Так, ещё раз, что нам пишут? «Предупреждаем, что общая мать имеет совместный интерес с Вундеркиндом и Артистом по поводу литеры «Т». В ближайшее время ожидайте акций вплоть до инверсии потока». Без подписи.
Вот ведь шифровальщики хреновы! Ну, кто такие Вундеркинд и Артист, было понятно – Каганович и Эпштейн. Литера «Т» тоже ясна – томилинский проект слишком засветился. А вот что за «общая мать» такая? Уж не та ли это матушка, которую все постоянно упоминают в качестве вводных слов в предложении? Ладно, шутка. Так, подумаем. Общая мать – мировая мафия, что ли? Так это и так понятно, но вряд ли тут вот так, открыто и нагло, кто-нибудь из серьёзных игроков решится действовать на нашей территории, чтобы развернуть ситуацию (произвести инверсию потока) в свою пользу. Обычно подобные цели достигаются иными способами: понижением цен на нефть, публикацией компрометирующих фактов, созданием экономических неурядиц или общественных беспорядков. Но на этот раз наши заграничные друзья пока ведут себя тихо – побаиваются адекватной реакции нового Президента, который никаких компроматов не боится, ибо что-то правдоподобное на него найти трудно, а кроме того, народ пока за него стоит горой. Тем более, что никто не хочет лезть на рожон после недавнего кризиса, когда чуть было не дошли до нажатия самых опасных кнопок и который привёл к отставке руководства нескольких могущественных стран. Поэтому прямые действия со стороны пока исключаем.
В то же время, Каган с Эпосом, как их называли в народе, были людьми осторожными и в своей деятельности старались избегать грубых методов, всегда придерживаясь тонкой игры. Значит, и сейчас должны планировать многоходовую, очень сложную комбинацию со множеством фигур и пешек, и игра эта должна привести их к получению своей части пирога. Но ведь их интерес был понятен и на начальном этапе, когда всё это ещё только задумывалось. Уже тогда генерал Колышев, премьер Суворов и Президент начали готовить контрмеры, чтобы Эпштейн и Каганович в результате своей активности начали играть не в свою игру, не догадываясь об этом. Были подкинуты определённые факты, создана наживка. Все были готовы. Короче, планировалась ответная большая комбинация по втягиванию их в этот процесс, но только в роли дойных коров, а не доярок. То есть, подбрасывать сейчас информацию Боброву по поводу активности вышеупомянутых господ было, мягко говоря, бессмысленно, особенно таким образом. Если, конечно, его не хотели предупредить о появлении нового, неожиданного, опасного и хитрого игрока, могущего сместить равновесие. Но для того, чтобы инвертировать потоки, должны существовать лёгкий доступ на объект и очень большие возможности, на уровне государства. А кто, кроме нас имеет доступ к телу? Кроме нас, только люди Майорова. Паритет соблюдаем, все обо всех знают, никто никого не трогает, тем более что генерал Майоров – это, можно сказать, легенда. Однокурсник Колышева, друг-соперник, но, вроде, честный дядька. Исключаем? Так что же это за «общая мать» такая, что это за могущественная особа?
Подожди-ка… «генерал Майоров»… Дженерал – в переводе с английского на русский – «общий». Ну, допустим, а мать здесь причём? Так… «Майоров» – от «майор», или английское «мэйер», то есть «мэр». Может быть градоначальник? Да нет, тот сейчас за своё кресло борется, слишком недавно в нём сидит, нет у него ещё сил на всякие игры, да и птица не того полёта.
Подожди, подожди… По-французски «мэр»… «ла мер» – мать по-русски. Значит, всё-таки, получается «генерал Майоров»? Невероятно. Деза? А на хрена? Не сбрасывают дезу таким способом, да и более правдоподобной она должна быть. Ну что ж, придётся идти к «деду» на совет, хоть и неприятно будет сознаваться, что использовали тебя, Толя, как девку из сауны. Но истина – она, брат, в нашем деле существенно дороже и важнее, чем тщеславие. От Колышева Бобров вышел опечаленным.
