По дороге отзвонились заместители. Первый сообщил, что на объекте «Т» всё спокойно, но вот в Рязани вышел облом. Этот Антипов действительно продал машину по доверенности какому-то таджику, зовут Миша, но фамилию он не помнит, а нотариус в Москве и где, – тоже не помнит. Ну, этого и следовало ожидать, и Штаевский приказал искать всех таджиков по имени Миша, которые хоть как-то засветились с «Крайслером». Ну, это надолго. Второй заместитель тоже не обрадовал, сообщив, что пока «Перехват» ничего не дал – беглецы как сквозь землю провалились. Да, это было хуже, но стала вырисовываться картинка, хотя какая-то и несуразная.
Итак, мы имеем две группы. Первая – монахи, похитили с объекта изобретателя. Вторая группа, в которой два бандита, один таджик (хотя этот, может быть, и не причём) и, вероятно, изобретатель Буссе, который был с бандитами из одного города, тоже зачем-то, не пойми пока зачем, засветились на объекте. Куда девался «Нимб», помощница Буссе Савельева и изобретатель Руслан Дадоев, пока непонятно. Если допустить, что Савельева заодно с Буссе, что косвенно подтверждает опрос остальных фигурантов в Томилино, которые обратили внимание на сложившиеся между этой парочкой особые отношения, то дело принимает совсем запутанный оборот, так как, Штаевский это точно знал, Савельева – человек Колышева. Зачем матёрому генералу понадобились провинциальные бандиты? И если верить Рыбке, то «Нимба» при Астафьеве нет, а значит, он у Буссе с бандитами. Причём, похоже, обе эти группы действуют порознь, не зная друг о друге, и, видимо, с разными целями. К тому же, второй группе кто-то серьёзно помогает – уж слишком у них всё пока хорошо складывается. Хотя участие в ней бандитов и не поддаётся никакому объяснению. Какая-то третья, нет, уже получается четвёртая, сила вмешалась? Но как-то странно всё складывается, несуразно. Бандиты попали на объект в машине с продуктами, это факт. Сидели на складе, чего-то ждали. А потом взяли и ушли с объекта секретным подземным ходом, о котором могли знать только люди Колышева. Но ведь до вчерашнего дня объект и так был в руках Колышева, зачем ему там понадобились бандиты? А если не ему, то кому и, опять-таки, зачем? И кто им сказал про ход? Впрочем, вчера на объекте был Бобров, может быть, он какую-то свою игру затеял? Ах, как много непонятного… Пока получается, что игроки начали играть в покер, причём со слабой сдачей, а продолжили – в шахматы, введя в игру тяжёлые фигуры. Ладно, разберёмся…
Полковник всё-таки набрался духу и позвонил Майорову. На удивление, генерал выслушал Штаевского спокойно. Согласился с его выводами, удивился вмешательству церкви, одобрил идею с И-шлемами и пообещал Зигфриду, что после того, как тот захватит изобретателя, то сможет поехать к скользкому и двуличному Кирпичу и делать с ним всё, что заблагорассудится. Но главное – это найти, куда девался «Нимб». А изобретателя обязательно взять живым и спрятать как можно дальше.
Уже подъезжая к монастырю, Штаевский перезвонил Пуме. Та, громко матерясь, сообщила, что только-только получила И-шлемы (вот ведь проклятые бюрократы!) и уже выдвигается.
– Ладно, справимся и без тебя, звони Рыбке, пусть попытается выйти, – Штаевский надеялся, что фактор внезапности сыграет в их пользу и без И-шлемов.
Когда машина с визгом затормозила напротив монастыря и Штаевский вместе с бойцами выскочил из неё, время как будто потекло в пять раз медленнее – так бывает в кино при замедленной съёмке.
