Кроме того, Департамент полиции периодически начинал кампании против нелегальной эмиграции. Временами арестовывали представителей пароходных компаний и агентов, которых те нанимали для поиска потенциальных эмигрантов. Таким агентам приходилось действовать вне закона, и, когда их ловили – по крайней мере, теоретически, – наказанием для иностранных подданных была депортация без права возвращения
[364]. Если же агентами и вербовщиками эмигрантов оказывались российские подданные, то на них обычно налагали штраф и высылали с приграничных территорий во внутренние губернии.
Помимо проведения арестов и депортаций, губернаторы пытались распространять информацию о лживости заявлений вербовщиков относительно условий эмиграции. Особенно много усилий к этому прилагали в периоды, когда из-за границы поступала информация о нарушениях прав эмигрантов, как в случае с Бразилией в 1890 году. Тогда генерал-губернатор Варшавы приказал принять строгие дополнительные меры, в числе которых были временный запрет на продажу собственности с аукциона, конфискация билетов на пароход, если они найдены у лиц, не имеющих загранпаспортов, и усиленное патрулирование границ
[365]. Но и после окончания кризиса отношение полиции к вербовщикам оставалось отрицательным: даже в 1913 году Министерство внутренних дел начало операцию по их поимке и разрушению их сети
[366].
Такого рода политика очевидным образом снижала число легальных эмигрантов. Объем же нелегальной эмиграции стремительно рос. На рубеже веков российские власти полагали, что от 50 до 90 % эмигрантов покидают страну нелегально, без загранпаспорта
[367]. Архивы Департамента полиции полны докладов губернаторов и чиновников приграничных областей о взяточничестве и потворстве местных властей и пограничников незаконным эмигрантам. Перехваченные письма самих эмигрантов друзьям в подробностях описывали сложную, но весьма эффективную систему подпольного перемещения с места на место с проводником-контрабандистом и сопутствующей уплаты взяток конкретным чиновникам
[368]. В 1906 году в одном из таких писем даже приводилась скользящая сетка расценок в зависимости от скорости путешествия и уровня комфорта
[369]. С ростом масштабов системы перевод через границу становился все более эффективным, превратившись в привлекательное решение не только для представителей тех категорий населения, которым эмиграция была запрещена (например, молодых мужчин призывного возраста), но и для других лиц. Стоимость этих услуг была сопоставима с расходами на прохождение официальной процедуры, но предоставлялись они быстрее
[370].
Тем не менее нелегальный переход границы был рискованным делом. Некоторые из проводников вели своих подопечных пешком и по ночам. Пограничники же подчас – хоть и нечасто – употребляли власть на то, чтобы остановить нелегальный переход границы. Опасно было и довериться вероломному проводнику, который мошенническим путем вымогал у своих беззащитных подопечных неожиданные дополнительные платежи или даже всучивал им поддельные билеты, зная, что нарушившие закон эмигранты не смогут обратиться в полицию. Более того, порой система нелегальной эмиграции не отсеивала заранее тех, кому из-за болезни, физической неполноценности либо по иным причинам не разрешалось высадиться на острове Эллис или в других портах. Такие люди нередко были вынуждены оплачивать обратное путешествие или – в тех распространенных случаях, когда они не могли его оплатить, – становились обузой, с которой приходилось разбираться российскому правительству
[371].
Доводы в пользу комплексной эмиграционной реформы
Масштаб нарушений и неэффективность ограничений эмиграции были таковы, что в конце XIX века началось серьезное обсуждение ее легализации. Особенно жаркими эти дебаты стали в 1906–1909 годах, когда Министерство торговли и промышленности и Министерство иностранных дел создали межведомственный комитет, совместно с Государственной думой занявшийся составлением предложения о комплексной реформе эмиграционного законодательства
[372]. В дополнение к перечислению уже упоминавшихся проблем сторонники реформы выдвинули еще несколько доводов. Они указывали, что ограничения эмиграции повсеместно игнорируются и открыто презираются. Губернатор Плоцка сообщал в 1890 году Министерству внутренних дел о группе из сотни эмигрантов, перехваченной на границе, которые без всякого смущения заявили, что попытаются еще раз перейти границу на следующий день. В заключение он отмечал, что практически невозможно остановить поток людей или как-то на него повлиять
[373]. Еще одной проблемой была система многократных виз и карточек на пересечение границы, известных как «легитимизационные билеты». Они бесплатно выдавались жителям тридцатикилометровой приграничной зоны и должны были ускорять переход границы для тех, кто по рабочим обстоятельствам был вынужден часто это делать. На деле выдача таких документов жителям внутренних провинций за взятку стала весьма прибыльным занятием местных властей
[374].
