Побуждаемая шовинистической прессой, призывавшей к решительным действиям, и несколькими военачальниками, воспользовавшимися поразительно широким спектром чрезвычайных полномочий для преодоления сопротивления гражданских властей, Россия быстро ввела ряд суровых мер, в совокупности означавших изменение того курса политики гражданства, который проводился в предшествующие полвека.
В сентябре 1914 года российское правительство признало недействительными все международные соглашения и конвенции, защищавшие подданных противника, и лишило последних права на судебную защиту во время разбирательств по гражданским делам
[454]. Это поспешное решение отмело один из фундаментальных принципов Великих реформ, который вплоть до 1980-х годов так и не был полностью восстановлен. Теперь, после того как подданным враждебных государств отказали в российской или международной юридической поддержке на территории империи, был открыт путь для принятия против них более общих административных мер.
Запрет на отъезд и денатурализацию
Некоторым немецким и австрийским подданным удалось покинуть страну незадолго до объявления войны или сразу же после ее начала. Но уже через несколько дней Россия запретила подданным противника уезжать из страны и начала контролировать их передвижения по своей территории. 21 сентября 1914 года Министерство внутренних дел запретило местным властям давать любому подданному (подданной) враждебной державы право покидать место его (ее) проживания
[455]. С началом военных действий большинство государственных границ превратилось в передовые позиции войск, через которые невозможно было пробраться
[456].
С этого момента единственным способом покинуть страну, доступным для подданного враждебного государства, стали двусторонние соглашения. 24 августа 1914 года российское Министерство иностранных дел заключило первое такое соглашение с Германией и Австрией. Однако военные, в соответствии с действовавшим во время войны законом о военном положении, взяли под контроль приграничные власти и успешно воспрепятствовали выполнению этого соглашения. Два месяца спустя, 14 октября 1914 года, начальник штаба просто сообщил председателю Совета министров Ивану Логгиновичу Горемыкину, что подданным враждебных государств не будет позволено покинуть страну
[457].
Российское правительство справедливо рассудило, что военные зашли слишком далеко, и опасалось ответных мер, направленных против российских подданных в Германии и Австрии, а также реквизиции крупных финансовых вкладов российских подданных в немецкие банки, биржи и недвижимость. Ватикан, дипломаты из нейтральных государств и Красный крест также настаивали на том, чтобы Россия разрешила подданным противника покинуть страну
[458]. Соединенные Штаты и другие нейтральные посредники способствовали заключению в конце января 1915 года нового соглашения, позволявшего всем гражданам государств, враждебных империи (за исключением военнообязанных мужчин), покинуть Россию
[459].
Однако армия вновь воспрепятствовала выполнению условий соглашения, воздвигнув серьезные бюрократические препоны и позволяя отдельным командующим просто игнорировать соглашение. Например, в январе 1915 года командующий Юго-Западным фронтом Николай Иудович Иванов запретил всем подданным противника на территории всего Юго-Западного региона покидать страну
[460]. Этот приказ все еще действовал, когда глава Киевского военного округа объявил, что все подданные враждебных государств, вне зависимости от возраста и пола, должны под страхом интернирования покинуть империю к 28 февраля 1915 года
[461]. Доступные данные неполны, но кажется, что количество гражданских подданных противника, которые имели возможность согласно достигнутому соглашению с Центральными державами покинуть империю, было не очень велико – вероятно, менее 10 000 человек, причем практически все уехали в течение первых шести месяцев войны
[462]. Это составляло приблизительно лишь 2 % от общего числа подданных противника, проживавших в России перед войной
[463]. На деле после апреля 1915 года отъезд позволялся лишь в рамках двусторонних договоренностей об обмене, в соответствии с той же строгой и тягостной процедурой, которая применялась в случае обмена военнопленными
[464]. Запрет на отъезд подданных противника действовал до конца войны и не был отменен Временным правительством
[465].
