Книга Ольга Чехова. Тайная роль кинозвезды Гитлера, страница 26. Автор книги Алекс Громов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ольга Чехова. Тайная роль кинозвезды Гитлера»

Cтраница 26

Ольга и ее близкие закапывают теперь в саду под покровом ночи украшения и столовое серебро. А в библиотеке у задней стены актриса ставит на самое видное место свою коллекцию русских икон, вполне осознанно это делает в расчете на то время, когда придут русские. "Они не заставляют себя долго ждать, — вспоминала Ольга Константиновна, — эти первые русские — грязные, закопченные и изголодавшиеся, как все солдаты в эти последние дни войны. Но насторожены они больше, чем другие. Я заговариваю с ними по-русски. Удивление сглаживает их недоверие… Потом, до того как они начнут обыскивать дом, я словно бы случайно завожу их в свою библиотеку. И тут происходит то, на что я втайне рассчитывала: они глазеют на иконы.

— Что это — церковь? — спрашивает их командир.

Я молча пожимаю плечами.

Они обмениваются беспомощными, почти робкими взглядами и уходят".

Актриса вздыхает с облегчением. Но слишком рано, как выясняется вскоре. Немецкое командование еще верит в возможности перемены ситуации, применения какого-то таинственного чудо-оружия. Русские будут "обращены в бегство", заявляют фольксштурмфюреры, проверяющие все дома в округе, чтобы "забрать каждого, абсолютно каждого имеющегося мужчину" и отправить на передовую.

В доме Ольги Чеховой мужчин в данный момент нет. Но рядом живет Карл Раддатц с женой. Его немедленно ставят под ружье, и этот упрямец, не боявшийся в глаза высмеивать всесильного Геббельса, устраивает неистовый скандал. "Карл бушует, проклинает, ругается и называет то, что сейчас все еще творится, просто и точно — безумием. Между тем те, кто до этого вел себя так же, уже висят на деревьях в ряд как дезертиры или пораженцы. Мы заклинаем Раддатца замолчать, прекрасно понимая, что, если он не замолчит, мы его больше никогда не увидим. Раддатц продолжает ругаться. Он ругается и тогда, когда его вместе с другими фольксштурмовцами пожилыми мужчинами и детьми, так же мало приспособленными к военному делу, как и он, — примерно в сотне метров от наших домов заставляют копать траншею, чтобы "во что бы то ни стало" остановить лавину русских танков. Раддатц отказывается даже прикасаться к ручным гранатам (с ручными гранатами против танков!). Один из фольксштурмфюреров грозит: "Трусов будем вешать — пусть они даже и знаменитые актеры!" Этот "герой" не шутит. Мы с Адой обращаемся к одному знакомому врачу из частей Люфтваффе. Врач советует сделать быстродействующий, но относительно безвредный усыпляющий укол".

Дочь Ольги Чеховой имеет базовое медицинское образование, поэтому умеет обращаться со шприцем и ампулами. Она облачается в форму Красного Креста, сует в сумку наполненный шприц с запасными ампулами и крадется к передовой. Фольксштурмфюрер, угрожавший Раддатцу, лежит за пулеметом.

В момент, когда Ада оказывается в окопе, неподалеку взрывается граната. Фольксштурмфюрер падает, обливаясь кровью. Часть его невольных подчиненных тут же бросается наутек, а Ада поспешно делает Раддатцу и еще двум знакомым спасительные инъекции.

На помощь спешит сама Ольга и экономка Раддатца. Три женщины с трудом оттаскивают из самой опасной зоны троих уже одурманенных транквилизатором мужчин, волокут их в дом Ольги. "Добираемся до дома без единой царапины. Троица уже отключилась. Мы затаскиваем их наверх в комнату, примыкающую к спальне Ады. Тем временем один из фольксштурмфюреров врывается в дом и в бешенстве орет:

— Где тут дезертиры?

Мы кидаемся вниз.

Человек машет пистолетом и продолжает буйствовать:

— А ну подавайте сюда трусов, да побыстрее! А кто будет скрывать этих свиней — пристрелю!

Ада — единственная из нас, кто продолжает сохранять присутствие духа и мужество: она выбивает из рук мужчины пистолет. Тут уже вмешиваемся мы с Агнес и, вытолкнув ошеломленного "героя" на улицу, запираем за ним дверь".

Части фольксштурма, как нетрудно было предположить, остановить натиск Красной армии не смогли. И вот в дом Чеховой снова входят "русские гости".

— Немецкие солдаты, фольксштурм?

— Нет, только тяжелобольные, они лежат наверху.

Ада показывает комнату, где лежат в беспамятстве Раддатц и остальные.

Красноармейцы указывают на дверь комнаты Ады:

— А там что?

— Моя спальня.

— Открывайте.

Открыв дверь, Ада застывает от ужаса. На ее кровати сидит один из соседей, у которого есть все основании опасаться рус ских. Это эсэсовец высокого ранга, из ближайшего окружения Гиммлера.

— Кто это? — кричит русский офицер.

Бедная Ада в шоке, она не знает, когда эсэсовец успел пробраться в дом, да и сдать человека, с которым еще недавно раскланивались на улице, не так легко. Это чуть не оказывается роковым для всех в доме.

Ольга Чехова вспоминала об этом страшном моменте: "Русские забирают всех нас. Когда мы проходим мимо дома эсэсовца" его жена подбегает к садовой изгороди и обменивается со своим мужем несколькими словами, которые мы не понимаем, потому что между нами и им слишком большое расстояние. Эсэсовец кивает своей жене.

— Что она сказала? — спрашивает у меня один из солдат.

— Я не поняла.

Солдат недоверчиво смотрит на меня. Жена быстро убегает обратно в дом.

В этот момент эсэсовец подламывается, словно от удара. Он мертв — раскусил капсулу с цианистым калием. Позднее я узнаю, что жена и ребенок отравились несколькими минутами позже…

После бесконечного допроса нас пока что отпускают — за недостатком улик. Но мы остаемся под подозрением, так как в нашем доме был схвачен высокий эсэсовский чин. Недоверие советских солдат сохраняется, мы это еще почувствуем… Мы — моя дочь, внучка Вера, Карл Раддатц с женой и моя русская подруга Зинаида Рудов — сидим в погребе нашего маленького дома.

"Сталинские органы" молчат, раздаются лишь отдельные выстрелы. Вдруг в дверях появляется советский солдат. Лоб его окровавлен. Он направляет свой автомат на нас. Никто из нас не шевелится — мы завороженно смотрим на ствол.

Солдат оседает вниз, хватается за лоб, вскрикивает от боли и падает замертво.

Его товарищи протискиваются в подвал. Один из них говорит:

— Колю застрелили!

Нас выводят. Через три дома теперь расположена комендатура.

Мой допрос не длится и пяти минут. Я подозреваюсь в шпионаже, потому что говорю по-русски.

Я не успеваю даже слова сказать. Я даже не могу назвать своего имени или профессии. Приговор: смертная казнь через расстрел, и двое солдат сразу встают по бокам…"

И тут появляется незнакомый советский офицер, видимо, достаточно высокого ранга, поскольку все остальные встают перед ним навытяжку.

— Что тут происходит? — спрашивает он.

Пока кто-то начинает объяснять, Ольга вмешивается, успевает бросить несколько фраз по-русски… "Офицер ничем не выдает своего удивления и невозмутимо просит меня продолжать. Я говорю ему, кто я такая, представляю свою дочь, внучку, друзей и рассказываю, что произошло. Офицер слушает без комментариев и потом спрашивает, не в родстве ли я с московской актрисой Ольгой Книппер-Чеховой. Я киваю:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация