Кажется, именно в это время кронпринц сознательно озвучил свои тайные претензии на главенствующую роль в послевоенной Франции. Это произошло в беседе с известным нам уже Поццо ди Борго. Впрочем, сделано это было в довольно завуалированной форме, во время разговора о наилучшем кандидате на французский престол. Карл Юхан убеждал собеседника в том, что трон должен принадлежать самому достойному, на что проницательный корсиканец заметил, что тогда королём Франции должен был стать именно он, Поццо ди Борго.
— Каким образом вы мне докажете обратное? — ответил ди Борго на недоумённый вопрос Карла Юхана. — Убив меня? Тогда на моем месте окажутся другие… Самый достойный на троне, для спокойствия в мире, это тот, у кого больше всего прав.
Корсиканец конечно же имел в виду реставрацию Бурбонов.
После Битвы народов под Лейпцигом Наполеон отступил во Францию зализывать свои раны, а союзники следовали за ним по пятам и загоняли зверя в его логово. Для наследного принца Швеции снова начались тревожные дни. После Лейпцигской битвы англичане сократили ежемесячные субсидии Швеции со 150 до 100 тысяч фунтов. Первое время он старался не подавать вида, что его гложут внутренние подозрения, и продолжал поддерживать у окружающих мнение о своей будущей роли в побеждённой Франции. Так он пообещал прусскому офицеру Калькройту княжество или пост посла, когда станет во главе Франции. Но если он кого и обманывал, то только себя.
Первую ночь после Лейпцигского сражения Карл Юхан провёл в полевом лазарете, где находились раненые французы. Он встретил там своего старого боевого товарища и единомышленника генерала Антуана Дельма и вступил с ним в беседу. Смертельно раненный генерал порекомендовал Бернадоту немедленно убраться прочь, ибо он не хотел напоследок оскорблять свой взор видением предателя. Сцена буквально потрясла Карла Юхана. Сколько же французов были готовы бросить ему в лицо это обвинение?
После Лейпцигской битвы союзники снова провели конференцию, призванную определить дальнейшие их действия, и никто из них, кроме Англии, не хотел приглашать на неё шведского кронпринца. Англия предложила дать Швеции полноправный статус участника конференции, но этому воспротивились Россия, Пруссия и Австрия. Слишком незначительным оказался вклад шведской армии в общую победу над Наполеоном. Союзники потеряли в боях 54 000 человек, в то время как потери шведов составили 180 человек! Карлу Юхану пришлось расплачиваться за хитрость, сдержанность, уклончивость, медлительность и нерешительность!
Разногласия в лагере союзников коснулись прежде всего плана окончания войны. Русские и прусские генералы выступали за поход на Рейн, вторжение во Францию и свержение с трона Наполеона. Австрийский император и его министр иностранных дел Меттерних по вполне понятным причинам (ведь император был женат на дочери Франца I) соглашались в побеждённой Франции сохранить Наполеона. Принц-регент Англии Георг хотел бы восстановить в стране правление нашедших пристанище в его стране Бурбонов, в то время как министру иностранных дел Кастлри не нравились ни Бурбоны, ни Наполеон.
Карл Юхан, опасавшийся, что союзники, разгромив Наполеона, не сдержат свои обещания в отношении Швеции, считал вторжение во Францию союзной армии неразумным и предлагал закончить войну в Германии. Вступление союзников на территорию Франции, по мнению Карла Юхана, лишь усилит революционный патриотизм французов и заставит их сплотиться вокруг Наполеона. Войну с ним следовало продолжить искусными методами пропаганды, в результате которой французы якобы сами скинут узурпатора с престола. Карл Юхан выступал за сохранение Франции в её "естественных границах" и резко возражал против отделения от Франции Нидерландов. Ему нужно было в первую очередь сокрушить Данию и принудить её к передаче Норвегии в лоно шведской короны, а потому предлагал держать Северную армию во второй линии.
Все эти рассуждения, с точки зрения присутствовавших, как-то мало вписывались в реальную ситуацию 1813 года после убедительных побед союзников, в том числе англичан, испанцев и португальцев на Иберийском полуострове. Они прозвучали резким диссонансом на конференции, и никто к ним не прислушался. Ещё 10 октября, накануне битвы под Лейпцигом, союзники решили нацелить Северную армию в направлении Голландии, а Данию австрийский канцлер Меттерних брался образумить и привести в коалицию дипломатическим путём, в частности удовлетворить Швецию передачей только северной части Норвегии с городом Тронхеймом. Конечно, подобные настроения в рядах союзников мало радовали шведского наследного принца. Он опасался, что с такими результатами в войне шведы его просто не поймут и он будет сметён с престола густавианцами как подручный русского царя!
Карл Юхан проявлял строптивость не только в вопросах послевоенного устройства Франции. С середины октября 1813 года по февраль 1814 года его армия практически никакого участия в военных действиях против наполеоновской армии не принимала. Встреча с умирающим под Лейпцигом Дельма его настолько "отрезвила", что желания сражаться со своими соотечественниками у него больше не возникало. Кроме Норвегии, он положил на наковальню ещё одно "железо" — Францию, куда он хотел вернуться "на коне". В прошлом он упустил свой шанс стать во главе страны, теперь же нужно было ковать железо, пока оно горячо! Теперь или никогда! Его глазами и ушами стала сидевшая в Париже супруга Дезире, а главными пропагандистами в пользу правления Бернадота во Франции — мадам Сталь и её друг Бенжамин Констан, проживавшие в Германии.
30 октября в Северную армию поступил приказ из штаб-квартиры союзников отпустить корпус Бюлова в Вестфалию, а шведскому корпусу, подкреплённому 6-тысячной дивизией Воронцова, предлагалось занять Ганновер, куда Карл Юхан прибыл 6 ноября 1813 года. Но Карл Юхан самовольно, в нарушение лейпцигских договорённостей, снял русский корпус Винцингероде и шведский корпус под командованием Стедингка с западного направления и отправил их на север под Гамбург, где запёрся со своим корпусом Даву, и к датской границе. Согласно же решению союзников, он должен был лишь малыми силами блокировать Даву в Гамбурге, а армию вести в Голландию. Даже Хёйер признаёт, что действия командующего Северной армией в данном случае не были адекватны.
Подозрительный Ч.Стюарт, английский представитель при штабе Северной армии, вначале ничего плохого в поведении Карла Юхана не заподозрил. Но когда он узнал, что тот предложил Даву вместе со своей армией уйти без боя во Францию, то забил тревогу и выразил шведскому наследному принцу решительный протест, но сделать уже ничего не мог. Позже он обнаружит, что в этой игре шведам подыгрывали его соотечественник Торнтон, которого, по мнению Шёберга, Карл Юхан просто "купил", и русский представитель Сухтелен.
Карл Юхан проигнорировал приказ идти в Голландию и демонстративно развернул армию на север. Одновременно он развил бурную дипломатическую и пропагандистскую деятельность: по его приказу во Франции стали распространять манифесты о скором пришествии "спасителя" в лице бывшего маршала Бернадота; Веттерстедта вместе с Лёвеньельмом отправили в союзнический штаб, где они ещё раз должны были изложить старые идеи своего шефа о ходе завершения войны; в Копенгаген поскакали эмиссары с предложением Фредрику VI решить норвежский вопрос наедине без постороннего участия; к Даву выехали агенты с предложением очистить Гамбург и… беспрепятственно уйти во Францию. Темпераментный наследник шведского трона успевал работать на два фронта: и ради своего будущего во Франции, и ради своего будущего в Швеции. На союзников он просто решил наплевать.
