Отставших было трое: Алиса, Фреда и Даня. Фреда бежала с лицом таким сердитым, что на нее опасно было смотреть. На щеках у нее вспыхивали красные одиночные пятна. Временами она замедлялась и, кривясь, касалась ладонью бока, в котором у нее кололо. Даня, высоко вскидывая верблюжьи колени, буксировал за руку Алису, которая не столько бежала, сколько прыгала на одной ноге.
– Ранена? – забеспокоился Сашка.
– Камень в ботинок попал! – с раздражением ответила Алиса.
Сашка выглянул в переулок. Тот берсерк, что был на Невском, держась спиной к стене дома, пытался проскочить опасный участок. Вскоре он нагонит их.
– Быстрее!
Теперь Сашка держался замыкающим, подгоняя буксирующего Алису Даню. Саму Алису подгонять было опасно. Она легко могла заявить: «Идите вы со своим ШНыром! Я сваливаю!» – и назло всем остановиться. И Фреду Сашка тоже подгонять не решался. Она и так выкладывалась изо всех сил, то и дело приседая от боли. Только сейчас Сашка в полной мере осознал, какой сильный у Фреды дух и как он шпорит худенькое и малосильное ее тело. Крохотная, со склоненной набок головой, которая держалась на тонкой шее точно бутон на стебле, Фреда лишь благодаря особенностям своего характера казалась всем Гераклом.
«Так мы далеко не убежим! Еще метров триста – и растеряем всех девчонок!» – подумал Сашка.
Он уже хотел спрятаться, чтобы, подпустив берсерка поближе, подстрелить его из засады, как вдруг из-за угла ближайшего дома вылетел тяжелый внедорожник и встал как вкопанный. Из джипа никто не выходил. Макар, бежавший первым, попятился. Вскинул руку со шнеппером, но не стрелял. Его сбивала крупная надпись на заднем стекле «ЛУЧШИЙ В МИРЕ ФОТОГРАФ!» и дальше мелко «свадьбы, праздники, дети».
Мимо Макара пробежал Ганич, тоже со шнеппером, и, прижав лицо к тонированному стеклу задней двери, заглянул внутрь машины. За рулем сидел мужчина со светлой шкиперской бородкой. Рядом с ним небольшая круглая женщина маникюрными ножницами что-то делала с кусочками кожи. Водитель открыл дверь и вышел. Влад, отскочив, направил на него шнеппер.
– С предохранителя сними! – спокойно напомнил мужчина и, подойдя к багажнику, открыл его, откинув два дополнительных сиденья. – Забирайтесь! Сразу предупреждаю: ехать будет тесно.
– Вы от Кавалерии? – сообразил вдруг Влад.
– «Кавалерии»? Надо же! Интересно, она в курсе, что ее так называют? – поинтересовался мужчина, показывая жестом, чтобы на задние сиденья запрыгивали прямо через багажник.
– Так от Ка… от нее?
– Это скорее Калерия от нас! А мы сами от себя! – с достоинством произнесла круглая женщина. – Я Анна Васильевна. А это мой муж Михаил… А теперь в машину, быстро!
Глава пятнадцатая
Родственные связи
На день рождения мне впервые пожелали долгих лет жизни. Тревожный симптом. Неужели я действительно выгляжу так скверно?
Кавалерия
Когда ноги последнего вскочившего в джип шныра перевалились через сиденье, Михаил сел за руль. Проехал метров сто и перед тем, как свернуть на боковую улицу, выглянул в зеркальце.
– Ага! Успели! Вон он вынырнул! Головой вертит, не понимает, куда вы делись, – сказал он довольно.
– Теперь не выследят? – с беспокойством спросила Фреда.
Михаил, закончив поворот, поехал между двумя рядами припаркованных машин:
– Выследить-то выследят. Но не сразу. Думаю, часа два у нас есть. Не правда ли, дорогая?
– Не правда! От силы час, – мгновенно отозвалась Анна Васильевна.
– Почему ты всегда споришь?
