Румынские танкисты успели отреагировать первыми, их 100-мм пушка плюнула огнем и белесым дымом, и метрах в десяти от лобовой брони елинского танка поднялся столб взрыва, снова обсыпавшего машину обломками кирпичного забора, комьями земли и сорвавшегося с лобовой брони Т-64БВ несколько хлипких контейнеров с блоками ДЗ. Похоже, и этот снаряд был фугасным.
Рамонь снова довернул башню и выстрелил, не дожидаясь командирской команды «огонь». Последовал взрыв, от которого окружающий пейзаж на какое-то время утратил резкость. А потом над румынской машиной вспухло красивое, красно-черное облако взорвавшегося топлива. Из башенных люков «Бизонула» вывалились двое танкистов в пятнистом камуфляже серо-желтых тонов (куртка на спине одного из них горела) и стальных шлемах немецкого образца. Елин надавил спуск башенного ПКТ, и под его отрывистое тарахтение, оба вражеских танкиста немедленно кувыркнулись на землю, где и затихли, похоже, без признаков жизни.
– Между первой и второй перерывчик небольшой! – усмехнулся Рамонь.
В этот момент Елин увидел за горящим танком белесую вспышку нового выстрела, но похоже, били не по ним. И что-то двигалось прямо за горящим, только что подбитым румынским танком.
– Механик, стой! – приказал Елин.
Т-64БВ остановился, порыкивая на холостых оборотах. И вовремя.
Потому что из-за подбитого «Бизонула» выскочил второй такой же танк. Точная копия первого TR-85M. Только с другим башенным номером. И ствол его орудия поворачивался в их сторону. Рамонь припал к своему ТПД-К1, беря гада на мушку. Но в этот раз экипаж Елина не успел уничтожить вновь возникшую цель. Прежде чем Рамонь успел выстрелить, в «Бизонул» попала болванка, прилетевшая откуда-то слева.
– Рубин, я Изумруд! – прорезался в наушниках танкошлема Елина старший сержант Миша Тетеров, командир третьего танка их взвода, до этого момента помалкивавший в тряпочку с самого начала контратаки. – Мы попали! Танк противника уничтожен!
– Мои поздравления, Изумруд! – ответил Елин, разглядывая свежеподбитый танк.
На этот раз пламени над румынским TR-85М вроде бы не было, но зато из всех его щелей шел густой черно-сизый дым. И по этому дыму стреляли из автоматов откуда-то из-за кормы елинского Т-64, что именно там было видно и в кого стреляла пехота, лейтенант так и не расмотрел.
– Рубин, я Хутор! – вдруг вновь ожила рация, на сей раз голосом командира мотострелков Коробкова. И голос это показался Елину весьма взволнованным.
– Хутор, что там у тебя?
– Рубин, по нам тут бьют чуть ли не в упор! Одну «бэху» подбили, мля!
– Хутор, вы где?
– Если вы рядом с двумя горящими румынскими танками, то мы метрах в пятистах правее и чуть позади вас!
– Щас будем, Хутор! – ответил Елин и добавил: – Агат, Изумруд, оставайтесь на месте! Выявленные цели уничтожать без команды!
И уже по ТПУ скомандовал Шостаку:
– Василий, ты слышал, давай вправо!
– Легко! – отозвался тот, и Т-64, тяжело крутнувшись на одной гусенице, опять снес забор, вломился в чей-то огород и пополз вперед.
Кажется, в их направлении последовал пушечный выстрел, но снаряд ушел куда-то в «молоко». Сильного взрыва Елин не услышал, похоже, болванка была бронебойной.
Потом в сторону «шестьдесятчетверки» полетели трассы пулеметных очередей. Пули застучали горохом, отлетая рикошетом от лба корпуса и башни танка.
А когда, сломав очередной забор, Т-64БВ выскочил на соседнюю улицу, Елин наконец увидел в прицеле впереди то, что только что стреляло по ним, – угловатую, похожую то ли на понтон, то ли на плоскодонку трехосную хреновину на трех широких и высоких колесах (в длину хреновина была явно поболее БТР-80, да и явно шире), покрытую темным камуфляжем. Угловатую низкую башню хреновины венчала длинная пушка с хитрым дульным тормозом, которая смотрела в сторону танка Елина. Блин, это, наверное, и есть АМХ-10RC, успел подумать Елин, вот же туша, просто неприлично большая, чуть ли не с танк размером… На хрена же она такая вообще нужна?
Раздумывать дальше лейтенанту не дали, поскольку Рамонь, не дожидаясь команды, дернул спуск, и под монотонное лязгание автомата заряжания Елин увидел, как французскую хреновину разнесло, да так, что любо-дорого посмотреть – ну не бывает в природе колесных бронемашин, способных выдержать попадание 125-мм танкового снаряда… Показалось даже, что при взрыве корпус АМХ-10RC вспух, а потом словно бы «усох» и сразу начал гореть, словно был собран из каких-нибудь березовых дров и фанеры. Ну да алюминиевая броня, что с нее взять…
Однако почти сразу же, менее чем в ста метрах за этим рукотворным костром, возле какого-то нежно-зеленого дома с бело-синими наличниками и обширной застекленной то ли верандой, то ли летней кухней, обнаружилась вторая, точно такая же колесная бронемашина, чей экипаж пытался уйти задним ходом, но деревья и по-кулацки прочные местные заборы этому стремлению явно не способствовали. Башня этой АМХ-10RC с висевшим на хитром зенитном кронштейне бельгийским пулеметом FN-MAG была уже повернута прямо в сторону танка Елина, и французский наводчик явно успел прицелиться.
В общем, лягушатник успел выстрелить раньше Рамоня, который громко заматерился в момент, когда 105-мм снаряд вмазал в «шестьдесятчетверку». Экипаж елинского Т-64БВ испытал поистине неописуемые ощущения от прямого попадания (похоже, боеприпас был фугасным и вызвал шумную детонацию части закрепленных в передней проекции Т-64БВ блоков ДЗ) в лобовую броню. Это был более чем качественный сотряс, после которого экипаж чувствительно ударился лбами о наглазники наблюдательных приборов. И если бы не танкошлемы – ходить бы им с синяками. Внутри танка от удара повисла какая-то непонятная туманная пелена из мелких частей отбитой от внутренних поверхностей краски и еще непонятно чего…
– Огонь по этой чертовщине! – заорал Елин наводчику. Резкость в его глазах и ясность в мозгах еще не вполне восстановились, но он уже успел вполне осознать, что поводов для паники нет: что экипаж жив, танк не горит, двигатель продолжает работать и видимых внутренних повреждений в боевом отделении не видать. Немедленно последовал выстрел, а за ним – второй и третий. Под лязганье автомата заряжания пыльная пелена внутри танка постепенно рассеивалась.
– Ты зачем это три раза стрелял?! – заметно удивился Елин. – Контрольные, что ли, давал?
– Крайние два были фугасные, я их в сторону блокпоста запулил, чтобы румынам их жалкая жизнь медом не казалась! – четко и где-то даже весело ответил наводчик.
– Ну и на черта? – спросила Елин несколько раздраженно. – Оно тебе надо? Ведь был же ясный приказ – беречь боеприпасы…
– Извини, шеф, ну не удержался…
– Ладно, хрен с тобой и со снарядами, – выдохнул Елин, сдвинув шлемофон на затылок, вытер пот со лба и спросил: – Все живы? У всех все цело?
– Целы! – ответил в ТПУ Шостак. – Они, твари, нам прямо в лоб долбанули! Конечно, не пробили, но часть коробочек с «динамкой» снесло на хрен…
