Но в ремесленное училище Юрий Гагарин поступит позже. Мал еще был он осенью 47-го, когда стартовала первая баллистическая…
До его полета в космос оставалось 13 лет 5 месяцев и 24 дня.
Лето 1951-го…
Из воспоминаний Юрия Гагарина:
«Саратов нам понравился. Мы приехали туда в августе. Устроились в общежитии на Мичуринской улице, в доме № 21, – и сразу на Волгу…
Все прибывшие в техникум волновались: как пройдут экзамены? А нам, люберецким, экзаменов сдавать не надо: у нас отличные оценки за семь классов. Единственное, что требовалось, – сделать пробу по производственной практике. Но каждый из нас уже имел пятый разряд литейщика-формовщика, и, конечно, пробы сдали успешно…»
Об этих полетах ничего не сообщалось. А жаль! Ведь то, что происходило в июле – августе 1951 года на полигоне Капустин Яр, что находился в степях между Сталинградом и Астраханью, по сути дела, было прологом великой космической эпопеи, свидетелями и участниками которой нам выпало счастье быть.
Собачек было шесть (через десять лет к первому старту будет отобрано тоже шесть кандидатов). Породистые псы из-за своей изнеженности к старту на ракетах готовы не были, а потому все собаки были дворовые: борьба за жизнь выработала у них те самые качества, которые так пригодились им при подготовке к стартам на ракетах. Капсулы, где помещались собачки, были крохотные, очень тесные, но тем не менее псы очень быстро к ним приспособились. Благо, кормили их щедро, и за кусок мяса с консервами псы готовы были выполнять любые команды и переносить любые испытания.
Они прошли полный цикл, вплоть до огневых экспериментов на подмосковном полигоне, где имитировались не только грохот двигателей, но и страшные вибрации. Позже этим же путем пойдут будущие космонавты…
Летом 1951 года собачки и их шеф – будущий Главный конструктор космической медицины и биологии профессор Владимир Иванович Яздовский – прибыли на полигон Капустин Яр, где их встречал Главный ракетный конструктор Сергей Павлович Королев. Было запланировано шесть пусков ракет в стратосферу – их мощности хватало лишь на вертикальные пуски, в невесомости головные части ракет могли находиться всего несколько минут. На вершине ракет и располагались контейнеры с животными. Каждый раз их устанавливал сам Яздовский – этого требовал Королев, так как никому другому он не доверял…
Профессор Яздовский вспоминал: «Очень любил Королев собак. Постоянно расспрашивал об их самочувствии, а приходя в лабораторию, ласково трепал их, гладил. На полигоне было жарко, собаки пили много воды. В обязанности солдат, охраняющих вольеры, входило обеспечение животных водой. Однажды проходя мимо, Сергей Павлович увидел, что миски пустые. Он страшно рассердился, приказал посадить «на губу» нерадивого солдата, а сюда подобрать такого, который любит животных».
На рассвете 22 июля 1951 года состоялся первый старт ракеты. Выбор для полета пал на Дезика и Цыгана. Обе дворняжки показали себя во время предстартовой подготовки лучше других. Перед посадкой в контейнер их накормили тушеным мясом, хлебом, молоком. Собачки с удовольствием забрались в контейнер. Частота пульса и дыхания в норме.
Через двадцать минут после старта в небе показался белый купол парашюта. Сразу после приземления контейнера все увидели, что собачки живы – они благополучно перенесли полет. Когда с них сняли полетное снаряжение – чуть позже это будет названо «скафандрами», Дезик и Цыган начали носиться вокруг медиков, демонстрируя им свою преданность.
Тщательный анализ всех данных собачек показал, что они абсолютно нормально перенесли полет. Так начала закладываться основа медицинского обеспечения первых полетов человека в космос.
Через неделю Дезик вновь стартовал в стратосферу. Уже вместе с Лисой. Однако при возвращении на Землю не раскрылся парашют – животные погибли.
15 августа новый старт. Теперь в полет отправились Мишка и Чижик. Собачки благополучно приземлились.
Четвертый старт состоялся 19 августа. Полетели Смелый и Рыжик. Эксперимент был удачный.
В пятый полет отправлялись «ветераны» – Чижик и Мишка. Это было 28 августа. Во время полета кабина разгерметизировалась, собачки погибли.
А 3 сентября – во время последнего, 6-го пуска – произошел невероятный случай: Рожок сбежал! Рожок должен был стартовать вместе с Непутевым, но в клетке на стартовой площадке второй собачонки не оказалось. Тут же около столовой поймали какую-то дворняжку светлой масти. Ее и посадили в контейнер. О происшедшем Королеву ничего не сказали.
Эксперимент закончился удачно. Новоявленный космонавт чувствовал себя превосходно, и теперь уже скрывать от Главного конструктора случившееся не стоило… Сергей Павлович расхохотался, когда ему рассказали о происшедшем.
В принципе этой серией экспериментов С.П. Королев был доволен. Впервые было доказано, что живое существо может летать в космос…
А судьба первопроходца Цыгана сложилась более счастливо, чем у его напарника Дезика. Цыгана решили беречь и больше не пускать на ракетах. Собаку взял себе председатель Госкомиссии академик А.А. Благонравов, у которого в сытости и тепле она прожила до глубокой собачьей старости.
Иногда мне кажется, что гении очень простые и доступные люди. Они всегда рядом, с ними всегда можно посоветоваться и найти выход из любого, даже самого трудного положения.
Гении помогают нам по достоинству оценивать любые события и всех людей – от рядовых до избранных.
Вот почему некоторых гениев власти любят и лелеют, а об иных стараются забыть.
Однако есть люди, не подвластные сиюминутности, они вошли в историю Родины навсегда, потому что их дела бессмертны, как и народ, их породивший.
В ряду тех, коими славна наша Отчизна, особое место занимает Мстислав Всеволодович Келдыш.
Можно многое говорить о вкладе М.В. Келдыша в науку: о том, как он научил летать самолеты, победив «шимми» и «флаттер», как рассчитывал процессы, идущие при ядерном взрыве и старте ракеты, как мысленно проникал в небеса Венеры, на Луну и в марсианские пески, чтобы потом направить туда автоматические станции, как искал новые применения спутникам и провожал Юрия Гагарина и его друзей в космические полеты, потому что был единственно признанным «Теоретиком Космонавтики». И если среди Главных ракетных конструкторов еще бывали споры о том, кто из них «главней», то в отношении Келдыша никогда сомнений и споров не возникало…
Келдыш – гений, и никто не может оспаривать это, а потому остается только изучать его труды, ставшие классикой, да подсчитывать все увеличивающееся число его учеников, так как математическая «школа Келдыша» не умерла вместе со своим создателем, а была и есть в том самом институте, который теперь носит его имя.
Но был и другой Келдыш…
Он открывался редко, чаще всего его красивое лицо, окаймленное благородной сединой, оставалось суровым, непроницаемым, будто хозяин его доступен лишь избранным… «Эй, как у вас там дела на Олимпе?» – хочется крикнуть таким людям… Мне кажется, что огромное число женских сердец разбивалось вдребезги, видя эту недоступность…
