Я поднялась на установленном явно в новые времена лифте на третий этаж, вышла и услышала ор. Голоса и Кристины, и Сюзанны я знала, только теперь они еще были сильно пьяные. С ними ругался какой-то мужчина. Я пошла на голоса (лифт располагался в закутке за выступом стены). Первой меня увидела Кристина.
– Лариса! Вон смотрите – Лариса! – дернула она мужика за руку. – Она вам все объяснит.
Мужчине было лет тридцать, одет был в черные джинсы и черную кожаную куртку, явно с рынка. «Грязный» блондин, серые глаза, круглолицый. В общем, ничего особенного, но для меня слишком молод.
Мужчина извлек из кармана удостоверение и продемонстрировал мне.
– Что они учудили? – кивнула я на полуголых и пьяных подружек.
– Вы, простите, кто?
– Домработница вот этой, – кивнула я на Кристину. Та немедленно закивала. – Так, давайте пройдем в квартиру. Что мы на лестнице стоим?
– У меня не прибрано, – объявила Сюзанна. – У меня же нет домработницы! Вот когда я в следующий раз выйду замуж…
– Своим беспорядком вы никого не удивите, – заметила я, подвинула подружек и вошла, потом повернула голову на Леонида как-там-его и сказала: – Не стойте столбом. Следуйте за мной. И дверь за собой закройте.
Но Сюзанне удалось удивить даже меня. В этой двухкомнатной квартире не было ни одного места, куда можно было бы приткнуться. Везде висели или лежали платья, юбки, блузки, маечки, брючки, трусики, бюстгальтеры. Периодически попадалась какая-то мужская одежда. Кругом валялись тюбики с помадой, тональным кремом, обычным кремом (для лица, тела, шеи, век, ночным, дневным), какие-то кисточки, тампончики (новые и использованные), ватки, губочки. На всех поверхностях стояли чашки с засохшим кофе и чаем, немытые бокалы, все пепельницы были переполнены. Еще была апельсиновая корка, шкурки бананов, подгнившая верхняя часть ананаса, множество всяких косточек. Я на первый взгляд не могла сказать, из чего они все. Я поняла, почему Виктор не хочет здесь жить постоянно и на период развода с женой (тоже, кстати, неряхой) обустроился в апартаментах при своем банке. Я бы тоже не хотела. И, посмотрев на этот хаос, подумала, что на месте Виктора не стала бы жениться на Сюзанне. Да, «на людях» она выглядит великолепно. Но жить с такой неряхой невозможно, даже если он привык жить с неряшливой женой. Но здесь-то был просто кошмар!
Сотрудник органов в ужасе осмотрел гостиную, в которую прошел вслед за мной.
– Сюзанна, вы вообще не убираетесь? – не смогла удержаться от вопроса я.
– К приезду Виктора убираюсь, – пожала плечами Сюзанна.
– И сколько времени занимает уборка?
– А я больше не убираюсь! Больше мне не нужно. Витька на мне не женится, так зачем убирать? И вообще еще Мэрилин Монро говорила, что ничто не волнует так, как мнимый беспорядок в женской спальне.
– Так то мнимый, – заметила я. В данном случае я использовала бы совсем другое прилагательное.
– Пойдемте в спальню, – как раз позвала Сюзанна.
Я, кстати, невольно бросила взгляд ей между ног. Она была в халатике, который все время распахивался, и под ним просматривалось роскошное нижнее белье, вероятно, оцениваемое в среднестатистическую зарплату. Одним словом, там все было так, как должно быть у женщины.
– Мы отдыхали на диване, – добавила Кристина.
В спальне было не лучше, чем в гостиной, хотя разложенный огромный диван все-таки был очищен от одежды и остатков еды. Но на прикроватной тумбочке стояли два бокала, а на полу рядом – батарея из пяти бутылок. Неужели они все это сейчас выпили? Или это с нескольких раз? Виски девчонки вроде бы не пьют…
Кристина с Сюзанной завалились на диван, взяли в руки бокалы и чокнулись. Еще в прихожей я скинула куртку и сапоги (тапочки имелись), моему примеру последовал Леонид как-там-его, правда, обувь не снимал. Сотрудник органов с ошарашенным видом посмотрел на меня.
– Давайте поищем, где здесь можно присесть.
– Сюда, – Кристина похлопала по дивану, как хлопают собаке.
– В кухне есть табуретки, – крикнула Сюзанна.
Леонид как-там-его повернулся в направлении кухни. Я решила проследовать за ним, чтобы его не хватил удар. Я предполагала, что в кухне может быть еще более ужасно, чем в комнатах. И вообще мне хотелось для начала поговорить с ним с глазу на глаз. Да и что могут сказать эти две красотки? Они же сейчас неадекватны.
В кухне на самом деле было ужасно. В мойке высилась гора немытой посуды. Немытая посуда стояла и на обеденном столе, и на разделочном. Плиту, как мне показалось, не мыли никогда…
– Как можно жить в этом свинарнике? – повернулся ко мне Леонид как-там-его.
Я пожала плечами.
– Вы здесь не убираете?
– Слава богу, нет.
– А вторая?
– Вообще-то в ее доме ничего подобного нет. Вещи разбрасывает, в смысле бросает там, где мерила, но чтоб такое… Нет. И там муж. Дом – его.
– А…
– Что случилось?
– Давайте куда-нибудь присядем.
Мужик осмотрелся по сторонам и скривился. Я раскрыла один шкафчик, другой, нашла бумажные полотенца, оторвала по куску и постелила на табуретки. Теперь можно было садиться. Я вопросительно посмотрела на Леонида, отчество которого не запомнила. Да и какое отчество?
– Вы хорошо знаете Сильву Витальевну Брезинскую?
Я не знала, что она Витальевна и что Брезинская, но настоящее имя при мне упоминал Петр Васильевич.
– Лучшая подруга жены моего работодателя. Вижу регулярно. Не могу сказать, что дружу с ней. Сами понимаете.
– Вы знаете, что она сдает квартиру американской семейной паре, Майклу и Кэтрин Джонсон?
– Что сдает – знаю, что американцам – знаю, фамилии слышу впервые. Они меня никогда не интересовали. А что, это запрещено?
– Нет. И договор оформлен официально, и Сильва Витальевна исправно платит налоги, – Леонид улыбнулся. – И квартира ею унаследована от бывшего мужа. Все законно. Все документы оформлены правильно.
– Да что случилось-то?
– Сегодня Кэтрин Джонсон выбросилась из окна. Той самой квартиры, которая принадлежит Сильве Витальевне.
– Так. А Сюзанна-то здесь при чем? – Я пояснила, что Сильва себя именует Сюзанной, и мне так привычнее ее называть. Но я на самом деле не понимала, какое отношение Сюзанна может иметь к самоубийству американки.
– Положено все проверять, – сказал Леонид.
А я подумала, что Леонид-то, наверное, представляет не МВД, а ту же структуру, в которой служил Петр Васильевич. Я ведь не особо вглядывалась в текст удостоверения. А тут иностранцы – зона ответственности ФСБ.
– Вы не знаете, как часто она общалась с Джонсонами?
– Понятия не имею. Но это сейчас выясним.
