После того как флот успешно прошел воды Ченаба, все экспедиционные силы воссоединились снова. Если до этих пор войско Александра практически не встречало сопротивления, то теперь поступили сведения, что два могущественных племени, мали (малавы) и оксидраки (вероятно, кшатрийцы), решили остановить дальнейшее продвижение македонской армии. По слухам, у них было до 100 000 воинов и 900 колесниц. Александр послал Неарха с флотом вперед, для встречи в условленном месте, а сам, разделив войско на три мобильные группы, решил не дать мали соединиться с союзниками.
Тут ветераны Александра, поняв, что им предстоит не безопасное путешествие, а новая тяжелая битва, снова стали роптать. С помощью риторики и откровенной лжи («океан совсем близко, так что скоро они почувствуют запах моря, а племена, живущие здесь, женоподобны) Александру удалось их успокоить. Однако моральный дух воинов был по-прежнему низким. Александр оставался все тем же блестящим тактиком, он снова добился полной победы, пройдя за ночь пятьдесят миль по пустыне, но его люди дошли до критической точки. Как бывает со всеми боящимися боя и отчаявшимися воинами в мире, они начали драться почти со зверской жестокостью. Соответственно сопротивление, вдохновляемое кастой жрецов-браминов, стало более ожесточенным. Все это показало деморализацию прежде непобедимой фаланги Александра.
Два раза люди Александра отказывались карабкаться по осадным лестницам, пока сам царь не показал пример, устыдив их этим. Во втором случае он некоторое время стоял на стене один, как прекрасная мишень для стрелков. Потом он храбро, но совершенно безрассудно спрыгнул вниз, прямо в неприятельскую крепость. Там Александр какое-то время стоял спиной к стене, защищенный с одной стороны большим деревом и готовый сразиться с нападающими врагами. Вскоре к нему присоединились еще три македонских командира – Леоннат, Певкест и гвардеец Абрей. Это были только первые – поступок царя произвел должное впечатление. Но вся эта толпа воинов мешала друг другу; они падали с лестниц, и Александр с товарищами все еще не получил помощи от своих людей. Пока македонские воины снаружи пытались пробиться через боковые ворота, царь с тремя верными помощниками отбивались от множества нападавших. Абрей был убит стрелой, а затем длинная индийская стрела, пробив панцирь, попала Александру в грудь. Упав на одно колено, царь успел поразить мечом очередного врага, после чего потерял сознание. Певкест стоял над Александром, прикрыв его сакральным щитом и отбиваясь от нападающих. Но помощь была уже близко. Македонянам удалось, наконец, взять боковые ворота, и в крепость хлынула толпа разъяренных воинов, убивавших на своем пути всех – и мужчин, и женщин, и детей. Между тем Александра отнесли на щите в царский шатер и распространили слух, что он умирает. Извлечение стрелы было опасной операцией, а когда она была проведена, царь снова потерял сознание от большой потери крови.
Неделю Александр находился между жизнью и смертью. Преждевременные слухи о его гибели вызвали воодушевление среди индусов и уныние в стане македонян, которые не представляли себе иного вождя и опасались, что без него вовсе не смогут вернуться на родину. Никогда так не проявлялась как сила харизмы царя, так и слабости, связанные с ее действием на людей. Все созданное Александром теперь зависело от его физического состояния.
Как только к царю вернулось сознание, он обратился к войскам с письмом, в котором опровергал слухи о его смерти и обещал, что вернется к своим обязанностям, как только сможет продолжить путь. Однако психологическое состояние воинов было таково, что они отказались верить услышанному. Они решили, что это письмо – подделка военачальников, решивших таким образом поднять боевой дух. Узнав об этом, Александр понял, что только его личное появление перед войсками сможет восстановить пошатнувшуюся дисциплину.
Хотя он еще не оправился от раны, нужно было появиться в лагере. Александра на носилках отнесли к реке Рави, где его постель установили на высокой платформе на двух спаренных судах, чтобы она была видна с обоих берегов. Индусы тоже должны были понять, что Александр жив, и оставить свои пустые надежды. Когда это своеобразное судно достигло берега, Александра уже ждали носилки, но он, несмотря на то что был слаб, отказался от них и потребовал привести коня. Трудно себе представить то сверхусилие воли, с помощью которого Александр смог сесть верхом, после чего он шагом поехал в лагерь на виду у армии и при общем ликовании воинов. Неподалеку от своего шатра он сошел с коня и пошел пешком. Ветераны окружили царя и в суеверном ужасе дотрагивались до него руками, словно желая убедиться, что он – не привидение. По дороге его осыпали цветами. Затем Александр скрылся в шатре, где, после своего сверхнапряжения, очевидно, вновь потерял сознание. Даже его огромные физические возможности имели пределы, и есть основания думать, что он так и не изжил последствий своей тяжкой раны.
Друзья царя, обеспокоенные случившимся, говорили ему, что он вовсе не должен рисковать жизнью и геройствовать, ставя под угрозу судьбу экспедиции. На это Александр мог возразить, что его личная храбрость помогла значительно сократить военную кампанию. На людей из племени мали падение их оплота, как и обстоятельства, при которых это произошло, произвели такое впечатление, что они капитулировали, считая бесполезным дальнейшее сопротивление подобному сверхчеловеку. В то же время прибыло посольство и от оксидраков, которые, под впечатлением войны Александра с их соседями, решили признать свое поражение, не открывая военных действий. Теперь армия Александра вполне была убеждена в его удивительных свойствах и в его незаменимости.
Путешествие на юг продолжалось, прерываемое мелкими стычками. К февралю 325 г. до н. э. значительно расширившийся флот Александра вступил в воды Инда. Здесь, на южной границе сатрапии Филиппа, был построен еще один пограничный городок. Чтобы укрепить коммуникации с Восточным Ираном, Александр заменил ненадежного персидского сатрапа Паропамиса своим тестем Оксиартом.
Еще за пять месяцев Александр с войском добрался до дельты Инда. За это время состоялось несколько кровопролитных столкновений между македонянами и независимыми князьками, которые пытались остановить продвижение Александра. Они снова заканчивались резней.
Диодор, очевидно, не преувеличивает, когда пишет, что «Александр навел ужас на всю область». Ожесточенное сопротивление индусов было вызвано пропагандой «священной войны» со стороны жрецов-браминов (брахманов). Как и прежде, встречаясь с непримиримой идеологической оппозицией, Александр отвечал на нее террором. Многие брамины, попавшие в его руки, были повешены по его приказу. Все же царь недооценил своих противников. Впоследствии их сопротивление вспыхнуло с новой силой. Македонский гарнизон в Пятиречье продержался лишь до конца IV в. до н. э.
Примерно в районе современного Шикарпура Александр снова разделил свою армию. Кратер с тремя отрядами фаланги, македонскими ветеранами и боевыми слонами должен был пройти через Карманию. После этого ему предстояло соединиться с остальной армией и флотом в устье Евфрата или в ином ближайшем пункте на берегу Персидского залива. Путь Кратера лежал через перевал Мулла, на Кандагар, затем на юго-запад, мимо озера Систан, через Керманскую пустыню. Снова Александру пришлось разделить Кратера с его соперником Гефестионом.
