Они ушли из книжного, зато остановились у мебельного.
Там двое грузчиков перетаскивали диван. Один грузчик был высокий, молчаливый, а другой – низенький и веселый.
– Тарапунька и Штепсель, – сказала Оля.
– Дон Кихот и Санчо Панса, – сказала Муся.
– Лёлек и Болек, – вспомнил Витя. – Есть такой мультик.
– Фещенко часто мебель помогал разгружать, – вдруг сказала Муся, прижимая к себе книгу.
– Борька Фещенко? Да, его что-то не видно, – согласилась Оля. – Вить, он тебя не достает?
– Кто?
– Борька Фещенко?
– Да нет, – пожал плечами Витя. – Скорее даже наоборот. Моя мама его маме делала как-то прическу, с тех пор он даже здоровается со мной.
– Борька Фещенко здоровается?! – изумилась Оля.
– Ну, не то чтобы здоровается… а, как увидит, говорит что-то вроде «гм-мм» или «хм-мм».
– Потрясающе!
Когда Витя ушел, Муся спросила Олю:
– Послушай, тебе не кажется, что твой сосед в тебя влюблен?
– Кто? Витя? Да мы же друг друга знаем сто лет. Мы как брат и сестра.
– Но вы же не брат и сестра! – рассердилась Муся. – А вообще, знаешь, он неплохой парень. Уж не хуже твоего Никиты.
– Как ты можешь так говорить, ты же не знаешь Никиты!
Дома, одна, Оля вспомнила слова своей подруги. Неужели Витька и вправду влюблен в нее? А что, почему бы и нет?
Она вдруг вспомнила недавний вечер, когда судьба занесла ее на аттракцион «Сокол». Кто был ее преследователь? Вернее, кого она преследовала. Довольно высокая, худощавая юношеская фигура, легко бежал… Витька же в детстве занимался легкой атлетикой! И рост совпадает! Эта мысль очень взволновала Олю.
«Что же тогда получается? Что Витька действительно неравнодушен ко мне. Он за мной следил. Недаром я в первый раз увидела его (а это наверняка был он!) в Никитином районе, где мы гуляли, в кафе. Ну да! Он меня ревнует и следит, как развиваются отношения у меня с Никитой».
– Но я другому отдана и буду век ему верна, – произнесла Оля вслух, и это ее успокоило. Что ж, если это действительно был Виктор, тогда бояться нечего. А все остальное – просто нелепые случайности и совпадения.
Вечером она зашла к Эльвире.
– А, девушка моей мечты! – обрадовалась та. – Прочитала журналы?
– Нет еще, на той неделе отдам, – сказала Оля. – Слушай, Эль, помнишь, ты мне обещала?
– Что? Ах да… – спохватилась Эльвира и достала из шкафа пакет. – Это шмотки – я их специально собрала, как чувствовала.
– Спасибо, Эль, я не порву и не испачкаю.
– Да я тебе верю! – засмеялась Эльвира. – Девушки всегда должны друг друга выручать. Когда свидание?
– Завтра в десять, – ответила Оля.
– Не слишком ли рано? – удивилась Эльвира.
– Мою маму не устроило бы, если бы это было в десять вечера, – серьезно произнесла Оля. – Я, впрочем, тоже сомневаюсь. Нет, в десять утра, это точно.
– А переспросить ты не можешь?
– Нет, – ответила ее младшая подруга. – У меня нет его телефона.
Свидание было назначено на десять утра. Мама ушла на работу, а Оля решила плюнуть на все и пропустить школу. Все, что было нужно, она сдала, годовые оценки всем уже поставили, до каникул осталось два дня, учиться никто не хотел, учителя особо не придирались. «Пойду!» – твердо решила Оля.
