Сталин, спохватившись, что военачальник только с фронта и не успел перекусить, распорядился принести чай с бутербродами. И за едой рассказал о ситуации подробнее. Было ясно, что положение под Сталинградом отчаянное. Наверное, в этот момент Иосиф Виссарионович вспоминал, как командовал обороной этого же города, тогда Царицына, во время гражданской войны…
Вождь рейха, решивший захватить одновременно нефтеносный Кавказ и Сталинград, издал роковую Директиву № 45, ни одна из стратегических целей которой так и не была достигнута. Начальник германского генерального штаба Ф. Гальдер, тщетно пытавшийся объяснить фюреру, что у вермахта недостаточно сил для проведения двух крупных наступательных операций на двух различных направлениях, писал в своем дневнике: «Всегда наблюдавшаяся недооценка возможностей противника принимает постепенно гротесковые формы, становится опасной. Все это выше человеческих сил. О серьезной работе теперь не может быть и речи. Болезненная реакция на различные случайные впечатления и полное нежелание правильно оценить работу руководящего аппарата – вот что характерно для нынешнего так называемого руководства… Решения Гитлера перестали иметь что-либо общее с принципами стратегии и тактики, как их понимали прошлые поколения. Эти решения являлись продуктом мышления натуры неистовой, возникали под воздействием импульсов и не признавали никаких пределов невозможного; эти решения принимались на основе желаемого и без учета возможностей их реализации… Однажды, когда Гитлеру зачитывали совершенно объективный доклад, из которого явствовало, что в 1942 году Сталин все же будет в состоянии собрать от одного миллиона до миллиона с четвертью свежих войск в районе севернее Сталинграда и западнее Волги, не говоря уже о полумиллионном войске на Кавказе, и что, по надежным источникам, выпуск русскими боевых танков достигает 1200 единиц в месяц, Гитлер, сжав кулаки, с пеной в уголках рта, бесился на человека, зачитывавшего доклад, и запретил ему читать дальше такую чушь… Не надо обладать особым даром, чтобы сказать, что произойдет, когда Сталин направит по полтора миллиона войск против Сталинградского и Донского флангов. Я откровенно указал на это Гитлеру. Результатом явилось отстранение с поста начальника генерального штаба сухопутных войск».
22 августа 1942 года в бой на Сталинградском фронте вступили подразделения немецких штрафников. Они формировались в полевых условиях из командиров и офицеров частей вермахта, нарушивших приказ фюрера и допустивших отход солдат с боевых позиций. Проштрафившиеся командиры приказом вышестоящего начальства лишались званий и наград и отправлялись искупать свои ошибки кровью в штрафных частях. Так, в 51-й дивизии рейха были собраны вместе все офицеры (их было пятьдесят восемь человек), ранее вышедшие из окружения, но оставившие ради этого боевые позиции, и отправлены без суда и следствия в штрафные части. Спустя два месяца в штабе армии выяснилось, что произошла ошибка, и поэтому было принято решение вернуть этих офицеров, возвратив им прежние воинские звания, но большинство из них к тому времени погибли в боях.
29 августа 1942 года штрафная рота 51-й армии (входившей в состав Сталинградского фронта), приданная 91-й стрелковой дивизии, в оборонительном бою отбила атаку противника, поддерживаемую десятью танками. Рота, будучи отрезанной от своих войск, с боями вышла из окружения. 1 сентября участвовала уже в наступательном бою и только по приказу отошла на исходные позиции. Бойцы и начальствующий состав роты 60 километров несли на себе раненых. Приказом военного совета 51-й армии звание штрафной с роты было снято. Во время решающих боев, сражений, проходивших под неусыпным контролем Ставки, наград не жалели, и тогда награждения воинов-героев принимали массовый характер. Но надо добавить – заслуженно. К примеру, в период боев под Сталинградом в штрафных частях 64-й армии 1023 человека за мужество были освобождены от наказания. Из них награждены: орденом Ленина – 1, Отечественной войны II степени – 1, Красной Звезды – 17, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги» – 134.
2 сентября
Жуков – Сталину
1-я гвардейская армия 2 сентября перейти в наступление не смогла, так как ее части не сумели выйти в исходное положение, подвезти боеприпасы, горючее и организовать бой. Чтобы не допустить неорганизованного ввода войск в бой и не понести от этого напрасных потерь, после личной проверки на месте перенес наступление на 5 часов 3 сентября.
Наступление 24-й и 66-й армий назначаю на 5–6 сентября. Сейчас идет детальная отработка задач всем командным составом, а также принимаем меры материального обеспечения операции.
3 сентября
Сталин – Жукову
Положение под Сталинградом ухудшается. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам.
Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало.
7 сентября
Жуков – Сталину
Для разгрома противника под Сталинградом тех сил, которые имеются здесь, явно не хватит. Необходимо сосредоточить дополнительную группу войск с тем, чтобы в кратчайший срок нанести более сильный удар противнику…
В ответ на сообщение от 10 сентября Сталин вызвал Жукова в Москву. Там Георгий Константинович вновь доложил о ситуации и сказал, что нужны значительные подкрепления. Он отметил, что в окрестностях Сталинграда местность плохо пригодна для наступления – в ровной степи нет укрытий от артиллерийского огня противника, который, напротив, имеет возможность держать оборону, засев в многочисленных узких и глубоких оврагах. А поскольку при этом в распоряжении немцев находятся господствующие над местностью высоты, то при нынешнем раскладе сил прорвать немецкий фронт невозможно.
Сталин выслушал все это и спросил:
– Что нужно Сталинградскому фронту, чтобы ликвидировать коридор противника и соединиться с Юго-Восточным фронтом?
– Минимум еще одна полнокровная общевойсковая армия, танковый корпус, три танковые бригады и не менее 400 орудий гаубичной артиллерии, – ответил Жуков. – Кроме того, на время операции необходимо дополнительно сосредоточить не менее одной воздушной армии.
Василевский, который перед тем докладывал Сталину обстановку на Кавказе, полностью согласился с Жуковым.
«Верховный достал свою карту с расположением резервов Ставки, долго и пристально ее рассматривал. Мы с Александром Михайловичем отошли подальше от стола в сторону и очень тихо говорили о том, что, видимо, надо искать какое-то иное решение.
– А какое «иное» решение? – вдруг подняв голову, спросил И. В. Сталин.
Я никогда не думал, что у И. В. Сталина такой острый слух. Мы подошли к столу.
