Ричер и Нигли вышли из отеля, чтобы пораньше поужинать. Они видели поблизости огромное количество заведений, но выбрали то, которое находилось в полуподвале, куда вели три ступеньки и где подавали мясо с картошкой. Внутри стены были отделаны коричневыми панелями, из динамиков на потолке лилась аккордеонная музыка.
– Мэриан Синклер прилетит сюда, – сказала Нигли.
– С какой стати? – спросил Ричер.
– Думаю, она купилась на ваш довод насчет того, что крошечный шанс лучше, чем ничего.
– Ну, этот довод не из тех, которым нужна реклама, чтобы их покупали.
– И еще она хочет за вами присмотреть.
– Она знала, на что шла. Уверен, что Гарбер рассказал ей про меня.
– Десять баксов на то, что она будет здесь завтра.
– А у тебя есть десять баксов?
– Они мне не понадобятся. И я не возьму правительственные деньги. Так что позаботьтесь, чтобы у вас было десять собственных долларов.
– Она не прилетит, – сказал Ричер. – Это все равно что поставить на лошадь.
И тут свет потускнел, потому что к их столику подошел шеф отдела расследований Гризман. Шесть футов шесть дюймов и триста фунтов. Расстегнутый серый пиджак размером с палатку шапито. Пол жалобно заскрипел у него под ногами, когда Гризман сказал:
– Извините, что прерываю вашу трапезу.
– Хотите перекусить? – спросил Ричер.
Гризман замер на мгновение.
– Да, на самом деле я немного проголодался, – ответил он.
«Удачная догадка», – подумал Джек.
– В таком случае присоединяйтесь к нам, – сказал он. – Пентагон угощает.
– Нет, я не могу этого допустить, только не в моем городе. Вы должны быть моими гостями.
– Ладно, – не стал спорить Ричер. – Большое спасибо. Министерство финансов США вам чрезвычайно благодарно.
Гризман сел, и тут же примчался официант с третьей папкой меню, разлил воду и принес хлеб.
– Я хочу попросить вас об услуге, – сказал немец.
– Сначала расскажите, как вы нас нашли, – спросил Ричер.
– Из вашего отеля нам сообщили, где вы остановились. Они обязаны это делать. Любое бронирование посольством, консульством или дипломатической миссией имеет потенциальное значение с точки зрения безопасности. Так что у нас разработана система. Затем я отправил людей на машине с радиоприемниками на улицы. Они передавали вас от одного к другому, пока вы не зашли сюда. Я не хотел, чтобы они попытались следить за вами пешком, не сомневался, что вы их заметите.
– Мы совершили что-то противозаконное?
– Я хочу попросить вас об очень серьезном одолжении. Лично, лицом к лицу.
– И о каком важном одолжении идет речь?
– Мы нашли отпечаток пальца в машине убитой проститутки. Помните? Точно там, где вы и сказали. На внутренней части хромированной ручки. Средний палец правой руки.
– Мои поздравления.
– Но в наших базах его нет.
– Это обычное дело?
– Да, если отпечаток принадлежит иностранцу.
Ричер промолчал.
– Не могли бы вы для меня прогнать его через вашу систему? – попросил Гризман.
– Это серьезная просьба, – заявила Нигли.
– И политическое. Банка с пауками. Возможно, тут придется получить кучу бумажек от НАТО, и начнутся разговоры о Четвертой поправке
[8]. Нас со всех сторон обложили юристы и люди из связей с общественностью. У них уйдет год, чтобы как минимум начать думать об этом.
– Моя проблема, – вздохнув, проговорил Гризман, – я аполитичный человек. Простой детектив, который рассчитывает получить одолжение.
– Дерьмо, – проворчал Ричер. – Вы сегодня платите за наш ужин, потому что я произнес слово «Пентагон». Возможно, наступит день, когда вы будете баллотироваться в мэры. Мы в либеральном городе Западной Европы. Избирателям не понравится, если они узнают, что неотесанные сторонники войны заплатили за вашу еду. Поэтому завтра вас ждет сражение на предмет истраченных фондов вместо нескольких неприятных моментов через десять лет. По шкале от одного до десяти я назову ваше поведение очень даже политическим.
– Я всего лишь пытаюсь поймать плохого парня.
– И с чего ему быть американцем?
– Статистика. Цифры. Количество преступлений.
– И вы думаете, мы громко в этом признаемся? Отлично звучит: слушайте, у нас тут имеется мертвая шлюха, так что вполне разумно призвать к ответу американцев. Мы не можем без возражений принять презумпцию вины. Дома такое не понравится. И вообще, все это не мой уровень.
– Лично я с вами согласен и считаю, что преступление совершил какой-то моряк, представитель любой из сотни национальностей. Но вы большая группа иностранцев на территории Германии. Благодаря вам я смог бы исключить огромное количество возможностей.
– Теперь вы думаете, что американцы ни при чем?
– Да, я хотел бы исключить их причастность. В любом случае от меня будут ждать каких-то действий, прежде чем дело станет «висяком». И, если честно, я мечтаю, чтобы это произошло как можно быстрее.
– Почему?
– Ну, во-первых, мы тратим на него слишком много времени.
– Потому что она была проституткой?
– Полагаю, да. Но мои выводы основываются на горьком опыте и фактах. Большинство убийств проституток совершают приезжие. И это реальность. Я уверен, что преступник уже наверняка где-то на середине Атлантики и радуется, что ему удалось выйти сухим из воды.
Политика. Ричер чувствовал себя игрушкой.
– Я подумаю о вашей просьбе, – сказал он. – Пришлите в отель копию отпечатка пальца, на всякий случай.
– В этом нет необходимости, – сказал Гризман и достал из внутреннего кармана маленький конверт. – Он здесь, на пленке. И карточка с номером моего телефона.
* * *
После ужина они решили вернуться в отель, и Гризман поехал в своем служебном «Мерседесе» без них. Они свернули, чтобы пройти мимо дома с явочной квартирой. Обычная вечерняя прогулка, быстрый взгляд краем глаза. Впрочем, они не знали, какое конкретно окно им нужно. Всего тех, которые, возможно, относились к интересовавшей их входной двери, они насчитали пятнадцать. Некоторые были темными, другие окутывало голубое сияние телевизоров. Кое-где они видели приглушенный теплый свет. И никаких людей. По улице проносились машины, и время от времени встречались прохожие. Ранний вечер в городе. Ричер и Нигли пошли дальше.
