– И спрятал где-то рядом, если верить твоим рассуждениям. Нам нужно получить подтверждение и организовать слежку за дорогой. Четверо парней с биноклями, вроде визуального опознавания самолетов. Возможно, на автобане, ведущем на юг, в сторону Ганновера. Дальше он просто не успел бы уехать.
Ричер позвонил Гризману, который обещал помочь.
– Он очень полезен, – заметила Синклер.
– Пока, – сказал Джек.
– Ты его шантажируешь?
– Я сказал, что не стану, но не уверен, что он мне поверил. Так что, в некотором смысле, так оно и есть. Окончательный результат тот же.
– Хотелось бы, чтобы это продолжалось как можно дольше.
– Нет, – ответил Ричер. – Гризман бросит нас, как только у него возникнут более серьезные проблемы.
– Неужели такие есть?
– Он не знает, насколько все серьезно.
– Возможно, нам следует ему рассказать? – спросила Синклер. – Сделать официальный запрос с просьбой о помощи?
– Это будет политической катастрофой, – сказал Уайт. – Мы покажем свою слабость. Россия совсем рядом. Мы не можем стирать наше нижнее белье на публике.
– К тому же уже слишком поздно, – добавил Уотермен. – Нам потребуется не менее половины дня, чтобы как-то отреагировать. И еще день уйдет на то, чтобы ввести их в курс дела. Может быть, даже больше, ведь они ничего не знают. Из чего следует, что Уайли получит фору в тридцать шесть часов. К этому времени он может оказаться где угодно. Теперь это большая страна.
* * *
Офис Дреммлера находился на четвертом этаже здания, которое принадлежало ему полностью. Он спустился вниз на лифте, оригинале, сохранившемся с 1950 года, надежном, но очень медленном. Требовалось двадцать секунд, чтобы добраться до вестибюля. За это время Дреммлер импортировал и продал тридцать три пары бразильской обуви. Приятная статистика. Миллион пар в неделю. Более пятидесяти миллионов в год.
Он вышел на улицу и зашагал под слабым полуденным солнцем – один квартал, два, три – к бару с покрытым лаком деревянным фасадом. Когда-то считалось, что еще слишком рано для перерыва на ланч, но сейчас в баре было много народа. Теперь из-за того, что офисы начинали работать не в одно и то же время, обеденные часы тоже у всех стали разными, и в кафе и барах посетители сменяли друг друга в бесконечном потоке голодных людей.
Дреммлер пробрался сквозь толпу, кивая и приветствуя знакомых, пока не увидел Вольфганга Шлуппа, сидевшего на высоком табурете у стойки бара. Не самый впечатляющий экземпляр человеческой особи. Темные волосы, темные глаза, худое смуглое лицо, телосложение, как у дрожащего пса. Однако полезного. А теперь он сможет стать еще полезнее. Дреммлер пробился к нему и встал плечом к плечу, повернувшись спиной к залу.
– Как дела, герр Шлупп?
– Что вам нужно? – ответил тот.
– Информация, – ответил Дреммлер. – Ради нашего дела. В ней нуждается новая Германия.
К ним подошел бармен в тяжелом холщовом фартуке, и Дреммлер заказал литр пива.
– Какого рода информация? – спросил Шлупп.
– Вы делали водительские права, а возможно, и паспорт для американца.
– Прекратите немедленно. Я ничего ни для кого не делал.
– Ладно, вы передали заказ клиента вашим партнерам в Берлине. И они сделали документы. А вы лишь получили половину денег.
– И что с того?
Дреммлер оттер плечом другого соседа, вытащил фоторобот и положил его на стойку бара.
– Вот этот человек, – сказал он.
Волосы, брови, скулы. Глубоко запавшие глаза.
– Я его не помню, – сказал Шлупп.
– А я думаю, помните.
– Какая разница?
– Это важно для нашего дела.
– Неужели?
– Какое новое имя выбрал этот человек?
– А вам зачем?
– Мы хотим его найти.
– Вы знаете, что я не могу ответить на ваш вопрос, – сказал Шлупп. – Я должен оберегать свой бизнес. Никто не будет мне доверять.
– Всего один раз. Никто не узнает. У этого парня и так уже неприятности. Но мы хотим найти его первыми. Сейчас он куда-то едет в большом пустом фургоне. Чтобы что-то в него погрузить. Предположительно, тяжелое. С учетом размеров фургона. Возможно, оружие. Или золото нацистов из соляного рудника.
– И вы хотите его заполучить?
– Ради всех нас. Для нашего дела. Это может изменить многое.
Шлупп ничего не ответил.
– Конечно, будут комиссионные посреднику, соглашение об оплате консультации или прямая премия, если вам так нравится больше…
– Я серьезно рискую, – сказал Шлупп. – Это как быть священником. Все мои клиенты не сомневаются, что я буду хранить молчание.
– В размере комиссионных, естественно, отразится ваш риск.
Шлупп посмотрел на рисунок.
– Думаю, я его помню. Я работал со многими американцами. Кажется, этот выбрал три разные фамилии. Для первых двух ему требовались только водительские права и удостоверения личности. Для третьей – паспорт.
– Назовите фамилии.
– Прошло несколько месяцев. Мне нужно проверить.
– Вы не помните?
– Я слышу сотни фамилий.
– Когда вы сможете это сделать?
– Как только доберусь до дома.
– И сразу мне позвоните, хорошо? Это очень важно. Для нашего дела.
– Ладно, – сказал Шлупп.
Дреммлер удовлетворенно кивнул и направился к выходу, пробивая себе дорогу другим плечом, приветствуя знакомых, пока вновь не оказался под слабым полуденным солнцем.
Бармен, который обслуживал Дреммлера, поднял телефонную трубку.
* * *
Телефон зазвонил в одном из кабинетов консульства. Вандербильт снял трубку и протянул ее Ричеру. Это был Ороско.
– У нас проблемы? – спросил он.
– Пока нет, – ответил Ричер. – Мы полагаем, что Уайли едет во Франкфурт. По нашим прикидкам примерно семь месяцев назад ему удалось украсть что-то большое со склада, расположенного рядом с базой, где он служил. Потом он это спрятал. Сейчас нам представляется, что он едет за грузом.
– У нас много людей во Франкфурте.
– Я знаю, – сказал Ричер. – И свяжусь с ними, как только они мне потребуются.
– Я только что закончил с Билли Бобом и Джимми Ли. Самое лучшее они приберегли напоследок. Выяснилось, что они продали Уайли «Беретту М-9». Так что имей в виду: он вооружен.
* * *
Зазвонил телефон Уайли. Он снял трубку на кухне и по фоновому шуму сразу понял, кто говорит. Дружественно настроенный бармен, ставший еще более дружелюбным после того, как получил приличную сумму наличными – нечто среднее между чаевыми и взяткой. Плюс дополнительная пачка на случай экстренных ситуаций. Или предупреждений. Или многого другого из того, что может оценить тот, кто щедро раздает деньги. Так уж повелось во всем мире. Некоторые вещи не обязательно произносить вслух, чтобы их прекрасно поняли.
