С того момента, как тварь проникла на борт «Гордости Центурии», и до того, как пришлось отправить судно на дно, Олта не отпускало то же самое чувство. И вот – снова.
Он свистнул, вспугнув перепончатокрылых созданий, что облюбовали на ночь верхние ветви.
– Ровесники, к оружию!
Подводники всполошились. Им и так досталось за минувшие сутки, но и первая ночь на острове не сулила им покоя. Кто-то располагался на отдых в захваченных дуплах или на помостах из веток, кто-то присматривал за дикарями, кто-то патрулировал верхний ярус, куда отвели кыри. Еще не зная, откуда грядет нападение, центури приготовились драться.
Из-за переплетения лиан донесся короткий вскрик, – Олт узнал голос Нейлта. И сейчас же сверкнул плазменно-белый луч, выпущенный из импульсника.
Олт выхватил из кобуры оружие.
– Оно здесь! – завопил командир, бросаясь сквозь заросли на крик Нейлта. – Излучатели на полную мощность!
На «Гордости Центурии» им не очень-то помогла полная мощность излучателей. Тварь пряталась под внутренней обшивкой, тварь ждала в засаде среди приборов, трубопроводов и кабелей. Она выпускала тонкие, едва видимые щупальца, которые рассекали плоть и кости с одинаковой легкостью.
Но одно дело – бой в тесных коридорах и отсеках подводной лодки. Другое – на открытом пространстве. На плавуне можно было палить из всех стволов и во все стороны. Можно было использовать ручные гранаты. И Олт, бросаясь в бой, испытывал азарт и воодушевление, присущие каждому центури. Даже если враг неизвестен. Даже если его не победить.
За переплетением лиан никого не было. Брызги алой центурианской крови на кожистой листве; дыра размером с кулак в прогнившем стволе, возле ее закраин копошатся многоножки.
Олт опустил импульсник. Какое-то время он стоял, озираясь и разглядывая окрашенную в закатные цвета рябь на море.
Похоже, тварь продолжает применять трусливую тактику нападения из-за спины.
Снова раздался крик: на этот раз на самой верхотуре. По нижней площадке заметались в панике дикари; подводникам уже было не до них.
– Олт! Олт! – позвал командира Цулт.
Олт оглянулся.
– Оно повсюду! – взгляд молодого мичмана был безумен. – Оно в деревьях!
…Лейкоцит – такой была ближайшая аналогия, пришедшая на ум Тарбаку.
Подобно лейкоцитам, которые способны проходить сквозь стенки капилляров и проникать в ткани, чтобы поглотить болезнетворные агенты и инородные тела, тварь вела охоту на «органических носителей разума». Нелогичность ситуации заключалось в том, что для этой Вселенной это существо само было чужеродным. Потерявшийся, очнувшийся в чужом теле лейкоцит, который ведет отчаянную войну со всеми и вся. И он не остановится, покуда не уничтожит всех. А значит, существует только один способ выжить – не ради себя, ради Пути: любым способом отнять у человека по имени Карл связывающую его с паразитом нить.
Тарбак бесшумно выскользнул из дупла. Центури нигде не было видно. Им стало не до строптивого кыри. Плавун сотрясал грохот плазменных излучателей. Эхо выстрелов отзывалось в памяти Тарбака. Точно так же гремели они на улицах города Земли-под-Аркой.
Но сейчас центури не выйдут победителями из схватки. Здесь нет перепуганных до смерти детишек, которых можно согнать в лагерь, чтобы ставить на них жестокие эксперименты. Здесь – сама смерть, незримая и беспощадная, как судьба.
Тарбак увернулся от стремительного язычка орхидеи, перепрыгнул через поразительно подвижную колючую лиану, нашел просвет в переплетении стволов, вниз головой бросился в воду.
…Хымв слышал приказ командира: «Ровесники, к оружию!», но не повел перепончатым ухом – был занят.
Какое оружие? Зачем оно здесь, на зеленом островке, где обитает лишь кучка дикарей?
Не торопясь, Хымв выскреб последние волокна живого мяса из конической жестянки, вытер досуха пальцем, облизал его и с сожалением отбросил банку. Это был последний паек. Чем придется питаться в следующий раз, командиры умалчивали. Матрос не был глуп. На Центурии он окончил было школу мичманов, но на последнем курсе подрался со старшиной из-за самки и был отчислен. Тем не менее Хымву хватало образования, чтобы понять – для центури на Сырой планете нет ничего съедобного, иначе какой смысл столько делений времени жрать синтетику?
«Впрочем, – рассудил Хымв, – древний морской кодекс не запрещал морякам, оказавшимся после кораблекрушения на бесплодных островах Штормового пояса, употреблять в пищу больных и раненых…»
Он вытер жирные пальцы о штаны, поковырял в зубах щепочкой, прикидывая, какому из салаг сломать руку, дабы соблюсти формальности. Ни к какому определенному выводу он прийти не успел. Над головой Хымва с громким хлопком лопнул перезрелый споронос, осыпав матроса белым порошком. Матрос выругался, машинально поднял голову, не заметив, как за спиной у него стремительно развернулась усеянная крючками лиана.
…Капитан-лейтенант Олт услышал крик. Кричал центури, а значит – его подчиненный. Первым порывом командира было броситься на помощь, но он вспомнил, как всего несколько делений времени назад он пытался помочь мичману Нейлту, чей обугленный труп, запутавшийся в лианах, теперь уже успели облепить орхидеи. Увы, в дебрях плавучего острова от излучателей так же мало толку, как и в тесных отсеках подводного линкора. А тут еще окончательно спятивший от страха грог-адмирал жмется к нему, как несмышленыш к самке. Трясется и канючит. Обещает повышение и досрочный выход в почетную отставку, болван.
Выстрелы импульсников не прошли для островка даром. Дымили сухие стволы плавунов. Дышать было можно – вечный морской ветер относил дым в сторону, но и раздувал пламя. Командиру погибшей «Гордости Центурии» было совершенно ясно, что вскоре от острова останутся лишь обгорелые плавучие корни. Хотелось верить, что и Тварь сдохнет в огне, хотя бы – и вместе с обитателями плавуна.
Из дымной мглы показались темные фигуры. Олт поднял импульсник, но тут же опустил. Это были свои. Пырм, Цулт и несколько матросов. Они молча отсалютовали командиру.
– Остальные? – осведомился Олт.
– Мертвы, – отозвался механик, – или…
– Понятно! – оборвал его командир. – Слушайте мою команду, ровесники! – продолжал он. – Оставаться здесь нельзя. Если не сгорим в пожаре, то… перестанем быть центури. Предлагаю валить стволы, вязать лианами плот. Может, на другом острове нам повезет больше.
Пырм бросил несколько слов матросам, те выхватили тесаки и принялись рубить стволы. Механик занялся лианами.
– Помоги Пырму, Цулт, – распорядился бывший старший помощник.
Мичман попытался щелкнуть каблуками – вышло неубедительно.
– В чем дело, мичман?!
– Простите, командир… – пробормотал Цулт, – но… вы уверены, что среди нас… тех, кто на плоту, не окажется…
– Не уверен, – прошипел Олт, – но если ты начнешь сеять панику, тебя на этом плоту не будет точно!
