Нововведения военного времени, предполагавшие создание более строгой системы выдачи документов, регистрации, идентификации и надзора за иностранцами, применялись не только к подданным противника, но и к выходцам из других стран. Например, в первый год войны значительное число китайских и корейских временных рабочих, находившихся в империи, начали подозреваться военными в шпионаже и предательстве. В результате армия и полиция провели серию массовых депортаций азиатских рабочих из страны. Однако и Китай, и Корея сохраняли во время войны нейтралитет, и ставшая результатом этих действий чудовищная нехватка рабочей силы в области сельского хозяйства и железнодорожного строительства убедила правительство не только отказаться от проведения такой политики, но и увеличить число временных рабочих, ввозимых в страну. Этот эпизод также является иллюстрацией того, какое влияние Первая мировая война оказала на надзор государственных учреждений за иммигрантами и в целом за иностранцами. Условием импорта рабочей силы из Азии в 1916 году стало внедрение целого ряда новых элементов контроля и паспортного режима. Правила военного времени сделали более строгими требования обзавестись паспортами и пройти процедуру регистрации, предъявляемые к временным рабочим как из Азии, так и из других мест, тогда как наниматели должны были подписывать документы, возлагавшие на них ответственность за контроль над местами проживания их рабочих. К каждой группе прибывающих из Азии работников прикреплялся полицейский чиновник. Эти меры были частью общего ужесточения контроля над иностранцами в военное время – важной тенденции, в течение долгого времени сохранявшей актуальность не только в России, но и во всем мире
[504].
Таким образом, к 1917 году имперские власти под влиянием войны стали решительно и поспешно отказываться от завоеваний политики гражданства, складывавшейся перед тем на протяжении полувека. Такие якобы временные мероприятия по обеспечению безопасности, как интернирование подданных враждебных государств в сочетании с политикой ликвидации предприятий и землевладений, принадлежавших подобным лицам, превратились в более радикальные и постоянные меры. Кампания против подданных противника вышла за свои изначальные рамки, сделав целью и натурализованных иммигрантов из враждебных государств. Это, в свою очередь, дало импульс к появлению новых правил и законов, затронувших всех иностранцев. Война привела к резкому разрыву с эпохой интернационализации, принеся с собой запрет на денатурализацию и натурализацию, а также крайне суровое ограничение эмиграции и иммиграции. Короче говоря, после полувека интернационализации Россия сменила курс на изоляционистский. Отчасти она делала это побуждаемая своими международными партнерами и всецело – в рамках международного курса на ужесточение системы выдачи документов и регистрации личности и на серьезное укрепление границ гражданства. Эти изменения стали важной декорацией к революциям 1917 года. Хотя обычно революции сопровождает период открытости для натурализации тех, кто представляется сторонником нового режима, но то, что обе революции 1917 года в России произошли в разгар военных действий, ограничило в данном отношении их революционный потенциал.
Февральская республика
Тем не менее не вызывает сомнений, что Февральская революция знаменовала революционный переворот в истории российского гражданства. Первое же объявление Временного правительства обещало «немедленно, еще до созыва Учредительного Собрания, обеспечить страну твердыми нормами, ограждающими гражданскую свободу и гражданское равенство, дабы предоставить всем гражданам свободно проявлять свои духовные силы в созидательной работе на благо Родины»
[505]. И действительно, меньше чем две недели спустя оно опубликовало то, что вполне можно счесть самым главным революционным декретом, – постановление «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений»:
Исходя из незыблемого убеждения, что в свободной стране все граждане должны быть равны перед законом и что совесть народа не может мириться с ограничениями прав отдельных граждан в зависимости от их веры и происхождения, Временное правительство постановило:
Все установленные действующими узаконениями ограничения в правах российских граждан, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповеданию, вероучению или национальности, отменяются.
Постановление определяло девять различных сфер жизни, в которых граждане сталкивались с ограничениями, отныне упраздняемыми этим документом: вопросы водворения, жительства, перемещения внутри страны, приобретения прав собственности, вопросы предпринимательской деятельности, поступления на государственную службу, допуска в учебные заведения, участия в законотворческой деятельности и использования иностранных языков при обучении и ведении дел. Затем – на тот случай, если у кого-нибудь возникнут какие-либо сомнения, – другая статья вновь утверждала всеобщий характер постановления, объясняя, что оно отменяет не только законы и декреты, ограничивающие права граждан, но также любые административные распоряжения, приказы военачальников и юридические интерпретации, противоречащие основополагающему принципу: «Действие всех изданных до обнародования настоящего постановления административных распоряжений как гражданских, так и военных властей, в силу которых ограничивается пользование какими-либо правилами в зависимости от принадлежности к тому или иному вероисповеданию, вероучению или национальности, прекращается».
Статья 9 расширяла действие постановления, отменяя законы и декреты, дискриминирующие иностранцев на основании их вероисповедания или национальности, за немаловажным исключением, сделанным для граждан или подданных воюющих с Россией держав
[506]. А днем раньше, 19 марта 1917 года, в Петрограде состоялась крупнейшая в российской истории женская демонстрация, которая побудила глав Временного правительства дать женщинам право голоса. Когда 20 июля Временное правительство опубликовало новое положение о выборах, Россия формально стала первой в мире крупной державой, где женщины получили право голосовать и занимать выборные должности
[507].