– Я не спорю. Ты спросил, что я думаю, я ответила. Если тебе не интересно, что я думаю, тогда просто попроси меня тебе поддакнуть! – Анна Васильевна убрала ножнички и стала протыкать кожу шилом, проделывая отверстия. Заметно было, что ворчать ей нравится. И муж к этому давно привык.
– Характер у нее такой! – сказал он.
– У меня чудесный характер!
– Вот я и говорю: характер у нее такой чудесный! – легко уступил Михаил. Они стояли на перекрестке и ждали светофора, собираясь пересечь Невский.
– Не хочу никого осуждать, поймите меня правильно, но вы очень смешные! Мы еще на вокзале наблюдали за вами. Я хохотала как безумная, когда вы гуськом шли по Невскому и вытирали грязь со всех домов! – заметила Анна Васильевна.
– Пусть берсерки думают, что там закладка.
– Очень хитрый план! Они просто пустят по вашим следам опытную ведьму. Провезут ее по городу в машине, и все… Она даже из автомобиля выходить не будет!
– А что вы делаете? Я имею в виду с ножницами и кожей? – неожиданно спросил Кирюша.
– Розу! – положив на ладонь, Анна Васильевна с гордостью продемонстрировала свое изделие.
– Надо же! – заинтересовалась Лена. – А как получается, что кожа выгибается?
Круглая дама с подозрением покосилась на нее, но тотчас поняла, что интерес Лены искренний. Более того, в Лене угадывалась такая же «умелая ручка», познающая новую технологию.
– На тефлоновую сковородку кладу. Раскаленную, разумеется! Обязательно на тефлоновую, чтобы не пригорело! Сковородке при этом абсолютно ничего не делается. Ключевое слово – абсолютно! Когда кожа примет нужную форму, быстро снимаешь деревянной лопаткой. Ключевое слово – быстро!
Лена слушала и запоминала.
– Я, кажется, поняла, почему Кавалерия сказала, что должна набраться храбрости, чтобы ей позвонить, – шепнула она Рине.
– Мы сейчас куда? На Кондратьевский? – спросил Влад.
– Да, – ответил Михаил. – Но, если честно, я не представляю, в каком доме закладка. Мы давно отошли от шныровских дел. Лишь изредка по старой памяти выполняем кое-какие поручения.
Ехать было тесно. Рина подпрыгивала на коленях у Сашки. Макар держал на коленях Лару. Казалось бы, приятный груз, но на коленях у Лары в свою очередь сидела Фреда, и бедная Лара, спасаясь от Фреды, наваливалась спиной на лицо Макару.
– Неприличный вопрос можно? Тебе удобно? – временами начинала беспокоиться Лара.
– Лучше не бывает! – хрипел ей в спину Макар.
Когда машина двигалась, все более или менее успокаивались, но стоило джипу остановиться на светофоре, как моментально начиналась возня.
– Почему на машине написано «ЛУЧШИЙ В МИРЕ ФОТОГРАФ»? – спросила Рина, выглядывая через заднее стекло, где все буквы читались наоборот.
– А почему бы и не написать? Человек в мои годы может позволить себе иметь некоторые иллюзии на свой счет, – с достоинством ответил Михаил. – Опять же реклама. Тебе нужен фотограф – и вот он стоит перед тобой в пробке. Ты подходишь и выясняешь подробности. Да, юноша! Америка, как известно, была заселена колонистами, которые ездили в фургонах, запряженных быками. Крепкий фургон с тентом – основа американской жизни. В фургонах и рождались, и умирали. Вот и в Питере нечто похожее. Город заселяется парикмахерами, массажистами, флористами, юристами. Это отважные первопроходцы, жизнь которых связана с маленькой машинкой. На ее заднем стекле обязательно будет написано «ВЕТУСЛУГИ НА ВЫЕЗДЕ», «САНТЕХНИК. ВСЕ ВИДЫ РАБОТ», «АФРОКОСИЧКИ» или «ШВЕДСКИЙ МАССАЖ». Эти машинки – как семена. Куда они только не залетают!
