– Номер, с которого звонили бывшим женам, чтобы пригласить к Кристине, на самом деле был зарегистрирован на умершую женщину, – сказал мне Измайлов. – Она жила в коммунальной квартире, попивала, сейчас ей было бы, если не ошибаюсь, года шестьдесят два.
– То есть…
– Я думаю, что звонила Людмила Евгеньевна, а теперь напридумывала какой-то бред, чтобы себя обелить. Она как раз способна на такие вещи – в смысле собрать народ, чтобы поиздеваться над кем-то. Сволочная баба. А с Кристиной они возненавидели друг друга с первой встречи.
– Дрались? – спросила я.
– Дрались, – кивнул Измайлов. – И Кристина у Людки хороший клок волос вырвала. Наталью-то не очень выведешь из себя. Она вела себя достойно и могла за себя постоять. Ирину – вторую жену – Людка доводила до слез. Она потом напивалась. Кристина, вероятно, об этом знала, и с первой встречи пошла в атаку. Отдать Кристине должное, Людку она от дома Сергея Юрьевича отвадила, а раньше она была частым гостем…
– И Людмила решила отомстить?
– Похоже на то. И не упустить наследство. Раз она наняла Дашу… Понимаешь, Лариса, я даже представить не могу, что придумает изощренный ум Людмилы Евгеньевны. В одном она была права – я не могу поставить себя на место такой женщины, как она. Я могу просчитать поступки нормального человека. Не совсем нормального, а готового на преступление и…
– Я поняла, что ты хочешь сказать.
– Но я не могу просчитать, что еще выкинет Людка. Мне в голову не приходило, что можно нанять дальнюю родственницу – не свою дальнюю родственницу! – чтобы следить за бывшим мужем, даже не мужем, а отцом ребенка. Взять и привезти совершенно незнакомую девчонку в наш город… Как она ею управляла? Как крутила? Вообще-то я с самого начала думал, что встреча дам в доме Сергея Юрьевича – Людкиных рук дело. И попытки убийства – тоже. То есть, конечно, не попытки, по-настоящему погибли люди, но не те, которых она хотела убить. А она хотела избавиться от Кристины и Сергея. У нее – единственной – был мотив. В таком случае все получает ее сын. Даже если ее привлекут за убийства! Наследовать не может сам убийца, на детей это не распространяется.
– Но теперь она хочет все свалить на Сюзанну! С другой стороны, ведь Рафик – сожитель Ирины – почему-то тоже посчитал Сюзанну мужчиной. Публично проверял, что там у нее между ног. Но она не мужчина! Я точно тебе говорю! Я специально смотрела! Нет, конечно, в трусы не залезала, но… я все видела! Там нет ничего мужского!
– Людмила может знать о случае с Рафиком – и это дало ей соответствующую идею. История-то прогремела на весь город – в определенных кругах.
– Но доказать ничего невозможно?
Петр Васильевич печально покачал головой. В это мгновение у него зазвонил телефон.
– Лопаткин, – шепнул он мне. – Да, Сергей Юрьевич?
Лицо Измайлова изменилось.
– Не может быть… Сейчас еду на место.
Он отключил связь и посмотрел на меня.
– Кристина взорвалась, – сказал он мне.
– Где?
Петр Васильевич назвал адрес салона красоты, куда она обычно ездила.
– В самом салоне? Весь салон взлетел на воздух?
– Нет, в машине, когда выезжала со стоянки.
– Она…
– Там было без вариантов. Я так понял.
Вскоре мы прибыли на место, уже оцепленное людьми в форме.
– Оставайся в машине, – приказал мне Петр, а сам куда-то ушел.
Отсутствовал долго, вернулся мрачный и не один, а с Пашей – сотрудником органов, который вместе с нами летал в родной город Кристины и Даши. Неужели полетим еще раз?
– Здравствуйте, Лариса Михайловна! – вежливо поздоровался Паша.
Я вопросительно посмотрела на него и на Петра, усаживающегося за руль.
– Теперь Кристиной будут заниматься другие люди, – вздохнул Измайлов.
– Закрытый гроб? – спросила я.
– Да, – ответил Паша. – Мощное было устройство. Хорошо, что больше никто не пострадал. Только соседние машины. Могло быть гораздо хуже.
– Куда мы едем? – спросила я у Петра Васильевича.
– К ряженому попу.
– Зачем?
– Для беседы, – подал голос Паша с заднего сиденья. – Для начала. А там посмотрим.
– Вы считаете, что это он?..
– Заложил взрывное устройство? Нажимал на пульт? Мог и он, – сказал Паша.
– Так, значит, кто-то рядом… – открыла рот я.
– Да, – жестко ответил Петр Васильевич, который смотрел только вперед.
– Спасибо, хоть нашел место, где она была одна, – добавил Паша.
Но Петра Васильевича, конечно, больше всего волновали не другие возможные жертвы, а жена работодателя и то, что он не выполнил свою работу. Он должен был защитить Кристину.
А это было возможно?
И, значит, отравить тогда хотели тоже Кристину.
Но кто? Почему?
– Людмила Евгеньевна, – вдруг заметила я и показала пальцем.
Мать сына нашего работодателя куда-то целенаправленно шла по улице, помахивая сумкой из крокодиловой кожи. В другой руке держала очень красивый большой букет цветов.
– Паша, нас она знает, – повернулся к знакомому Петр Васильевич.
– Понял. Высади меня здесь. И припаркуйся где-то поблизости. Я вас найду. Поп никуда не денется.
– Да уж, его главная роль в очередном сериале ждет, – хмыкнула я.
Я на самом деле не думала, что отец Иоанн куда-то сбежит. И я не думала, что он подложил взрывное устройство в машину Кристины. И что нажимал на пульт. Я считала, что Кристина была нужна ему живой, чтобы каким-то образом – любым! – получать с нее деньги. Чтобы использовать какие-то ее связи. Да и познакомились они недавно. Зачем ему ее убивать?
Только если ему за это хорошо заплатили.
Я задала соответствующий вопрос Петру Васильевичу, который закурил, выпуская дым в приспущенное окно.
– Я должен выяснить, где они с Кристиной бывали в последнее время, где и кто мог подложить взрывное устройство. Ты права: я не думаю, что его подложил он, хотя полностью этот вариант исключать нельзя. И он мог не знать, что это взрывное устройство.
– То есть как?
– А ты уверена, что сама бы определила, что вещь, которую тебе вручили, – это взрывное устройство? Оно ведь может быть замаскировано подо что угодно – например, под плеер, приемник, коробку конфет. Только внутри – другая начинка. Ему могли заплатить за то, чтобы он положил эту вещь в определенное место в машине Кристины. Он и положил, не задумываясь. Или не желая задумываться.
– Кстати, что с кладбищем? С тем, сельским.
– Никто не пришел. Ребята дежурили до утра. Я не посчитал нужным оставлять их дольше.