Она умылась и сделала себе легкий макияж – такой, как учила визажистка в тети-Зинином салоне. Немного бежевых теней на веки, светло-коричневая прозрачная помада, чуть-чуть пудры на лоб и подбородок. Несмотря на свое обещание Мусе, что она наконец откроет Никите все секреты, Оля ужасно не хотела, чтобы сегодня она столь резко поменяла свой внешний облик. Минут десять она простояла перед зеркалом, пытаясь соорудить себе на голове ту знаменитую косу «принцессы Феоны», но потом бросила это занятие. У нее ничего не получалось – волосы не хотели ложиться ровно, они торчали в разные стороны. Она опять просто распустила их и немного сбрызнула лаком надо лбом, чтобы они не лезли в глаза.
– Я просто скажу ему, что я Оля, – пробормотала она, глядя на свое отражение. – Оля. А что, очень даже неплохое имя. Княгиня такая была в Древней Руси. И еще я ему скажу, что никаких романов не собираюсь писать. Я на самом деле хочу стать… кем же я хочу стать? Ах да – актрисой!
Она надела Эльвирины джинсы и прозрачную шифоновую рубашку с топиком. Размер у них со старшей подругой совпадал, правда, Эльвира была чуть повыше ростом, поэтому Оле пришлось подвернуть джинсы, чтобы они не волочились по полу.
Наконец, когда все приготовления были закончены, она снова взглянула на себя в зеркало и чуть не расплакалась от огорчения. Нет, с одной стороны, она выглядела очень даже неплохо – современная стильная девушка, которой шла и эта прическа, и этот макияж, но, с другой стороны, она была совершенно не во вкусе Никиты. Такие девушки, в духе Бритни Спирс, как она уже точно знала, совершенно ему не нравились. Никита был слишком серьезен, чтобы ему могли нравиться такие девушки!
Оля в этом нисколько не сомневалась, поскольку хорошо помнила, как Никита безразлично отмахнулся от той девчонки, которая проходила мимо него тогда, в первую их встречу. Оля хотела снова переодеться в обычную для себя одежду, но потом, к пущему огорчению, вспомнила еще то, что и на нее Никита тогда не обратил внимания.
«Что же мне делать! – с отчаянием подумала она. – Я же не могу все время бегать к тете Зине, называть себя Феоной и ходить на высоченных каблуках! Я хоть и собираюсь стать актрисой, не могу все время играть одну и ту же роль. Ладно, оставлю все как есть. Все же лучше, чем прискакать на свидание обычной девчонкой с хвостиками».
Перед выходом на нее опять напало волнение. «Может быть, не ходить? – засомневалась она. – Уж слишком странно как-то все это было. А что, если мальчишка напутал что-нибудь? Нет, он сказал – «на башне» и еще назвал меня «Феоной», тут никаких других толкований быть не может».
Она вздохнула и вышла из дома.
Было тепло, как летом. Хорошая погода немного успокоила Олю, она шла и вспоминала о том, как Никита поцеловал ее в прошлый раз, на крыше.
Без пятнадцати десять она была уже в том районе, где жил ее друг. На заброшенной стройплощадке царила тишина, многоэтажная башня тянулась в небо, освещенная яркими лучами солнца.
Оля задрала голову вверх и вдруг увидела, как кто-то машет ей с крышы. Нет, конечно, человека на таком расстоянии разглядеть было трудно, но Оля как будто узнала Никиту, его черную куртку. «В самом деле, а кто еще это может быть, кому еще понадобилось махать мне рукой? Никита опять придумал что-то романтичное».
Оля зашла в пустой гулкий подъезд и стала медленно подниматься вверх, стараясь рассчитать свои силы – чтобы их хватило на весь подъем. Как ни странно, в этот раз он дался ей легче, как будто ее несла какая-то неведомая сила. «Интересно, что скажет он, когда узнает, что я не Феона? Нет, наверное, он уже так привязался ко мне, что ему безразлично, как меня зовут и как я выгляжу. Впрочем, выгляжу я весьма неплохо, будем надеяться, что он изменит свои вкусы. Будет ли он петь песни и играть на гитаре?..»