Вот из ворот выходят Рыбка с изобретателем, а к ним по улице направляется высокий здоровый парень, с явно бандитской внешностью, на ходу вытаскивающий из-под пиджака, висящего на руке, короткий автомат. Следом за ним двое человек, в одном из которых Зигфрид признал Боброва, одновременно вскидывают руки, из них вырывается короткое пламя, и в сторону группы Штаевского летят пули. Его бойцы и он следом запрыгивают за машину и открывают ответный огонь, но один из бойцов комком повисает на капоте машины. Появившиеся с другой стороны от ворот монастыря ещё двое мужчин начинают движение в сторону остолбеневшей Рыбки и изобретателя и делают это невозможно быстро. Вот, шедший впереди парень, с бандитской рожей, перекувыркнувшись через голову и спрятавшись за одной из опор ворот, начинает стрельбу из автомата в сторону вновь возникших персонажей. Бобров падает, а второй, шедший рядом с ним, бежит в сторону Рыбки и изобретателя. Один из двоих, бежавших с другой стороны, валится на асфальт. Почти одновременно добежав до Рыбки с изобретателем, сцепились в невозможной по скорости схватке оставшиеся на ногах. Рыбка, схватив за руку изобретателя, пытается тащить его в сторону машины Штаевского, но изобретатель, упёршись, тянет её за собой совсем в другую сторону. Сам Зигфрид, взвившись из-за машины, делает рывок на перехват Рыбке и изобретателю, а двое его оставшихся бойцов несутся в сторону ворот монастыря, где продолжается эта невозможная по скорости схватка. Ещё один парень, тоже со знакомым лицом, сперва казавшийся безучастным, судорожно выхватывает пистолет и начинает бешеную пальбу по несущемуся большими шагами Штаевскому. И Зигфрида, не успевшего закончить прыжок, отбрасывают назад попавшие в него пули…
На этом месте время возвращает свой привычный ритм, и упавший наземь Штаевский бессильно наблюдает, как следом за ним валятся наземь двое его бойцов, а по улице, вдаль, уходят тот первый, с бандитской рожей, изобретатель Астафьев и тот парень, который стрелял в самого Штаевского. В нём Зигфрид узнаёт ещё одного изобретателя из Томилино. Видимо, это и есть Буссе. Они тащат Рыбку, мешком висящую у них на руках, и Боброва. Спиной к ним, водя дулом автомата, осторожно идёт один из мужиков, участвовавших в нереальной драке. «Прикрывает, сука», – проползла отстранённая мысль у Зигфрида, и на этом он потерял сознание…
Глава 29. Вы думаете нам, царям, легко?
Олег Сергеевич Суворов, премьер-министр Российской Федерации, не спал фактически уже сутки. Не до сна, знаете ли, было. Как это всё нелепо и глупо получилось, кто бы мог предположить… Ну почему Президент так и остался пацаном в душе? Почему нельзя было потерпеть, проверить как следует эту штуковину, а только потом её на себя примерять? Да и Колышев тоже хорош, нечего сказать. Ведь он-то серьёзный взрослый мужик, столько всего прошёл, в такие сложные игры играл и побеждал, а тут позволил Президенту эту хреновину на голову натянуть. «Я ж ему сразу говорил, что «Нимб» этот слишком опасен, в запретные области вторгаемся…», – думал Премьер, пытаясь просматривать аналитическую сводку и одновременно выпивая уже четвёртую за последний час чашку крепчайшего кофе. «Боже мой, какие были ставки, насколько всё было серьезно! И ведь казалось, что ещё месяц – и победа будет окончательной, партия будет за нами. Мы подставляем Луцкого, стравливаем с ним Андреева и Мамаладзе, направляем Кагановича и Эпштейна на достижение ложных целей – и Президент окончательно попадает под наше влияние. Обезвредив олигархов затягиванием их во всеобщую склоку, мы отнимаем у них часть влияния и могущества, и они поодиночке, пытаясь найти поддержку, обращаются к нам, а тогда их деньги начинают работать на нас. Ещё пара ходов – и они сами, обгоняя друг друга и устраивая друг другу волчьи ямы, бьются за право потратить свои капиталы на те цели, которые поставили перед собой мы. И тут на тебе, такой прокол… Абсолютно идиотский. Это как выпавший из колоды джокер или зеро на рулетке – маловероятная случайность, которая всё-таки не случайна. Ладно, сейчас важно найти Колышева и решить дальше, что будем делать, положение крайне хреновое. Пока Майоров сыграл лучше, но… ещё не вечер…».
