Петр Васильевич посмотрел на меня и улыбнулся.
– Такую жену, как я, нельзя взять с собой на презентацию, – заметила я, адекватно себя оценивая.
– С такой женой, как ты, можно жить и общаться. А Сергей Юрьевич уже в том возрасте, когда женщина нужна не для демонстрации друзьям и партнерам, а для общения, поддержки, совместного времяпровождения. О чем говорить с Кристиной?
– О чем-то же они говорят.
– Я так и не понял, о чем.
– Моя прическа! – донесся со второго этажа вопль.
– Вот об этом и говорят. Она рассказывает, как провела день, а он – как он провел день. И каждый слышит только себя. Ты можешь себе представить такую семейную жизнь, Лариса?
Я покачала головой и спросила насчет Людмилы Евгеньевны, матери единственного сына Сергея Юрьевича. Она пила? Пьет? На наркоманку вроде бы по возрасту не тянет.
– С Людмилой Евгеньевной было еще интересней, – хмыкнул Петр Васильевич. – Она периодически увлекается – как бы это получше выразиться? – всякими религиозными течениями. То ходила в православную церковь, истово молилась, чуть ли не в монастырь собиралась уйти, потом разочаровалась, я только не понял конкретно в чем или ком. Потом была парочка сект, в которых она тоже разочаровалась. Между периодами истовых молений и постов она предавалась аморальному образу жизни. Потом нашла себя в цветоводстве. Так что все жены Сергея Юрьевича, даже все женщины были с большим прибабахом. Хотя сам он, по-моему, – абсолютно адекватный человек.
– Да, кстати, что с фотороботом? – поинтересовалась я. – Его опознали?
Петр Васильевич кивнул и нахмурился. Я ждала ответа.
– Это двоюродный брат Людмилы Евгеньевны, только что упомянутой нами всуе.
– А…
– Разбираемся. Пока ничего конкретного сказать не могу.
– А у сына в Англии есть какие-то проблемы? – спросила я.
– Есть. То есть были. Он проигрался на скачках.
– И что?
– Сергей Юрьевич предложил ему идти работать. Он ему платит ежемесячное пособие, чтобы учился – не отвлекаясь ни на что постороннее, занимался учебой. То есть платил. Теперь не платит, раз сын пускает деньги на лошадиные бега.
– Так он пошел работать или нет?
– Да, разрабатывает какие-то сайты. Он и раньше этим занимался, но для удовольствия, а теперь задался целью заработать деньги. И еще мамочка помогла. Мамочка-то ведь не бедствует. Не возвращать же мальчика в Россию, где его сразу в армию загребут? До двадцати семи лет точно здесь не появится.
– Он продолжает ходить на скачки?
– Не знаю. Не было задания это выяснить. Сергей Юрьевич сказал, что умывает руки. Ему надоело решать проблемы сына. Здесь были то аварии, то езда в пьяном виде, то наркотики в ночном клубе. Мамочкины гены дают о себе знать. Людмилу-то Евгеньевну именно Сергей Юрьевич из сект вытаскивал и от молений отлучал. Тогда он и отправил сына учиться в Англию. Парень же там успел в средней школе поучиться, потом сюда приехал. Мамочка-то ведь страдала. Сергей Юрьевич решил, что сын поможет ей отвлечься от религии. В общем, так оно и вышло. Теперь обратно уехал. В Англии вроде как компания сменилась, стал поспокойнее.
– А там разве нет нашей золотой молодежи?
– Мне кажется, что она есть везде. Но он попал в Лондонский университет, где люди на самом деле учатся – и наши, и не наши. Окружение в его возрасте играет большую роль. Он стал учиться. И еще понял, что папа остался в России. И мама осталась в России, хотя мама туда регулярно наведывается. По звонку проблему не решить. Законы на самом деле работают, и закон един для всех. За нарушение правил дорожного движения штрафуют и членов королевской семьи. Но в Англии много наших – всяких и разных. Почему его понесло на бега?.. А кто знает? Может, это вообще был первый и последний раз.
– Но зачем Людмиле Евгеньевне понадобилась Даша? Ведь если в родной Дашин город ездил ее двоюродный брат…
– Я пока не могу ответить на эти вопросы, – вздохнул Измайлов. – Скорее всего – следить за Сергеем Юрьевичем. И если только следить…
– Ты считаешь, что именно Даша могла подсыпать яд в коньяк Сергея Юрьевича?
– У тебя есть другие варианты?
– Если только сама Людмила Евгеньевна на том сборище бывших жен. Я на самом деле за ними за всеми не следила.
– Да в твои обязанности это и не входит! И кто знал?
Я задумалась. Могла Людмила Евгеньевна подсыпать яд в коньяк Сергея Юрьевича и вино Кристины? Наверное. Я не знаю! Но вполне можно это предположить. Наследует-то ее сын! В случае смерти и Сергея Юрьевича, и Кристины он остается единственным наследником. И тогда уже можно и на лошадиных бегах играть, и в казино, и машины бить сколько душеньке угодно…
– А специалистов по электронике в ее окружении, случайно, нет? – поинтересовалась я. – Я имею в виду способных отключить здесь сигнализацию…
– Случайно есть. Ее последний любовник.
– И что?
– Работаем. Пока я не могу сказать ничего конкретного. Я не привык голословно обвинять людей.
Но всем своим видом Петр Васильевич показывал, что думает так же, как я.
Внезапно у него зазвонил телефон, он посмотрел на дисплей, ответил, но в основном слушал, что ему говорили, только иногда задавал уточняющие вопросы. По его репликам я даже не могла догадаться, с кем и о чем он разговаривает. То есть, скорее всего, перед ним отчитывались – передавали собранную информацию. О Людмиле Евгеньевне, ее двоюродном брате и любовнике?
Но разве можно вот так убивать людей? Мог ли быть у Людмилы Евгеньевны доступ к какому-то редкому восточному яду? Почему бы и нет? В той же Англии проживает много пакистанцев и индусов. А она туда регулярно ездит. И сынок там постоянно живет. Вполне мог завести нужные контакты. Как провезла в Россию? Легко. Она же явно не большой пакет тащила. Я помню, как мамина подруга в советские времена с Кубы кофе везла. Она рассказывала, как все наши туристы пересыпали зернами кофе свои вещи. Потом все соответствующим образом пахло. Я не знаю, то есть не помню, почему нельзя было везти пакет. Но наши люди всегда изощрялись…
К мышьяку у Людмилы Евгеньевны доступ наверняка есть. Она же – известный цветовод. В ее фирме вполне им могут пользоваться. То есть скорее всякими соединениями. Но не факт. В общем, мышьяк она могла найти. Да и восточный яд в нашем городе тоже могла найти. Кто может сказать, что в нашем городе есть и продается? Наверное, все, что душе угодно.
Крики на втором этаже прекратились, и вскоре вниз спустился Сергей Юрьевич с влажными волосами. Одежду, как я поняла, он сменил. Я впервые видела его в старых джинсах и домашней клетчатой рубашке. У меня Миша любил в такой ходить.
Я вопросительно посмотрела на работодателя.
– Пора опять разводиться, – сказал он.
