Когда работник Зугдидского отделения грузинского ГПУ нашел похищенную комсомолку Козуа, вместе с похитителем Гогохия доставил в отделение, туда прибыл секретарь укома т. Жвания и в присутствии начальника отделения т. Закария стал уговаривать Козуа: „Что особенного случилось, Гогохия тебя любит, и ты бы вышла замуж за него…“
Т. Жвания говорил комсомолке, что на нее „падет ответственность за гибель Пахуланского колхоза, который неминуемо развалится“. Козуа возражала: „Я не только не люблю Гогохия, но даже не уважаю его. Я знала его только как председателя колхоза и, в качестве единственной комсомолки, выполняла всю ложившуюся на меня общественную работу“. Параллельно с этим Козуа рассказала, что Гогохия приставал к ней с объяснениями в любви, с письмами и т. д…» Заодно Берия обвинял Гогохия (отправленного под конвоем в родной колхоз «для выяснения некоторых вопросов») в ведении агитации в пользу «автономной Мингрелии». Кроме того, он настаивал на принятии мер, позволяющих следствию по делу Гогохия продолжить свою беспристрастную деятельность. Помимо прочего, Лаврентий Павлович, в данном случае выступавший борцом не только за народные деньги, но и девическую честь, указывал и на тот факт, что жалобы похищенной девушки-комсомолки Козуа на посягательства Гогохия оказались бесполезными.
Спустя несколько лет по Москве поползет слушок о том, как в автомобиль одного из руководителей СССР заталкивали понравившихся ему девушек. Так что история со спасением Берией красавицы комсомолки от злодея – мелкого функционера стала выглядеть неактуальной…
Теперь в моде были страшные слухи о том, как Берия из своего особняка высматривал студенток и школьниц, которых потом, в зависимости от настроения, обаятельно очаровывал и щедро одаривал или жестоко насиловал, а потом убивал…
Внебрачные сыновья вождя народов
Среди множества приписываемых вождю внебрачных детей были и реальные. Константин Степанович (в некоторых документах фигурирует как Сергеевич) Кузаков родился в 1911 году. Его отец, И. Джугашвили-Сталин, после ареста в марте 1910 года провел шесть месяцев в тюремном заключении в Баку, а затем был отправлен в ссылку в Сольвычегодск (Архангельской губернии), где находился с 29 октября 1910 по 6 июля 1911 года. Жил ссыльный Сталин в доме молодой вдовы М. П. Кузаковой, уже имевшей троих детей от погибшего на русско-японской войне мужа, С. М. Кузакова. Поздней весной 1911 года у вдовы родился сын, который и был, по договоренности с местным начальством, записан на прежнего, давно погибшего мужа. Сам Сталин, как гласит предание, заявил Марии, что не может жениться, так как судьба настоящего революционера непредсказуема, но он всегда будет ее помнить и финансово помогать их ребенку.
Дальнейшая история Марии и Константина напоминает роман, как по происшедшим событиям, так и потому, что слишком многие события не имеют четкого документального подтверждения. Так, долгое время ничего не знавшая о судьбе революционера Сталина (что вполне объяснимо – подпольная деятельность, аресты, ссылки) Мария однажды увидела в одной из газет его портрет и узнала, что теперь он является народным комиссаром, членом правительства. А тут растет полуголодный ребенок… И тогда Кузакова написала Сталину в Кремль письмо – напомнить о себе и, главное, о Константине. Не получив по какой-то причине ответа на свое слезное послание, отправила второе. И снова – тишина. Тогда она написала третье письмо, но отправила уже не Сталину, а его начальнику, председателю Совета народных комиссаров В. И. Ленину. Разумеется, у самого Ленина, которому писали тысячи писем из разных городов и весей, до всех этих посланий руки не доходили, и поэтому их разбирал его секретариат, в котором тогда работала Надежда Аллилуева, вторая жена Сталина. Она-то не только прочла это послание, но и решила оказать пасынку материальную помощь, так ничего и не сказав мужу. Впрочем, существует и другая версия этой истории, в которой рассказывается, что своему сыну помог сам Сталин, отправив необходимое продовольствие и одежду. В шестнадцать лет Константин отправился в Ленинград, где и поступил в Институт философии, литературы и искусства (ЛИФЛИ). После окончания учебы он был вызван в ОГПУ, где его заставили написать таинственную подписку (знали ли сами сотрудники органов о том, что имелось в виду?) о неразглашении «тайны происхождения». Прошло более шести десятков лет, прежде чем К. С. Кузаков решился ее нарушить.
Получив диплом, Кузаков стал преподавателем философии в Военно-механическом институте, затем был переведен в обком партии лектором, где и вступил в партию. Далее в его судьбу вмешался один из сталинских приближенных (неизвестно, по собственной инициативе или по поручению самого вождя, помнившего о внебрачном сыне), А. А. Жданов, который и перевел Кузакова инструктором в ЦК ВКП(б). затем Константин Степанович занял ответственную должность заместителя начальника Управления пропаганды ЦК партии. Теперь он занимался редактированием выступлений делегатов партийных съездов и сессий Верховного Совета СССР. В годы Великой Отечественной войны полковник Кузаков, награжденный боевыми орденами и медалями, был лектором. Его мать скончалась в декабре 1941 года в блокадном Ленинграде.
К. Кузаков осенью 1947 года был привилегированным партийным функционером, заместителем начальника Управления пропаганды и агитации Александрова, «человека Маленкова». Но даже кровное родство со Сталиным не спасло Кузакова от карательной машины, созданной по воле отца. 29 сентября 1947 года на собрании работников аппарата на Старой площади в присутствии Сталина выступил с докладом секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецов, который подчеркнул, что «главной задачей в подрывной деятельности против нашей страны иностранная разведка ставит прежде всего обработку отдельных наших неустойчивых работников».
Критика была направлена против руководства Управления пропаганды и агитации, в том числе и против Александрова и Кузакова. Сталин во время выступления и прений не вмешивался. 23–24 октября 1947 года состоялся «суд чести», на котором Кузакова, снятого с должности, обвинили в потере политической бдительности и объявили общественный выговор. Вскоре решением секретариата ЦК он был исключен из партии. После такого обычно следовал арест и суровый приговор, но в данном случае все обошлось (причем так и неизвестно, принял в этом личное участие Сталин или просто в личном деле его сына стояла соответствующая пометка – «не трогать!») переводом на другую работу. Кузаков стал сотрудником киностудии «Мосфильм», где и проработал с 1947 по 1954 год (старшим редактором, начальником сценарно-редакционного отдела киностудии). В течение двух следующих лет он являлся начальником Главного управления кинематографии Министерства культуры СССР. С 1955 по 1959 год работал директором издательства «Искусство». Затем трудился в Госкомитете по радиовещанию и телевидению при СМ СССР: начальником Главного управления, заместителем председателя Комитета, главным редактором Главной редакции литературно-драматического радиовещания, главным редактором Главной редакции литературно-драматических программ Центрального телевидения. В 1987 году вышел на пенсию.
Но нет ни одного достоверного свидетельства о том, что Сталин хоть раз лично встречался и говорил со своим сыном К. Кузаковым… Сам Кузаков рассказал об этом родстве за несколько месяцев до смерти, в 1996 году…
