже как бы Дудник… Маргарина Дудник… Тьфу… Какая еще «Маргарина»! Екатерина… Ека Дудник… Нет! Еще хуже! Анна Альбертовна Долбушина-Дудник! Ну это еще терпимо… Может, уговорить Сашку взять фамилию «Долбушин»? О нет, еще больший бред!
Пока Рина боролась с бредом, Сашка разрабатывал план обороны. Он был прост. Не спать ночью. Дежурить. Забаррикадировать двери.
– Их всего трое. Нас десять!.. Ну девять! Одна дрыхнет, и будить я ее не стану. Нас и так больше, – сказала Фреда.
– Точно! – согласился Сашка. – Но я бы не обольщался. Когда сюда ворвутся три психа, работающие топорами со скоростью винта мясорубки, ты поймешь, что решает не количество.
– Думаешь, нападут? – с беспокойством спросила Лара.
Сашка взглянул на рюкзак с цветком:
– Все зависит от того, знают ли они об этом… или Тилль отправил их просто следить за нами.
– Господа! Минуту внимания! У меня возражение по сути дискуссии! Как-то уж больно заметно они следят! – усомнился Даня. – Бегают по перрону, ломятся всей толпой! У Тилля что, нет никого понезаметнее этих бройлерных крепышей? А если их просто послали проверить, кто из шныров использовал русалку на вокзале? Они считали, что шныр один, и отправились втроем. Но вдруг засекли сразу десятерых, прыгнули в вагон и оказались в поезде совершенно неожиданно для себя…
Сашка выложил на стол шнеппер и стал выкладывать рядом пнуфы.
– Какая разница, как они здесь оказались? Держим оборону! – сказал он.
Кирюша тоже достал свой шнеппер. У Кирюши был мощный, швейцарского производства шнеппер, переделанный под пнуфы, поскольку изготовившая его фирма, разумеется, предполагала другие заряды. Умная Фреда, знавшая, что ручки у Кирюши не являются ни золотыми, ни даже серебряными, уточнила, в какую сторону направлен его шнеппер, и сдвинула его пальцем, перенацелив в Лару.
– А в меня зачем? – рассердилась Лара.
– Случайно! – сказала Фреда. – Но заметь, как мудра эта случайность! Если уж отправлять кого-то в Арктику, пусть это будет кто-нибудь малоценный.
– Тогда это будешь ТЫ! – вспылила Лара и отвернула шнеппер так, чтобы он смотрел на Фреду. Фреда вцепилась в шнеппер, стала отталкивать его от себя, и…
Шнеппер выстрелил. На мгновение все ослепли от яркой вспышки. Когда же снова обрели способность видеть, в стенке вагона возникла здоровенная дыра. Лара с Фредой, бросив шнеппер, отпрянули друг от друга.
– Еще десять минут такой обороны – и берсеркам можно будет не нападать! Мы убьем друг друга! – сказала Лена.
Спокойно привстав, она заткнула дыру подушкой и закрыла задранной шторкой. Когда вскоре проводница заглянула узнать, не нужно ли чего, все шныры сидели с видом настолько невинным, что можно было искать у них нимбы.
Глава тринадцатая
Второй принцип Женьки Шмяки
Я понимаю не логику неба, ее понять невозможно, а скорее методы его работы. Причем по аналогии со своей работой. Например, когда мне надо, чтобы кто-то написал буковку, я одному ребенку говорю: «Пожалуйста, напиши буковку! Ты такой умный, я в тебя верю, и ты в себя поверь!» Другому говорю: «Напиши буковку, не то получишь по лбу!» А третьему вообще ничего не говорю. Просто молча подхожу и даю ему по лбу, потому что знаю, что он и слушать меня не будет. А так ему станет жалко себя, досадно, обидно, и он скажет: «А не написать ли мне с горя буковку, назло ей?!»
Кавалерия
Прошел час. Поезд отстукивал километры из Москвы в Петербург. Берсерки пока не нападали. Может, действительно только следят? Подушка от тряски вывалилась. Пришлось заменить ее на другую. Сашка со шнеппером, спрятанным в пакет, караулил снаружи. Макар торчал в туалете, вооруженный сразу двумя шнепперами – своим и Лены. Роль у Макара была важная. Называлась она «засадный полк». У Макара с Сашкой была договоренность, что, если затеется перестрелка, Макар выскочит и атакует берсерков со спины. Пока что, правда, появилась только чистенькая старушка с полотенцем и, переминаясь у туалета, стучала в дверь монеткой.
Рина забралась на верхнюю полку, захватив с собой рюкзак. Твердый край камня мешал ей. Она то и дело натыкалась на него спиной, ойкала и принималась тихо ругаться. Ругалась она смешно, в том стиле, в котором, по уверению Мамаси, культурные женщины в девятнадцатом веке объяснялись со своими провинившимися мужьями.
– Я разочарована, милый друг! Ваше поведение меня огорчает! – ворчала она, переворачивая рюкзак другой стороной.
Цветок Трех Миров проступал сквозь брезент рюкзака, что ничуть ему не вредило. Вздрагивал вагон, вздрагивал рюкзак, и только цветок не реагировал на толчки, оставаясь все в той же точке пространства. И оттого Рине казалось, что белый цветок с алой сердцевиной – золотой гвоздь, на котором держится Вселенная.
Ощутив, что наверху происходит нечто интересное, сквозь полку просунулась голова Дани. Рину это нервировало. Непросто привыкнуть к голове, которая точно срезанная торчит у твоей ноги, да еще и с любопытством моргает.
– Фабрика абсурда! – сказал Даня, созерцая цветок. – Хотя, если задуматься, все объяснимо! Он сразу везде. И у нас, и в болоте, и на двушке. Представь себе родинку на руке у человека, одетого в три свитера, которые ему велики. Человек совершает движения, складки пространственной ткани – то есть свитера! – смещаются друг по отношению к другу, а родинка остается на том же месте! Гениально!
– А почему тогда цветок перемещается вместе с вагоном? – заинтересовалась Рина.
– А почему родинка движется вместе с рукой? Потому что сама рука в движении! Корни цветка – в бывшей закладке!
Даня самодовольно ухмыльнулся, и голова его скрылась. Рина попыталась читать, но не смогла сосредоточиться. Начала писать, но печатать при тряске было нереально. Так и не придумав, что дальше сделает со своим героем, который во время страшного пожара оказался в подвале, набитом бочками с порохом, Рина уложила маркиза дю Граца спать, утешив его рассуждением, что утро вечера мудренее.
