А вот фрау Винтер впоследствии вспоминала, что Ева Браун в 1944 году стала очень своенравной и неуступчивой, она перестала вести себя с женой Борманна Гердой подчеркнуто почтительно и уважительно, и даже при случае помыкала той. 9 февраля 1945 г., как считается, Ева Браун уехала из Бергхофа в Берлин к Адольфу Гитлеру.
Что еще может показаться странным из событий 1944 года? С января 1944-го началось сворачивание всех программ системы институтов «Аненэрбе». Еще? У фюрера замечаются новые странности в поведении: ему стало тяжело ходить, трудно ступать на левую ногу, впервые проявились признаки болезни Паркинсона; внезапно обнаружилась какая-то зависимость от морфия, который ему стал вводить лечащий врач Теодор Моррель (Morrell; 1886–1948; был отстранен «от тела» в июле 1944 года. Считается, что конец его жизни наступил в 1948-м – не оттого ли, что много знал?); вспыльчивость и неуправляемость достигли предела; фюрер нации уже внешне и внутренне был похож на старика: его волосы поседели, зрение ослабло, он, мучимый постоянными головными болями, начал терять слух. И еще – у фюрера появился новый лечащий врач. С 31 октября 1944-го в качестве врача в Ставку Гитлера в Растенбурге направлен штандартенфюрер СС Людвиг Штумпфеггер (Stumpfegger; 1915–1945?); сперва он стал одним из лечащих врачей Гитлера, а затем – первым сопровождающим врачом фюрера. Он неотлучно находился при патроне, известно, что в конце апреля 1945 года герр Штумпфеггер постоянно находился в Имперской канцелярии с Гитлером. После так называемого самоубийства вождя национал-социализма, вместе с Борманном был вывезен из страны, и, скорее всего, оба попали на базу в Антарктиду.
Думаю, подобных нюансов можно обнаружить немало, когда нужные люди оказываются в нужное время в нужных местах.
Припомним, что в Оберзальцберге в бытность там Траудль установили правила, согласно которым никаких посторонних и лишних свидетелей тут быть не должно: весь персонал и в резиденции и в окрестностях обязан был иметь при себе еженедельно обновляемый пропуск.
Также учтем, что первые негативные отзывы о Гитлере, как старике с трясущимися руками появились уже с 1944 года. Еще странно: немногочисленные свидетели отмечали, что пара, прежде обращающаяся только на «вы», – и Адольф и Ева вдруг перешли на «ты». Телефонист Альфонс Шульц, к примеру, удивлялся, что Ева в последние месяцы была слишком, «на удивление уравновешенной», тогда как всеми владело «подавленное, безнадежное настроение».
Что добавить? Что двойники не только внешне похожи на своих «хозяев», но и ведут себя так же, как те, – в соответствии с заложенной в их сознание с помощью новейших технологий программой. Все двойники идентифицируют себя с теми персонажами, которых представляют.
Глава 35. «Я неуязвим. Я бессмертен»
Вторая мировая завершалась весной 1945 года, и нужно было создать общественное мнение, одну-единственную, не подвергаемую никаким сомнениям истину: кто виноват?
Начиная с 1944 года (!) лучшие спецслужбы США – УСС, ставшее ЦРУ, ФБР, ЮСИА (информационное агентство США), РУМО, СОЕ (SOE; агентство британской разведки), другие тайные организации разведывательного сообщества подключились к поиску «главного преступника ХХ столетия» – Адольфа Гитлера.
Насколько шумным был этот спектакль на Западе, настолько плотной, мертвой завесой молчания он окутывался, едва пересекал советскую границу. Однако еще до того, как была выработана единая официальная версия, в СССР попытались подключиться к игре по поиску «беглеца».
12 июня 1945 г. ведущая советская газета «Правда» перепечатала из «Нью-Йорк геральд трибюн» статью, в которой автор требовал от американских и английских властей приложить все усилия, дабы найти Адольфа Гитлера, указав даже примерные адреса пребывания «преступника мирового масштаба»: Испанию, всю Южную Америку и Патагонию в частности.
