– Веня, зайди!
Капитан Вениамин Круглов, которого все в отделе называли не иначе, как «Кругом», быстренько вкатился к шефу в кабинет. Был он невысок ростом, с круглым лицом, очень подвижен и быстр в движениях и решениях, а также отличался чертой, делавшей его очень похожим на упругий резиновый мячик: он всё время легко переминался с ноги на ногу, как будто подпрыгивал. Несмотря на кажущееся добродушие, Круг был скор в расправе и безжалостен, а ещё – очень мобилен. Короче, незаменимый человек для погонь и задержаний, за что начальство его очень ценило, и потому карьера у него стремительно шла в гору.
– Слушаю, Андрей Петрович, – сказал Круг, улыбаясь и не прекращая подскакивать на месте.
– Что по сравнению фотографий? – Подольский смотрел в лежавшие на столе листочки, как будто его и не интересовал ответ подчинённого, а в руках медленно прокручивал карандаш. По этим признакам Круг понял, что шеф напряжён и очень обеспокоен.
– Компьютер выдал, что больше всего этот шедевр, которого кто-то случайно назвал фотороботом, так вот, больше всего он совпадает с чертами лица некого Константина Тибериевича Золотова, бывшего лидера одной из бандитских группировок. Погоняло – «Ювелир». В середине девяностых ему дали срок, пятнашку, но потом кто-то отмазал, и его выпустили. Он почти сразу уехал из страны, и мы за ним особо не следили. Но вот недавно, этим летом, брат его, Август Золотов, погиб при попытке захвата заложника в банке, помните?
Подольский, слушавший Круга не поднимая головы, кивнул. Тогда Круг продолжил:
– После гибели у него осталось двое детей. И в конце сентября опекунство над ними оформил Константин Золотов. Все вместе они проживают в квартире дедушки, тестя Августа, конструктора Савельева. Гениальный был конструктор, между прочим, ракеты и самолёты делал. Но, увы, тоже недавно умер. В августе. Какие будут указания?
– Указания… – также глядя в стол, медленно повторил Подольский. – А сам-то что думаешь, Веня?
– Думаю, что участие Ювелира в этих эпизодах маловероятно. На его руках дети, – Круг широко улыбнулся.
– Ну чё ты всё лыбишься? – умение шефа видеть лица своих подчинённых, не поднимая на них глаз, до сих пор повергало их в трепет. Причём они уже несколько раз пытались найти систему зеркал, которыми он мог бы для этого пользоваться, но пока ничего такого не нашли. Подольский тем временем всё-таки поднял голову и уже строго смотрел на подвижного капитана, с лица которого сползала довольная улыбка.
– Ты вот что, Веня, отбрось свою сентиментальность – дети, не дети. Проверь Золотова, пробей, с кем он сейчас контактирует, должны же были у него остаться какие-то контакты? А я пойду, Семушину расскажу о том, что компьютер нарыл. Адрес квартиры Ювелира есть?
– Есть, товарищ подполковник, – браво отрапортовал Круг.
– Ты вот ещё что… Выяснил что-нибудь по поводу этой Игры? – Подольский опять перевёл взгляд вниз.
– Наши информационщики, на таких штуках специализирующиеся, выясняют. Пока ни в одном поисковике никаких ссылок не обнаружено, хотя сведения об этой Игре у них уже появлялись. В основном, в виде жалоб от родителей, хотя последствия действий игроков уже начинают проявляться и в нашей работе. Но айтишники наши пока руками разводят. Они говорят, что складывается такое ощущение, – тут капитан стал серьёзен, – будто этим деткам ссылки подсовывают, когда они сидят в своих контактах и прочих одноклассниках. Так они и входят в игру. А вот найти Игру самому в поисковиках не получается.
Подполковник вздохнул, карандаш в его руках завертелся гораздо быстрее.
– Опять мистика? – вопрос прозвучал обречённо, похоже было, что Подольский уже согласился с тем, что ему придётся воевать с колдунами.
– Ну, в общем, да, – Кругу стало неудобно, как будто именно он и был тем самым мистическим колдуном, мешающим шефу жить спокойно и счастливо.
– Хреново, Веня, хреново. Я, почему-то, сам не знаю почему, уверен, что Игра эта и наши налёты на банки связаны между собой, понимаешь?
