– Ты ведь раньше стригся наголо, да? – спросила Оля.
– Было дело… – он провел ладонью по волосам. – А что?
– Нет, я так, просто… Видела как-то твою давнюю фотографию.
– Понятно… Вообще фотогеничным меня назвать трудно! Оля… – он снова стал серьезным.
– Да?
– Знаешь, ты совсем на них не похожа… Ну, на мою родню. Невероятно, что невеста Викентия дала мне такой совет – помириться с отцом.
– А что такого? Я теперь всем даю позитивные советы. Нет, правда… Тяжело, когда все время обвиняешь кого-то и одновременно казнишь себя за прошлые ошибки. Это все равно что… все равно что присутствовать на бесконечном судебном процессе – череда обвинителей, свидетелей, прокуроров, адвокатов проходят перед твоими глазами, ты готовишь наказание себе и другим, ты выносишь оправдательный приговор, потом снова обвинительный, потом подаешь апелляцию… Во что превратится душа, в которой годами и десятилетиями идет такая борьба?..
Павел внимательно слушал ее. Этот новый аргумент, судя по всему, поразил его: ему и в голову не приходило, что он превратил свою жизнь в бесконечное судебное слушание…
– …да плюнь ты на все и помирись с отцом, тем более что он сам тебе это предлагает! – с жаром продолжила Оля. – Закончи эту вечную тяжбу… стань свободным! Представь себе, ты просыпаешься, а тебе больше не надо идти в суд. Ты свободен, – торжественно повторила она. – Ты никому ничего не должен, ну и тебе соответственно тоже… Ты просто живешь!
– Интересная мысль…
– Мне ее один человек подсказал, и я теперь всем подряд твержу, что надо выпустить себя из клетки, на свободу. И сама стараюсь стать свободной…
– Что за человек? – с любопытством спросил Павел.
– Твой тезка, кстати… Пал Палыч Веретенников, мой непосредственный начальник в санатории, где я сейчас работаю.
– Выходит, и начальство иногда бывает хорошим… – задумчиво пробормотал Павел. – А я ведь как чувствовал, что мне надо поговорить с тобой. Именно с тобой и ни с кем больше!
– Почему? Ты же меня совсем не знаешь…
– А как будто знаю. Давно знаю, – тихо произнес он. – Родство душ, может быть… Я потому тебя и спрашивал, не встречались ли мы раньше.
И далее произошло нечто такое, к чему Оля была совсем не готова, – Павел вдруг обнял ее и прижал ее голову к своей груди. Она даже услышала, как быстро стучит его сердце… В этом жесте было столько нежной признательности, что она даже рассердиться не смогла, только спросила шепотом:
– Ты что?
– Ничего… – он отпустил ее.
– Ладно, мне пора… – Оля вскочила и заторопилась к дому.
А Павел остался сидеть на поваленном дереве и продолжал смотреть ей вслед.
…Испытывая приступ необъяснимой паники, Ольга прибежала к себе в комнату и заперла дверь.
«Что это было? Зачем он подошел ко мне, стал просить совета… говорил про родство душ… А потом и вовсе полез обниматься! Бред какой-то!»
В дверь постучали.
– Кто там? – испуганно крикнула Оля.
– Оля, открой…
Это был Викентий.
– Решил сегодня удрать с работы пораньше, – сообщил он, заходя в комнату. – Знаешь, находиться летом в городе совершенно невозможно…
– Так у вас же кондиционеры! – растерянно сказала Оля.
– И кондиционеры, и жалюзи, и все что угодно… Но сама мысль о том, что тратишь эти прелестные летние дни на какую-то никому не нужную ахинею… Господи, Оля, что это с тобой?
– Что? – Она схватилась за лежавшее на столе зеркальце.
– Ты на себя не похожа… Что-нибудь случилось? – встревоженно спросил он.
– Нет… то есть да! Я говорила с Павлом! – выпалила она. – Ты себе не представляешь… Он мне буквально на голову свалился, когда я возвращалась из санатория домой…
И она самым подробным образом пересказала Викентию их беседу с Павлом. Скрыла только одно – как Павел обнял ее. Викентий слушал внимательно, не перебивая, только слегка покусывал губы.
– …Значит, ты предложила ему помириться с отцом? – бесцветным голосом переспросил он в конце.
– Да. А когда я сравнила его жизнь с бесконечным судебным процессом, в котором он сам и обвиняемый и обвинитель, он буквально в лице переменился… Знаешь, это на него очень сильно подействовало!
– Как мило…
– И вовсе он не такой злодей, каким его все представляют… – заметила Оля. – Он раскаивается, понимаешь, искренне раскаивается во всем!
– А про Леру с Фаней ты у него не спрашивала? – криво усмехнулся Викентий. – Ах он, бедная, заблудшая овечка…
Только сейчас Оля поняла, что Викентий злится на нее.
– Ну да, ты думаешь, что если Павел помирится со Степаном Андреевичем, то тебе никакого наследства не достанется… – воскликнула она. – Но и бог с ним, с наследством! Послушай, Кеша, не надо нам этих денег, мы и без них прекрасно проживем…
– Это ты так думаешь, – поправил он.
– Тебе же будет легче, если ты забудешь про это растреклятое наследство! Степан Андреевич, может быть, еще лет двадцать проживет… И вообще… надо выпустить себя на свободу. Будь что будет, а на все остальное наплевать. Это теперь моя философия… – добавила она тише.
– Потрясающее откровение! – кисло произнес Викентий. – Выпустить себя на свободу… Ты этой весной уже выпускала себя на свободу. Сбежала к своему бывшему любовнику, даже не предупредив никого! И это твоя философия?..
– Ах, пожалуйста, не ставь все с головы на ноги…
– Нет, я до сих пор не могу понять… Мама! – выглянул он в коридор. – Мам, ты здесь? Зайди сюда, пожалуйста…
В комнату с настороженным видом заглянула Эмма Петровна.
– Мама, наша Оля сегодня разговаривала с Павлом! – дрожащим голосом произнес Викентий. – И знаешь, что она ему посоветовала? Помириться со Степаном Андреевичем!
– Ты шутишь? – Эмма Петровна прижала пальцы к вискам. – Что она ему посоветовала?
– Мама, ты не ослышалась, – мрачно сказал Викентий.
– Но, может, он ее не принял всерьез?.. – пробормотала Эмма Петровна, бросив на Олю настороженный взгляд. – И вообще зачем с ним надо было говорить…
– Мам, наша Оля умеет иногда быть очень убедительной, – судя по всему, Павел послушается ее.
– А что такого? – Оля почувствовала, что ее вновь охватывает паника. – Они же отец и сын, они не должны быть в ссоре…
– Благими намерениями устлана дорога в ад, – устало проронила Эмма Петровна. – Кеша, я тебя предупреждала… Господи, у меня, кажется, давление поднялось!
– Оля, ну зачем ты это сделала, зачем? – с отчаянием спросил Викентий, схватив ее за руки. – Дело ведь не только в наследстве… Ты не знаешь Павла! Если он снова войдет в нашу семью, будь уверена, он отравит жизнь всем…