Еще имелись многочисленные свидетели сцены, в которой главное действующее лицо маршал Георгий Жуков, словно шекспировский герой, умиляющийся таинственным величием черепа («Бедный Йорик!»), пожимая плечами, невнятно мямлил собравшимся 9 июня 1945-го на официальную пресс-конференцию:
– Обстановка загадочная. Из найденных нами дневников адъютантов немецкого главнокомандующего известно, что за два дня до падения Берлина Гитлер женился на киноактрисе Еве Браун. Опознанного трупа Гитлера мы не нашли. Сказать что-либо утвердительное о судьбе Гитлера я не могу. В самую последнюю минуту он мог улететь из Берлина, так как взлетные дорожки позволяли это сделать.
Ева и ее возлюбленный. Неужели и вправду говорят, что любовь слепа?..
Сразу же после него слово взял комендант Берлина генерал-полковник, Герой Советского Союза Николай Берзарин:
– Мы нашли всевозможные трупы, среди которых может быть, находится и труп Гитлера, но не можем утверждать, мертв ли он. Гитлер лег на дно и скрывается где-нибудь в Европе, возможно, у генерала Франко.
Подтвердить или опровергнуть факт «самоубийства» Гитлера и его супруги ни Жуков, ни Берзарин не могли! (Да, к слову: какой предусмотрительный оказался адъютант фюрера: дневники писал, даже под бомбежками, даже рискуя жизнью, – специально, чтобы товарищ Жуков прочел?!) Как известно, еще 2 мая 1945-го в советской печати появилась информация ТАСС по поводу якобы найденного сгоревшим трупа фюрера и его жены с комментарием: «Указанные сообщения являются новым фашистским трюком: распространением утверждения о смерти Гитлера германские фашисты, очевидно, надеются предоставить Гитлеру возможность сойти со сцены и перейти на нелегальное положение».
Кстати, 4 июня т.г. в прессе появилось сообщение, что Риббентроп бежал в Испанию, а вместе с ним укрылись от возмездия и многие другие нацисты.
В конце мая того же 1945 года в Москву прибыл специальный посол нового президента США Гарри Трумэна – Гарри Гопкинс (1890–1946). Который еще недавно был советником и специальным помощником ставленника (когда в результате предпринятых политических шагов в короли выходит нужная пешка) товарища Сталина – президента Франклина Делано Рузвельта. Координация действий и обсуждение позиций по итогам величайшей мировой бойни велись три дня.
В июле в Потсдаме собралась «большая тройка». Для гостей советские власти устроили экскурсии по разрушенному центру Берлина с обязательным посещением имперской канцелярии. В развалинах побывали Черчилль и Трумэн; присутствующие интимно обсудили что и как произошло в этом самом месте…
Сценаристы, выступавшие в спайке соавторства, расписывали сцены Мировой истории.
В Лондоне в это же время велись переговоры о будущем международном трибунале и распределении ролей; талантливые режиссеры от большой политики провели даже репетиционные прогонки ролевых игр, – все должно было быть безупречно! Но особливо в этом процессе выделятся не западники, а как раз советские товарищи агитпроповцы, давно наученные партией и правительством создавать провокационные шедевры, пробуждающие в зрителях чудовищные инстинкты негодующей ненависти к любым врагам. Вспомним свидетельство одного из тех, кто с годами не утратил здравомыслия: «В свое время мы видели в нашем офицерском клубе документальный фильм по материалам Нюрнбергского процесса. Фильм был смонтирован исключительно искусно. Кадры из боевой кинохроники переплетались со сценами из зала суда, в темноте звучала зловещая текстовка в чтении Хмары. Когда мы сидели в кинозале – у нас сжимались кулаки, когда мы вышли из кинотеатра, то хотелось взять в руки автомат и косить всех немцев подряд. Таково было колоссальное впечатление от фильма. Этот же материал в американском монтаже «Нюрнберг» был абсолютно безобиден, это была только холодная хроника» (Г. Климов. Тень победителя. Харьков, 2006, с. 350).