– Понимаю, – капитан глубоко вздохнул.
– Ладно, – Подольский принял решение, – придётся идти к Семушину, пора использовать его специалиста.
Полковник Семушин, Игорь Николаевич, оказался на месте, был не очень занят и даже оказался столь любезен, что угостил вошедшего Подольского хорошим коньяком. Коллеги опрокинули по пятьдесят грамм, закусили лимоном, поговорили о политике, о кризисе, будь он неладен, и каждый при этом ждал, что разговор по делу начнёт его визави. Наконец, Подольский не выдержал и, скрепя сердце, принялся выкладывать свою информацию.
Во время короткого и сухого доклада Подольского (а тот старался быть абсолютно безэмоциональным) Семушин выхаживал короткими шагами вдоль окна, через каждые четыре шага делая разворот. Он ничего не говорил, никак не комментировал полученную информацию, только в особо сложных моментах иногда хмыкал. Когда Подольский закончил, Игорь Николаевич сел за стол, подвинул к себе пепельницу, достал сигарету и, глубоко затянувшись, сказал подполковнику:
– Ты смотри-ка, прав оказался генерал, когда потребовал покопаться в архивах. Он сам фотографии смотрел, на следующий день, и меня звал. Мы тоже Золотова отложили в сторонку, но уверены не были. Но раз компьютер подтверждает, тогда, конечно, другое дело. Надо же, Ювелир… Я его хорошо помню, он же тогда на деле со Шруббе как раз и погорел. Лёня тогда заяву принёс на него и его бригаду, что притесняют, мол… Ну, и сверху очень надавили. Дело было гнилое, сам Пылесос там был замазан с ног до головы, но его велено было не трогать – пустить паровозом Ювелира. А тот твёрдый оказался, ушёл в глухую несознанку. Хотя чует моё сердце, у него много скелетов в шкафу можно найти, ой, как много. Вот только сейчас разрешение на наружку нам никто не даст – больше надо информации, больше, а то ни одной зацепки нет, работать не с чем, по сути. А нахрапом нельзя. Если Ювелир в этом как-то замешан, то он точно не один работает, и если его взять, то спугнём всех остальных. А сам Золотов не расколется, будет молчать, как пень, опыт уже есть. Эх, жаль, ни одного фактика нет, всё сплошь догадки, – Игорь Николаевич затушил сигарету, ловко допил коньяк и сказал: – Ладно, Андрей, попробую генерала убедить на наружку, только перед этим ещё раз девочку Кристину побеспокою, может быть, она сумеет сказать что-нибудь нового. Она ведь просила наводку какую-нибудь, вот и подсунем ей портрет Золотова и его адрес. Сейчас, хотя бы, направление вырисовывается…
…Звонок отца застал Кристину врасплох: в этот момент она (в связи с открывшимися для неё новыми обстоятельствами) готовилась выйти на связь с Русланом. Участие Марка во всех этих авантюрах с банками казалось ей отнюдь не бесспорным, это запросто могла быть наводка, помеха, вызванная её, Кристининым, эмоциональным фоном. Требовалось вмешательство, консультация Наставника – человека, эмоционально не завязанного на это дело, и потому Руслан был крайне необходим. Кроме того, после удара по голове магической дубиной, возникшей в руках девочки со злобным личиком, у Кристины что-то разладилось с системой наведения, и ей стало сложно отслеживать векторы возникающих вокруг неё сил. Короче, требовалась коррекция, и Кристина уже почти вошла в «лёгкость», чтобы послать вызов Руслану (другого способа с ним связаться она не знала, а сам Руслан вовсе не спешил ей открывать), как её потревожил звонок её АйФона. Мелодия из «Профессионала» была установлена только на отца, и потому она решила его проигнорировать, чтобы перезвонить потом. Но звонок повторился несколько раз подряд, и девушка поняла, что от неё понадобилось что-то очень срочное, видимо, достаточно важное, иначе отец не стал бы её беспокоить столь настойчиво. Тем не менее, она сильно разозлилась, что ей помешали в столь ответственный момент, и, с негодованием выйдя из преддверия «лёгкости», с чувством рявкнула в трубку:
