– Завтра будем общаться с ее мамой, – улыбнулся он. – Я возлагаю на вас большие надежды, Лариса Михайловна.
– Где мне с ней общаться? На похоронах?
Хоронить собирались на следующий день. Я об этом узнала в квартире, где Даша прожила всю свою короткую жизнь. Сегодняшнюю ночь гроб с телом простоит в доме, завтра утром похоронная процессия отправится на кладбище. А еще Дашу собирались обряжать в подвенечное платье и хоронить в нем. Не знаю, кто намеревался это делать. Тело-то ведь окоченело, сложно будет. Даша, как я успела заметить, была одета в красивое темно-зеленое платье. То ли его купили по приказу Сергея Юрьевича, то ли он велел Кристине что-то выделить… У самой Даши таких платьев с собой точно не было. Весь состав гардероба Кристины я не помнила.
В квартире Даши мне объяснили, что платье прямо сейчас шьет кто-то из родственниц, причем вручную, и принесет, как только оно будет готово. Есть такая традиция (в смысле: шить вручную). Я, признаться, о ней слышала впервые. То есть о похоронах незамужних девушек в подвенечных платьях слышала, правда, не знала, что в них хоронят и тех, у кого есть дети. Никто из моих знакомых никому ничего в последний день и ночь не шил и сам не одевал покойников. В предыдущий перед прощанием день в морг приносили одежду. Я сама носила и отцу, и мужу. С мужчинами, конечно, проще. Но и всех моих знакомых женщин хоронили не в специально сшитой или купленной одежде, а в том, что они носили при жизни. Я знала только, что платье или костюм должны быть с длинными рукавами, а платок на голову – не черного цвета. Почему – сказать не могу. Интересно, а как с подвенечным платьем? Тоже будет с длинным рукавом? Или здесь другие традиции?
В доме у Даши у меня уточнили, не была ли она снова беременна. Мне о беременности никто не говорил. Судя по той жизни, которую она вела в Петербурге, ей просто было не от кого забеременеть. И потом, если бы это показало вскрытие, то наверняка я бы об этом знала. Но родственников и соседей не интересовал сам факт беременности, им просто было нужно знать, класть в гроб ножницы или не класть. Оказывается, их нужно положить беременной, чтобы было чем там перерезать пуповину.
Петр Васильевич сказал, что мать Кристины на похороны не приглашали.
– Но вроде на похороны зовут всех! – воскликнула я. – Тем более городок маленький, у них должны быть общие знакомые. Мать Кристины точно знает о смерти Даши. Кристина при мне ей звонила. И при вас.
– Знать-то она знает. Но здесь чуть ли не кровная вражда. Нет, ее на похоронах не будет. Я хочу попросить вас, Лариса Михайловна, съездить к ней завтра. Кристина же ей передала с вами подарки?
Это на самом деле было так. Дочь отправила матери пакет со сладостями и черной икрой, который лежал у меня в сумке. У меня был и телефон, и адрес. И она явно ждала моего приезда. Дашины вещи я перед отъездом собрала в ее же сумку, с которой она приехала в Петербург, и мы оставили все родственникам.
– Вот съездите и побеседуете. А мы с Пашей отправимся вместе с похоронной процессией. Или вы желаете на местные похороны посмотреть?
– Нет уж, спасибо. Это мероприятие у меня любопытства не вызывает. Насмотрелась за свою жизнь. И с соблюдением традиций, и без. Лучше я к матери Кристины.
Поужинав, мы вернулись в гостиницу. Я первой отправилась в душ, потом сразу же легла спать. Надо пользоваться любой возможностью выспаться. Правда, перед сном позвонила дочерям. У них все было в порядке.
Звонок мобильного телефона разбудил меня в три часа ночи. Аппарат лежал на прикроватной тумбочке. Я всегда кладу его рядом с изголовьем. Привычка. Может, следовало бы выключать на ночь.
Я ударила по выключателю настенного бра, увидела, что номер не определился, но все равно нажала на прием. Может, местные номера не определяются?
– Лариса? – спросил вроде бы знакомый женский голос. Звонили откуда-то издалека, по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. И голос сопровождал какой-то тихий-тихий гул. Или что-то типа эхо. Я не смогла определиться.
– Да, – прохрипела я.
– Лариса, это Даша.
Так, начинается… Я села в кровати и потерла глаза свободной рукой.
– Да, Дашенька? Твоей душе никак не успокоиться? – я решила подыграть и попробовать выяснить как можно больше информации.
– Как я могу успокоиться, если меня убили?
– Дашенька, завтра будет отпевание. После отпевания тебе должно стать легче.
Я вспомнила себя. Мне самой на самом деле стало легче после отпевания моего любимого мужа. Я была никакая после его смерти, конечно, и после отпевания я полностью не отошла, но стало легче! Или просто попался очень хороший священник? Он со мной очень душевно поговорил. И ведь мы с Мишей обязательно встретимся там. Не можем не встретиться!
Я сказала «Даше» о муже. Пусть звонившая поверит, что я ее звонок воспринимаю серьезно.
– Не знаю, – протянула «Даша». – Но ведь меня убили. Я не смогу успокоиться, пока не буду отмщена!
– А кто тебя убил, Дашенька? Ты же должна знать.
– Лариса, вы поможете мне отомстить? Ведь за смерть такой молодой девушки, как я, нужно мстить! У меня же вся жизнь была впереди!
– А что ты хочешь, чтобы я сделала? И кто тебя убил, Даша?
– Кристина, кто же еще? Лариса, вы – единственный человек, который ко мне нормально относился в этом доме.
– А Сергей Юрьевич?
– Сергей Юрьевич не обращал на меня внимания! Я для него была пустым местом!
Голос был Дашин. Точно Дашин. Но Даша мертва! У Даши не был сестер-близняшек. И ее сразу же опознали и мать, и бабушка с дедушкой, и соседи. Ни у кого не возникло сомнений, что это она.
То есть кто-то моделирует голос Даши. То-то создается впечатление, что говорят издалека. И этот сопутствующий шум не прекращается. Да, далеко шагнула техника…
– Даша, Сергей Юрьевич – занятой мужчина. Ты сама знаешь, как мало времени он проводит дома. Он же фактически только спать приезжает…
– Лариса, я не держу зла на Сергея Юрьевича! Но я хочу отомстить Кристине. Кристина специально подмешала яд в вино, чтобы я отравилась! Да, я пила ее вино, я мерила ее одежду. А ей всего было для меня жалко! Но у нее столько всего! А у меня ничего не было! Но ей все равно было жалко! И она от меня избавилась!
– Даша, ты понимаешь, что вину Кристины нужно как-то доказать? Если я скажу следователю, или даже Сергею Юрьевичу, или кому угодно, что мне звонила ты, мне не поверят!
– Лариса, вы верите, что это я? Нам здесь дают возможность позвонить. Конечно, не всем, а тем, у кого на Земле остались незаконченные дела. У нас здесь мужчина один жене передал, где заначка, а то ей на его похороны не хватает.
– Даша, я знаю о таких вещах. Мой Миша ко мне во сне приходил. И насчет звонков я слышала. Одна знакомая своей сестре звонила, а потом оказалось, что она уже сутки как мертва. Но нужно было передать важную информацию. Дашенька, но почему ты мне звонишь? Я, конечно, все сделаю, что ты попросишь…
