Нигли замерла на мгновение.
– Хорошо, – сказала она.
И они вошли внутрь.
* * *
В этот момент американец находился на расстоянии трех улиц от них и остановился перед салоном проката автомобилей, мимо которого они совсем недавно прошли. Он рано позавтракал в Гронингене и выпил стакан вина. Поэтому не спешил – ждал, когда оно выветрится. Просто на всякий случай – законы здесь действовали суровые. Вот почему он решил прогуляться, и ему очень понравился город. Потом он поехал дальше, через номинальную границу и промчался по автостраде через Бремен. Он получал удовольствие от каждой мили, и это чувство было сродни первобытной ностальгии. Он знал, что не скоро увидит Европу снова. Может быть, никогда.
Он отдал ключ и пошел прочь, оставив за спиной этот район и направляясь к воде. И к тому месту, где жил. Он снял его, и у него осталось еще немногим меньше месяца. Кто попусту не тратит, тот не знает нужды. Он все отлично рассчитал.
* * *
В номере, ключ от которого им выдали, были зеленые обои и повсюду оловянные украшения, но телефон работал. Ричер связался с дежурным агентом Совета национальной безопасности и попросил его через консульство уладить финансовую сторону их пребывания в Гамбурге. Потом трубку взял Уайт.
– Вандербильт проверил Швейцарию за прошедшие четыре года, – сказал он. – Затем еще раз. В Германии в тот день находилось ровно сто американцев, побывавших в Цюрихе до интересующего нас временного промежутка.
– Хорошие сведения, – сказал Ричер, – но не безусловные. Он мог открыть счет на Каймановых островах, в Люксембурге или Монако. Или, например, отправился в Цюрих прогуляться. Я тоже там однажды побывал и, можете не сомневаться, даже близко к банкам не подходил.
– Я понял, – сказал Уайт.
– Но поблагодарите Вандербильта.
Затем трубку взял Уотермен.
– Они нервничают из-за вас, – сообщил он.
– Кто? – спросил Ричер.
– Рэтклифф и Синклер.
– Он сказал, что мы должны бросить кости. Нет никакого смысла нам всем делать это в одном месте.
– Что-нибудь удалось выяснить?
– А вам?
– Ничего.
– И нам. И нет никакого смысла ничего не знать всем в одном месте.
– Синклер захочет с вами поговорить.
– Скажите, что я свяжусь с ней позже. После того, как в дело вступит консульство. Это может дать им стимул.
– И еще: сержанту Нигли пришло письмо из Министерства армии.
– Срочное?
– Не думаю.
– Пусть полежит до тех пор, пока я не переговорю с Синклер.
– Мы можем назначить определенное время?
– Через два часа, – сказал Ричер.
* * *
Они отправились на поиски бара, в котором Гельмут Клопп стал свидетелем встречи американца с курьером. Выяснилось, что он находится в двадцати минутах ходьбы от их отеля, так же как и от явочной квартиры, только с другой стороны. Как две спицы одного колеса. Они прошли мимо, даже не замедлив шага и не ускоряя его, глядя прямо перед собой, но постаравшись незаметно рассмотреть место. Бар занимал первый этаж старого каменного здания, в котором, вероятно, когда-то располагались помещения для аренды или фабрика, видимо сгоревшие во время бомбардировки, но оказавшиеся пригодными для восстановления. В самом центре фасада из бруса находилась дверь, но это не делало заведение похожим на деревенское строение, вроде амбара где-нибудь в глубинке. Доски темно-золотистого цвета были покрыты густым слоем блестящего лака, плотно пригнаны и гладко отполированы, точно лодка на озере в парке. Нижнюю часть маленьких окошек закрывали обычные для кафе кружевные занавески, а в верхней на веревках висели бумажные флажки, все до одного немецкие. Внутри горел неяркий янтарный свет.
– За нами следят два человека, – сказала Нигли.
– Где? – спросил Ричер.
– На углу, в пятидесяти ярдах позади.
Джек не стал оборачиваться.
– Кто? – спросил он.
– Мужчины, между тридцатью и сорока, крупнее меня и меньше вас. Возможно, не немцы. Они двигаются, как американцы.
– А как двигаются американцы?
– Как мы с вами.
– И давно они за нами следят?
– Я не уверена.
– Скулы?
– Нет. К тому же они слишком высокие.
– Хорошо, – сказал Ричер, – давай выпьем кофе.
Они пошли дальше, так же не торопясь, и вскоре оказались возле кондитерской, витрина которой была заставлена разными вкусностями, имелись кофейный аппарат и четыре маленьких столика с двумя стульями у каждого. Столы и стулья были металлическими, выкрашенными серебряной краской. И все стояли возле окон, откуда открывался отличный вид на улицу. Нигли села, Ричер подошел к стойке, заказал два двойных эспрессо и крикнул:
– Хочешь пирожное?
– Конечно, – ответила она. – Яблочный штрудель.
– Два, – сказал Джек женщине за кассой.
Старое армейское правило: ешь, когда есть возможность. Следующая может представиться через несколько дней. Женщина знаками показала Ричеру, чтобы он вернулся за стол и что она сама принесет поднос. Джек знаками показал, что хочет заплатить сразу. Его собственное правило. Ведь может так получиться, что ему потребуется неожиданно уйти, а он не хотел доставлять неудобства простым рабочим людям. Ричер взял сдачу, подошел к столику и сел, Нигли незаметно повернула голову и доложила:
– Они видели, как мы вошли, и пошли быстрее. Будут через минуту.
Джек посмотрел налево и направо. На противоположной стороне улицы, примерно на двадцать ярдов дальше, находилось еще одно кафе. Столики у окна, отличная перспектива. Любой, у кого есть здравый смысл, стал бы следить за ними оттуда. Они могли сидеть там сколько потребуется, не вызывая ни у кого подозрений, а потом возобновить слежку, как только в ней возникнет необходимость.
– Вот и они, – сказала Нигли.
Ричер увидел двух мужчин, как и говорила Нигли, за тридцать, крупнее ее, но меньше его. Может быть, шесть футов и двести фунтов. Короткие волосы. Двигаются, как американцы. Одеты, как американцы. Более того, наметанный глаз Ричера подсказал ему, что они одеты, как американские военные в свободное от службы время.
Оденьте на час гражданского человека в военную форму для съемок в кино или на карнавал, и он будет выглядеть неправильно, как будто ему неудобно или непривычно в таком костюме. И точно так же, если человек, носивший военную форму последние десять лет, наденет джинсы и куртку, он будет выглядеть неправильно. Непривычная одежда, сидит не так, слишком аккуратно, слишком четкие складки, ничего нигде не висит и не пузырится.
Они приближались. Так же, как Ричер с Нигли, прошли мимо бара, не замедляя и не ускоряя шага, глядя прямо перед собой, лишь краем глаза проверяя улицу. Крупные жесткие лица, грубые руки. Скорее всего, сержанты. И, судя по всему, бессрочники. Они продолжали идти вперед, потом один прошептал что-то на ухо другому, тот кивнул, и они вошли в кафе, находившееся в двадцати ярдах на противоположной стороне улицы. Мимо проезжали машины, офисные служащие, и просто прохожие спешили по своим делам. Парни уселись за столик возле окна, старательно делая вид, что не смотрят в сторону Ричера и Нигли. Как и то, что не обращают на них ни малейшего внимания.