– Не ожидал, – коротко бросил генерал на сбивчивый Толин рассказ о провале канала связи. – А с этим надо разобраться, – весомо сказал генерал по поводу умозаключений майора. – Прикажешь своему «Соколу» быть начеку, да и сам съезди на объект, проверь там всё внимательно, нет ли кого неправильного. Просмотри видеоматериалы, вдруг что увидишь, а то там уже у всех глаза замыленные. За моим корешем я сам присмотрю, сам понимаешь, никак провокация – говна потом не оберёмся, а я знаю, как это сделать ненавязчиво. Пусть наши штирлицы тоже посмотрят, нет ли у коллег какого шевеления нездорового. За людьми Майорова на объекте следить бдительно, а лучше всего их оттуда вообще временно убрать. Но это только Президент решить может, да и то, если доказательства будут. А у нас пока только эта писулька сомнительная. И ещё – прикинь варианты, как бы ты действовал на их месте, ты у нас иезуит известный. Я тоже подумаю. Обрати внимание на китайцев, я лично от них жду гораздо более весомых пакостей. Ладно, иди, работай, Мюллер.
«Что ж, надо сделать, как приказано. Сначала встретимся с «Соколом», потом на объект, побуду там сутки, а заодно и подумаю, вдруг на месте чего в голову и придёт». Бобров верил в то, что все человеческие мысли и эмоции оставляют след и при известной доле подготовки можно этот след считать. Да и, конечно же, китайцы, куда сейчас без них. Эх, не было печали…
Когда-то, очень и очень давно…
Песок был повсюду. Везде, где раньше простирались поля буйной зелени, всё было в песке, до самого горизонта. Желто-серая масса, лишь кое-где разбавленная одинокими островками оставшейся зелени, нетронутой всепожирающим временем. И жгучее, палящее светило, даже и не думающее хоть на минуту остановиться, перестать испепелять пространство, расстилающееся вокруг. Не жалело оно и самого Эвниара, стоявшего на вершине песчаного холма и наблюдавшего за пылившим вдали следом очередного посольства Дома Силы. Невозможно было поверить, что раньше здесь беспрерывно шли дожди.
«О Боги, как же надоели мне эти тупые недоумки, – в который раз с грустью подумал Эвниар. – Антахиол прав, мы зашли в тупик с этими покорными животными, они уже не воспринимают ничего полезного, понимают только силу», – и Эвниар сплюнул, вспомнив, как пришлось недавно сжечь парочку зарвавшихся младших жрецов. Впрочем, этот воспитательный акт сразу отрезвил возомнивших о себе бывших учениках Эвниара, теперешних иерофантах Дома Силы. Только они одни знали, что те, кто их учил, не были богами, и потому всё время плели заговоры с целью овладения настоящей Силой – сокровищами Большой пирамиды. Вот и приходилось время от времени их отрезвлять, отправляя к праотцам их непосвящённых помощников. Самих иерофантов было жалко, слишком много сил вложили в их обучение и создание Дома Силы Атланты.
В последнее время Эвниар всё чаще задумывался о правильности выбранного Архитектором пути. Вбить в головы выжившим в Катастрофе результатам кровосмешения закатных варваров и Стражей Полночного крыла идею о Едином творце никак не удавалось – эти дикари всерьёз начали считать команду Эвниара своими богами, даже имена им придумали какие-то нелепые: Гор, Сет, Анубис, Осирис… Впрочем, имена эти просто были искажёнными ругательствами, которыми щедро награждали друг друга члены Группы Надежды. Но всё ж лучше, чем Уичлипочтли (тьфу, язык сломать можно), как их обозвали уцелевшие жители оставшейся части Большого Заката. Там вообще была засада – никак не удавалось преодолеть их варварскую страсть выпускать друг другу кровь во славу Богов по всякому удобному случаю.
