– Хорошо. А как же наш объект ПРО в Девесуле?
– Нам было вполне достаточно того, что произошло с аналогичным объектом в польском Слупске. Даже потраченные на одно его развертывание средства оказались запредельны, не говоря уже об этой дурацкой истории с ядерной силовой установкой… А объект в Девесуле сейчас все равно ослеплен русской РЭБ. Русские станции радиоподавления расположены в Крыму, отключить их можно только путем ракетного или авиационного удара по ним, который не факт, что достигнет цели, или, скажем, посылкой диверсионных групп. В любом случае это будет прямым провоцированием полномасштабной войны с русскими, то есть тем, что нам категорически запретил Белый дом. Кстати, с час назад какие-то, судя по почерку – явно русские, диверсанты очень грамотно разрушили силовые кабели и подорвали несколько участков ЛЭП в районе объекта ПРО в Девесуле. Таким образом, сейчас этот объект, на котором работают только аварийные генераторы, фактически обесточен и большую часть своих функций выполнять все равно не способен. А на восстановление электроснабжения в полном объеме уйдет не меньше недели. Поэтому уже официально объявлено, что объект ПРО в Девесуле фактически законсервирован и против русских использоваться не будет, поскольку, как все помнят, он разворачивался исключительно против ракетного нападения на США со стороны Ирана и Северной Кореи. В конце концов, у русских нет явных намерений захватывать всю территорию Румынии, а значит, наша военная инфраструктура там сохранится в неприкосновенности и впоследствии может еще очень пригодиться нам. Ведь сегодняшним днем наши военные планы не ограничиваются…
– Хорошо, и как лично я должен действовать в этой ситуации?
– Срочно отозвать всех подчиненных вам наших парней с линии фронта и передислоцироваться в Венгрию и Германию. Все следы нашего пребывания в Молдове по-возможности уничтожить или хотя бы минимизировать…
– То есть полная эвакуация?
– Да. С нас уже хватит потерь.
– А как же французы и румыны?
– А эти пусть выпутываются самостоятельно, – сказал в трубке голос Адамса и добавил: – Извините, генерал, меня на второй линии вызывает Вашингтон. Обо всех изменениях в обстановке докладывайте немедленно, лично мне. Румынское и французское командование о нашей полной эвакуации приказываю не информировать…
Сказав это, Адамс отключился.
Генерал Дьюсл положил трубку и посмотрел на экран монитора перед собой.
Там как раз крутился очередной, выложенный, похоже, русскими красочный ролик. Там среди пейзажа, характерного для Америки начала 1960-х годов (хайвей, брошенная бензоколонка в ретростиле, обвешанная старомодными рекламами, валяющиеся по сторонам дороги полуразбитые и сгоревшие старинные легковые машины, танки М48, М41 и БТР М113, на горизонте – горы и густой дым, явно от какого-то горящего города), по шоссе катилась русская танковая колонна, состоявшая из Т-54/55 и Т-10 с автоматчиками на броне. На переднем плане, на фоне по какой-то причине остановившегося танка Т-54, некий симпатичный, слегка небритый русский солдат в расстегнутом на груди ватнике (под которым на гимнастерке бойца виднелась какая-то новенькая медаль), стальной каске и с автоматом АК-47 на груди пил что-то, явно спиртное, из жестяной кружки в обществе двух других русских солдат (один из них был танкистом в черном комбинезоне и характерном ребристом шлеме) с такими же кружками в руках. Потом, опустив опустевшую кружку и вытирая рот рукавом ватника, солдат тщательно растаптывал кирзовым сапогом явно выламывающийся из окружающего пейзажа айфон последней модели. Потом эти трое залезали на танк, где уже сидело несколько похожих солдат, после чего боевая машина, взревев двигателем и выпустив клубы сизого дыма, уезжала, пристроившись в хвост казавшейся бесконечной танковой колонне, в небе над которой в этот момент пролетали девятки бомбардировщиков Ту-16, прикрываемых истребителями МиГ-15 или МиГ-17. При этом голос за кадром с большим чувством пел:
– …Hmelel soldat, slesa katilas, hripel trofeinij saksofon, a na grudi ego swetilas medal sa gorod Washington. Dopil soldat, popravil kasku sagnal satvorom v stvol patron… Eshijo oswobogdat Alasku… I rasdavil nogoi aifon…
Дьюсл невесело усмехнулся, для себя он уже давно понял – то, что началось этим летом, не могло кончиться хорошо, особенно для американцев. У него сложилось четкое понимание того, что русские были вполне готовы воевать, причем прямо здесь и сейчас. А вот американцам опять предлагалось ждать некоего «подходящего удобного момента для единственного удара», который не факт что когда-то наступит. И уж абсолютно точно, что этот единственный удар будет одновременно и последним, причем для всех…
Оторвавшись от невеселых мыслей, генерал попытался связаться с Кишиневом, но генерал Кибри почему-то не хотел отвечать на его вызовы. Генерал Дьюсл меланхолично подумал о том, что русские диверсанты вполне могли добраться и до этой линии связи, а также о том, что Фрэнк Кирби, возможно, чем-то занят, раз никто не берет трубку. Того, что произошло на самом деле, он никак не мог представить, ведь теперь для связи с Кирби генералу Дьюслу понадобились бы услуги медиумов и прочих шарлатанов, якобы имеющих доступ в загробный мир…
Примерно за десять минут до того, как генерал Дьюсл начал названивать Кирби, в офисе частной военной компании AWS на окраине Кишинева как всегда неожиданно, но, увы, далеко не в первый раз за последние несколько суток вырубились мониторы развернутой откровенно второпях системы наружного обзора. Одновременно со стороны кишиневского аэропорта послышались звуки сильных взрывов, и генерал Кирби чертыхнулся, поминая нехорошими словами как своих спецов, неспособных отладить несложную охранную систему, так и румыно-молдавских и французских «собратьев по оружию» – ведь вокруг явно начало происходить нечто нехорошее (к тому же откровенно выламывающееся из всех прежних планов), но персонально ему никто и ничего почему-то не удосужился сообщить об этом. Телефоны прямой связи с Бухарестом и американским посольством в Кишиневе упорно молчали.
А потом за дверью кабинета генерала послышались тихие шаги. Затем кто-то осторожно взялся за дверную ручку и толкнул дверь. Кирби резонно ожидал, что это могут быть либо его заместитель подполковник Эвджилер, либо дежурный офицер капитан Халл, появление которых вполне могло что-нибудь прояснить в невеселой окружающей ситуации. Никаких задних мыслей у него в голове не возникло.
Между тем в момент, когда дверь наконец открылась, на пороге генеральского кабинета возник вовсе не Эвджилер или Халл, а некий незнакомый мужик небольшого роста в поношенной гражданской одежде, по виду типичный представитель самых что ни на есть маргинальных слоев местного населения. Однако в правой руке незнакомец держал большой пистолет с глушителем, в котором генерал узнал какую-то модификацию «стечкина». И прежде чем Кирби успел четко осознать, что его жизнь, похоже, закончится прямо здесь и сейчас, причем самым пошлым образом, прямо ему в лоб, над переносицей, влетело две пули из бесшумного ствола незнакомца – кровь и мозги бессильно сползшего вниз по спинке офисного кресла генерала обильно забрызгали заднюю стену кабинета. Стрелявший опустил оружие и зыркнул деловитым взглядом по кабинету, явно прикидывая, не требуется ли здесь правка в виде контрольного выстрела и нет ли в кабинете еще кого-нибудь?
